Читать книгу "Скырба святого с красной веревкой. Пузырь Мира и не'Мира - Флавиус Арделян"

– Взять его! – крик застал всех врасплох.

Те немногие, что были вокруг, начали вопить вслед Ульрику:

– Хватайте его! Остановите его!

Ульрик бросил свои вещи, побежал с пустыми руками, и живот у него свело от страха и эмоций. Куда? Он

сам не знал. На бегу молодой инженер впервые осознал, что его великий второй план был не таким уж грандиозным, он не продумал все необходимые шаги, не учел, что может совершить ошибку. Оставалось лишь довериться собственным ногам и бежать, бежать, бежать, огибая руины, балласт и груды щебня, порожденные столкновением двух миров; бежать с широко распахнутыми глазами и сжавшимся сердцем; бежать до самого… но тут его бег прервала стрела, выпущенная из арбалета неизвестно откуда. Стрелок был таким искусным, что она пронзила левую икру и воткнулась в правую, от чего беспомощно корчащегося от боли парня швырнуло на землю. В падении он ударился лбом о брус, и тьма захватила его разум.

Через несколько минут запыхавшийся посланец сообщил Аль-Фабру, что привести Ульрика в кабинет невозможно, поскольку его отнесли в лазарет, но можно навестить задержанного там.

– Что прикажете, великий Аль-Фабр? Нам все прекратить?

Ответ прозвучал с опозданием, а меж тем вечерние тени уже удлинялись и наползали на мебель, на двух над’Людей, на царящее между ними молчание, и голос великого архитектора, который кутался в плотные шторы, прильнув к оконному стеклу и угнетенно ссутулившись, прозвучал почти неузнаваемо.

– Нет.

* * *

На тайном собрании в ночи Новый Тауш попросил незримых соратников отыскать входы-выходы, которыми не’Мир воспользовался во время только что закончившегося нападения. Он увидел, как двери чердака открылись и закрылись, и понял, что остался один. Опустился на колени и выплакал всю желчь, все беды и грусть, чтобы ни толики его страха не проникло в еще не оформившееся до конца тело Другого Тауша. Из-за стены, из чердачной каморки раздался голос Маленького Тауша, слабый от голода, жажды и испуга.

– Таааааууууушшшш… Тааааууууушшшш…

Но святой не пошел к нему, а вытер слезы ребром ладони и выбрался наружу, направился в свою лесную хижину. В животе у Маленького Тауша сгустилась зависть, словно вероломная и беспощадная болезнь. Это ужасно – быть человеком; чувствовать, не мочь защититься от собственного тела, от всех его волнений и беспокойств; у Маленького Тауша была душа, но и та, будучи порожденной человечьим дыханием, пребывала в плену искореженной, преходящей и мучительной империи тела. Маленький Тауш попытался сказать, что быть человеком ужасно, однако из его уст вырвалось лишь одно:

– Таааааууууушшшш… Тааааауууушшшш…

Незримые ученики, которым не с кем теперь было сражаться, обнаружили врата, нарисованные высохшим дерьмом; они их увидели со стен, в удлинившихся тенях, которые отбрасывали факелы на бастионе. Огни факелов блуждали во тьме, словно огромные светляки, и лишь благодаря этому Женщина-Тень и Карина Путрефакцио сумели увидеть, сколько противников и где они. Святые притаились в кустах вблизи от крепости, подсчитали факелы и понадеялись, что наверху вокруг тех, кто освещал путь, собралось не так уж много врагов, обходящихся без света.

Две женщины не удивились, узнав, что армия Нового Тауша состоит из невидимок, но улыбнулись и ощутили душевный подъем при виде вещей, выходящих за рамки обычного: когда вскоре все закончится, они окажутся соучастницами подобных чудес. Обе ждали в зарослях, не производя ни звука, следили за огнями, что виднелись сквозь трещины в стене, и слушали, как хрустят ветки и шуршит листва. А потом зеленые листья разлетелись в стороны, и три огромных сгустка пустоты поднялись с земли в огромных сетях, натянутых между стволами деревьев.

Таким образом, незримые ученики оказались в ловушке, и в ночной тиши раздались их крики о помощи. Женщина-Тень и Карина Путрефакцио оставались на месте, внимательно следя за тем, как бьются сети, и пытаясь понять, удалось ли кому-то из невидимок избежать капкана. Когда неводы перестали трепыхаться, женщины поняли, что поймали всех, а если кто-то и остался на свободе, он убежал в город, чтобы сообщить о случившемся. Они накинулись с ножами и топорами на свою добычу и принялись колоть и рубить воздух внутри сетей. Кровь текла из ран обильными реками и звучали жуткие вопли, а потом они затихли и течение времени отмечал лишь перестук капель. Женщины, в брызгах и пятнах крови с головы до ног, бросили оружие и долго смеялись от увиденного чуда; ибо зрелище было и впрямь чудесное – кровь, хлещущая из пустоты, – как будто они убили само пространство вкупе со временем, а заодно целый мир.

Прежде чем вернуться в лес, святые вытащили факелы из стен и подожгли неводы. А потом ушли, и висящее над землей пламя озаряло им путь, как маяки на море в преддверии шторма.

* * *

За пределами ткани мира, в тюремном лазарете при Розовой Башне Ульрик открыл глаза и каждой клеточкой тела ощутил жгучую боль. Он мучительно изогнулся и ощупал свои ноги. Постепенно осколки мыслей соединились друг с другом, и он вспомнил все: испуг, бег, пробитые икры. В груди разверзлась пустота, и молодой инженер зарыдал. Все, все потеряно.

– Эй! – позвал он, окинув взглядом погруженную в полумрак пустую палату. – Здесь есть кто-нибудь?

Подошла женщина.

– Что тебе нужно? – спросила она, трогая его лоб, ища признаки лихорадки, бреда, бешенства.

– Великий План… Великая Лярва… Великий Архитектор… – попытался объяснить Ульрик, но понял, что у него не получается говорить связно: мысли проскакивали сквозь ячейки в сети разума, словно угри.

– Ну-ка, успокойся, – сказала женщина и поправила ему подушку.

– Нет, нет! Надо все остановить! Без меня нельзя ее запускать, она не сможет попасть в…

– Что нельзя, дорогой?

– Платформа! Великая Лярва… Мать…

– Ее уже давно запустили, юноша. Взгляни, она почти в небе, – с этими словами женщина отодвинула занавеску.

Через окно рядом с койкой виднелось клубящееся небо, которое поглощало огромный ковчег, где Великая Лярва явно проснулась, потому что он сильно вибрировал на вершине конструкции и раскачивался на ветру, словно на тонких ходулях.

– Нет! Нет! Вы не понимаете! Без меня нельзя. Она упадет. Я должен быть там.

– Невозможно. У меня приказ не позволять тебе вставать с кровати.

– Тогда ее надо остановить.

– Это уже не мое дело.

А потом она подошла к окну и мечтательно посмотрела вдаль.

– Какое чудо… Разве нет?

Ульрик попытался встать, но от любого движения по его венам от ног до макушки прокатывалась волна ледяных иголок. Он стиснул зубы и выругался.

– Я Ульрик… инженер…

– Кхе-кхе, – откашлявшись, женщина зачитала написанное в карте пациента, явно поддельной. – Албрет Кастаньи. Тебя еще и Ульриком зовут?