Читать книгу "Поднять "Титаник"! - Дирк Касслер"

Если бы только Мари знала всю правду. Однако Дана вместе со всеми, кто находился на борту «Титаника», дали подписку о неразглашении по просьбе Уоррена Николсона. Каждый поклялся ни во сне, ни наяву не вспоминать, как русские разведчики пытались захватить корабль, и что из этого вышло. Если что и согревало Дану, если что и тешило ее самолюбие, так лишь мысль о том, что два десятка мужчин знают о ее мужественном поведении на «Титанике».

— Там ведь чего только не было… — со вздохом призналась Дана. — Я вернулась из этой экспедиции в некотором смысле другим человеком.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, многое, так сразу не объяснишь. Например, я решила подать на развод.

— Долго думала и надумала, так, что ли?

— Надумала, — твердо ответила ей Дана. — Также я надумала взять пролонгированный отпуск в Агентстве и немного пожить в собственное удовольствие. Не зря же меня называют женщиной года. Это хоть к чему-нибудь да обязывает, как думаешь?! Статьи в периодике, телеинтервью — все это должно дать мне возможность пожить так, как мечтает каждая американская девушка.

— А именно?

— Так… Тратить направо-налево деньги и получать удовольствие от этого. В кайф пожить, как тут еще скажешь…

Мари грустно покачала головой.

— Такое чувство, словно я помогла созреть яйцу, из которого вылупился монстр.

Дана мягко взяла подругу за руку.

— Ты здесь ни при чем, дружочек. Дело в том, что мне довелось столкнуться со смертью, посмотреть ей в глаза. Такое даром не проходит. Я, например, вмиг поумнела. Поняла, что веду жизнь, которая в конечном итоге способна завести меня лишь в тупик… Думаю, что это началось в детстве… — голос Даны сделался чуть слышным, когда старые воспоминания обступили ее со всех сторон. — У меня было чудовищное детство, и оно рикошетом ударяет по моей жизни до сих пор. Горечь детства я чувствовала даже тогда, когда Джен сделал мне предложение и когда все вокруг завидовали мне. Да и женился-то Джен, собственно говоря, не столько от большой любви, как от большой жалости. Он понимал меня тогда — Подсознательно он старался опекать меня, был для меня не столько мужем, любовником, сколько отцом. К тем отношениям с Джоном я не могу да и не желаю возвращаться. Во мне буквально не осталось эмоционального порыва, душевных сил продолжать жить с Дженом. Я — одиночна. Мари, я знаю это четко. Я слишком эгоистична. Таков мой крест, и тут уж ничего не поделать. Разве что обратно родиться, как девчонки говорят. С этих пор я решила быть всегда одна. Одиночество — и есть мой удел. В таком случае я не смогу никогда и никому сделать больно.

Мари взглянула на нее глазами, полными слез.

— Что ж, значит, нам придется расстаться. Ты превращаешься из замужней женщины в одинокую и независимую от кого бы то ни было, ну а я напротив — покидаю дружные ряды молодых, независимых, отчаянных и перехожу в стан хлопотуний домохозяек.

Губы Даны растянулись в широкую улыбку.

— Ты и Мел?

— Я и Мел.

— Когда?

— Лучше поскорее, а то придется заказывать приданое в магазине «Счастливая мамочка».

— Беременна?

— А то!..

Дана обогнула стол и крепко стиснула Мари в объятиях.

— Поверить не могу, что у тебя будет малыш.

— Отчего же не можешь?

— О, Мари, я так рада за тебя, ты даже не представляешь! Ты и я, мы в одно и то же время начинаем жить по-новому. Ты рада?

— Конечно, — суховато ответила Мари. — Ничто так не развлекает, как возможность начать сначала.

— А что, разве не так?

— Так-то оно так, но я вот о тебе сейчас думаю. Не надо ждать слишком далеко и слишком быстро, чтобы попасть в омут.

— Там, где омут, там как раз самое интересное.

— Да, но как минимум такой интерес предполагает умение плавать.

— Я стала чересчур ручной, — мечтательно произнесла Дана, — и настало время вспомнить клич: «Домой, в пампасы».

— И что же именно ты собираешься предпринять? Дана выдержала взгляд подруги и спокойно сказала:

— Когда решусь, мне понадобится только набрать номер телефона.

Президент поднялся, обогнул стол и протянул руку лидеру большинства в Сенате Джону Бурдику.

— Рад видеть тебя, Джон. Как Джози, дети как?

Бурдик, высокий поджарый мужчина с шапкой густых темных волос, редко видящих расческу, добродушно пожал плечами:

— Джози в порядке. Ну, а дети… Ты же знаешь, что такое дети. Я для них не больше, чем старая копилка, откуда всегда можно подзанять деньжат.

Усевшись, они принялись обмениваться мнениями по вопросам бюджетной политики и финансовых программ. Хотя тот и другой принадлежали к различным партиям и на людях не упускали случая поддеть друг друга, в приватной жизни они были добрыми приятелями, можно даже сказать, — друзьями.

— Знаешь, господин Президент, какое мнение доминирует в Конгрессе? Конгресс полагает, что ты попросту спятил. За последние полгода ты накладывал президентское вето на всякий закон, который был инициирован Капитолийским Холмом.

— Буду так поступать и впредь, пока остаюсь Президентом этой страны — Президент закурил длинную тонкую сигару, несколько раз пыхнул дымом. — Давай посмотрим правде в глаза, Джон. В Соединенных Штатах со времен окончания второй мировой войны по существу не было полноценного правительства. Не было, нет его и сейчас. Но ни у кого не хватает духу заявить об этом во всеуслышание. Год от года мы все более увеличиваем национальный долг, хотя он уже и без того необъятный. Увеличиваем, наивно полагая, что когда-нибудь президентские выборы сумеет выиграть этакий гений экономики, который и сумеет рассчитаться за то, что более полувека у власти находились элементарно некомпетентные политики.

— Хорошо, а что же делать? Что же, по-твоему, Конгресс должен признать национальное банкротство?

— Знаешь, когда-нибудь и до этого может дойти.

— Да, но каковы будут последствия такого шага?! Половина страховых компаний несет груз национального долга Америки вместе с крупнейшими банками. Они все разорятся в одну секунду, если что…

— Ну и?..

Бурдик отрицательно покачал головой.

— Не могу такое принять, как хочешь.

— Черт побери, Джон, мы же не сумеем до бесконечности прятать концы в воду, неужели этого ты не понимаешь?! Разве не ясно, что может получиться так, что ни один из налогоплательщиков моложе пятидесяти лет попросту никогда не увидит чек «Соушел Секьюрити». А пройдет еще лет двенадцать, и социальное страхование окажется недоступным и для трети граждан. Исходя из всего этого, я и решил бить тревогу. Одинокий голос в дремучем лесу. Однако ведь кто-то должен. Мне осталось всего несколько месяцев провести на этом посту. Но при каждой возможности я буду говорить о болевой точке экономики.