Читать книгу "Операция "Горби" - Анна Гранатова"

Впрочем, поставив точку в плане «резервного ядерного оружия», весьма многое в этой директиве NSDD сотрудники спецслужб решили засекретить навсегда. И праздник католического Рождества для людей с жесткими глазами был обычным будничным днем. И в то время, когда в заснеженной России свирепствовала вьюга и над Красной площадью плыло вниз полотнище красного флага, а в кафедральном соборе Святой Девы Марии в Вашингтоне мерцали плоские белые рождественские свечи, бросая перламутровые отблески на витражную мозаику разноцветных стекол, — в это самое время в штаб-квартире Лэнгли люди в военной форме кропотливо вычеркивали черным маркером строки NATIONAL SECURITY DECISION DIRECTIVES.

Но нельзя зачеркнуть историю.

25 ДЕКАБРЯ. США. ВАШИНГТОН

«Основа геополитики — войны за территорию — заложена в человека на генетическом уровне. И всегда будут рождаться на Земле люди, для которых СМЫСЛ ЖИЗНИ — В ЭКСПАНСИИ», — записал в своем дневнике аналитик Збигнев Бжезинский и отложил авторучку в сторону.

Взглянув в окно, он отметил, что погода выдалась такой, какой ей и полагается быть в конце декабря, — снежной, ветреной, пасмурной. День смешался с ночью, и свет в комнате горел почти постоянно. Бжезинский подошел к окну и резко задернул шторы, они слегка качнулись тяжелыми малиновыми волнами и замерли. В углу рабочего кабинета лежала охапка рождественских подарков. Збигнев не успел еще их разобрать, и подарки громоздились один на другом, в ярких коробках и праздничных пакетах: на обтянутых малиновым бархатом креслах, на подоконнике и прямо на полу. Чего тут только не было! Дорогие елочные украшения, авторучки с золотыми перьями, кожаные портмоне и подарочные книги в шикарных переплетах, календари и бронзовые статуэтки, роскошный мужской парфюм и сигары, графические миниатюры и фигурки из редких минералов, а также, разумеется, коллекционные вина, коньяки, виски всех сортов и оттенков.

Бжезинский все это обвел равнодушным взглядом, и подошел к столу, где стояли великолепные нефритовые шахматы, подаренные Уильямом Кейси. Пару секунд Бжезинский, скрестив руки на груди, рассматривал их и удовлетворенно усмехнулся.

— Мат, — вполголоса сказал Бжезинский, — и небрежно бросил белого нефритового короля рядом с деревянной доской, инкрустированной перламутром.

Нефритовый король беспомощно покатился по полировке. Бжезинский остановил его резким движением сухой ладони.

— Партия окончена, — вслух бросил Бжезинский и с наслаждением сгреб обеими руками с доски все фигуры и бросил возле доски.

Несколько секунд аналитик смотрел на гору нефритовых статуэток — апофеоз «холодной войны» — и на пустую доску, наслаждаясь торжеством победы.

Зазвонил телефон. Бжезинский схватил черную лакированную трубку. Звонили из администрации президента.

— Понял. Приеду, — коротко отрапортовал Бжезинский, а про себя смачно выругался — спокойный рождественский вечер с семьей срывался.

Храм Святой Левы Марии, он же кафедральный собор Непорочного Зачатия, сложенный из красноватого камня, в сумерках декабрьского вечера казался угольно-черным. Его остроконечные башенки царапали сизые облака зимнего неба. Круглое узорчатое окно вычурной готики на фронтоне, точь-в-точь как на Нотр-Даме в Париже, издали казалось диковинным узорчатым блюдом, украшенным каменным кружевом. Через узкие и высокие окна, застекленные цветными витражами, холодным водопадом лился белый свет хрустальных храмовых люстр, спускающихся с каменных арок на длинных бронзовых цепях.

Внутри храма, впрочем, было довольно уютно. Мраморные статуи святых были украшены венками из цветов и ярких шелковых лент, и крылья серебряных ангелов, спустившихся на массивных цепях с небес на землю, отливали особой торжественностью. В каменных нишах храма красовались кукольные сюжеты на тему рождения Христа: были тут и волхвы, идущие за Вифлеемской звездой и пришедшие поклониться новорожденному Христу, и нарядно одетые родители Иисуса, ведущие застольную беседу, и Сам Христос, рожденный в сенях и потому окруженный овцами и пастухами.

Сотни, если не тысячи белых плоских парафиновых свечей украшали собор, мерцая строгими рядами возле мраморных изваяний. Охранники администрации президента рассредоточились по углам храма и вдоль стен и переговаривались друг с другом по радиосвязи. Збигнев Бжезинский сдернул черную перчатку с руки и прошел несколько шагов по направлению к алтарю, отметив глазами знакомых тележурналистов из президентской пресс-службы, нагруженных тяжелой техникой. Эти люди всегда снимали для «новостей» подобные протокольные мероприятия с участием президента.

Джордж Буш появился в окружении своего аппарата и ближайших советников. Он быстро прошел через зал по направлению к мраморной статуе Христа и поставил зажженную свечу перед воплощением Иисуса в камне. Венок из красных и белых роз, украшавший распятие, большим ярким пятном освежал суровую и темную глубину храма. Телевизионщики президентской пресс-службы, ослепив подсветкой телекамеры и самого Буша, и его окружение, сняли несколько планов: как президент подходит к статуе Христа, как он ставит свечу, и т. п.

Буш развернулся на каблуках и пошел в обход храма. Орава советников послушно ринулась за ним.

— Здравствуйте, Збигнев, — тихо сказал президент, издали увидев своего аналитика, идущего навстречу. — Сегодня удивительный день, правда?

— Да, Рождество… — неопределенно бросил Бжезинский, не зная, как реагировать.

— Горбачев сегодня попрощался с президентской должностью.

— Да, я в курсе, — Бжезинский растерянно коснулся указательным пальцем своей рыжей бородки. — Не удивительно. Союз прекратил существование еще в начале месяца.

— После рождественских каникул я бы с вами подробно поговорил о новой стратегии в отношении России.

— Понял. — Бжезинский кивнул. — Разумеется.

— Подготовьте, пожалуйста, доклад письменно. Меня интересует ваш прогноз относительно России. Проблема исторической памяти.

— Да, конечно, — Бжезинский опустил голову. — Я подумаю над этим.

— Подумайте, Збиг, — Буш перевел взгляд на скульптурную рождественскую композицию: волхвы, ведомые Вифлеемской звездой, приносили дары новорожденному Христу. — А также включите в свой доклад тему Китая. Я имею в виду ситуацию с долларом. Красный китайский дракон все шире разевает пасть.

— Сложная тема. Но я подумаю, — кивнул Бжезинский. — Непременно.

Буш широко улыбнулся и пожал своему аналитику руку.

— Счастливого Рождества, Збиг. Возьмите мой скромный подарок, и… постарайтесь хорошо отдохнуть.

Торжественная церемония удалилась, а Бжезинский продолжал в нерешительности стоять в храме Святой Девы Марии, зажав в руках белый конверт, лично переданный Бушем. Мысли Бжезинского витали далеко от рождественской темы. Его религией была политика, и, получив задание от Буша, он немедленно включился в работу, заставив свой интеллект с ходу работать на всю катушку.

Бжезинский подумал, что в самом деле сохранение исторической памяти на постсоветском пространстве превращается для США в серьезную проблему. Русские будут инстинктивно сопротивляться влиянию Запада и религии либерализма.