Читать книгу "Иосиф Григулевич. Разведчик, "которому повезло" - Нил Никандров"

«По совместительству» Теодоро Б. Кастро представлял интересы Коста-Рики в Югославии. Во второй половине 1952 года он несколько раз посетил Белград, где установил полезные контакты среди близких к Тито югославских политиков. В одном из отчетов «Макс» сообщил, что существует реальная возможность получения через них аудиенции у югославского лидера. Эта информация заинтересовала Москву, учитывая разгоравшийся «конфликт амбиций» между Сталиным и Тито. В первых числах февраля 1953 года «Макс» был вызван в Вену, где на конспиративной квартире был принят одним из руководящих сотрудников Центра, специально прибывшим в Австрию для проработки вариантов теракта в отношении «Стервятника», то есть Тито.

Результатом этой затяжной беседы стал документ, подготовленный в Москве 20 февраля 1953 года:

«1. Поручить “Максу” добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам “Макс” не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни “Максу” будет предварительно привита противочумная сыворотка.

2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда “Макса”, который, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, добьется приглашения на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито.

Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов для создания паники среди присутствующих с тем, чтобы создать обстановку, благоприятную для отхода “Макса” и сокрытия следов.

3. Воспользоваться одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются члены дипломатического корпуса. Теракт произвести таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому “Максу”, который как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на прием.

Кроме того, поручить “Максу” разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из коста-риканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество.

“Максу” было предложено еще раз подумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито. С ним обусловлены способы связи и договорено, что ему будут даны дополнительные указания.

Считали бы целесообразным использовать возможности “Макса” для совершения теракта против Тито. “Макс” по своим личным качествам и опыту работы в разведке подходит для выполнения такого задания.

Просим Вашего согласия».

* * *

Этот документ уникален по авантюрности предлагаемых методов. Они напоминали сюжетные ходы плохих авантюрных романов: смертоносные шкатулки, отравляющие газы, бактерии легочной чумы, бесшумно стреляющие «механизмы». Эдакий гибрид Александра Дюма и Яна Флеминга. Все эти варианты были настолько провальными, что даже при гипотетической готовности «Макса» к самопожертвованию должны были вызвать серьезные сомнения у тех, кто должен был дать «добро» на операцию.

Беседа в Вене оставила у Григулевича тяжелое впечатление. Он знал одно, попытка ликвидации «Стервятника» поставит крест на всех его планах. Другой жизни, о которой он все чаще мечтает, жизни ученого, литератора, публициста, склонившегося над письменным столом, уже не будет. Никогда. Охранка Тито выбьет из него все. А это означает, что без яда не обойтись. Пусть допрашивают бездыханное тело.

Существуют легенды о том, что резидент «Макс» написал даже прощальное письмо, адресованное родным, в котором объясняются причины, побудившие его к совершению террористического акта в отношении Тито. Если операция против югославского лидера прорабатывалась руководством госбезопасности всерьез, а не для ее имитации, чтобы временно «успокоить» Сталина, то можно представить, что чувствовал в те дни и недели Григулевич, настраивая себя на акт самопожертвования. Планируемая операция не давала никакого шанса на спасение. Наверное, Иосиф не раз вспоминал в те дни Рамона Меркадера, обреченного на 20-летнее тюремное заключение. Повторяется та же самая ситуация: Меркадер был последней возможностью разведки, чтобы выполнить поручение Сталина. Сейчас он — Григулевич — является единственно возможным исполнителем: «По своим личным качествам подходит для выполнения подобного задания…»

Какие эти личные качества? Безжалостность? Политический фанатизм? Может быть, абсолютный нигилизм? Пренебрежение к своей и чужой жизни? Душевная опустошенность?

Смерть Сталина в марте 1953 года поставила точку на операции «Стервятник». Григулевичу в очередной раз «повезло», ангел-хранитель не подвел. Аудиенцию у югославского лидера посол Коста-Рики получил 12 мая того же года. В газетах Белграда и Сан-Хосе были опубликованы фотографии, сделанные в ходе этой встречи…

* * *

Третья версия о причинах отзыва Григулевича к нему прямого отношения не имеет. Она связана с действиями Берии по перетряске нелегального аппарата разведки, в ходе которой со всех меридианов и параллелей были «призваны» в Москву сотни агентов, тихо исполнявших свой патриотический долг в самых невероятных местах и под самыми невероятными прикрытиями.

В публикациях российских СМИ промелькнул и такой вариант, объясняющий причину вывода «Макса» в СССР (со ссылкой на высказывание самого Григулевича):

«Меня отозвали потому, что в Центре были люди, которые завидовали моей удачливости».

При этом в публикациях упоминалось, что главным «завистником» был не кто иной, как «Король нелегалов» Александр Коротков[96].

Нет сомнения, что «критика» Грига в адрес Короткова — злостная выдумка недобросовестных сочинителей. В семье Григулевичей всегда с уважением отзывались об Александре Михайловиче. Это свидетельство Надежды Иосифовны Григулевич. Без всякого преувеличения, Григулевич вовремя оставил пост посла Коста-Рики. За долгие годы разведывательной работы он стал слишком заметен. Беда могла нагрянуть неожиданно, главным образом — из прошлого. Многие знали его под иными именами и псевдонимами. Любая фотография «посла Коста-Рики» в колонках светской жизни могла привести к роковым последствиям.

Неприятности вызревают медленно, но если обрушиваются, трудно выбраться из-под лавины живым. Даже в МИДе Коста-Рики с первых шагов дипломатической «карьеры» Кастро против него стали плести заговоры: замминистра, ответственный секретарь и все более многочисленная стайка претендентов на завидный пост в Риме.