Читать книгу "Машина пробуждения - Дэвид Эдисон"

Купер, все еще переполняемый удивительным весельем, защищающим его психику, похлопал старика по спине – Уолтер оказался куда более крепким парнем, чем предполагали его костлявые запястья и плечи.

– Тебе стоит издать ее, Уолт.

Уолтер захихикал и с каким-то особым наслаждением вонзил свой шест в воду.

– Я все ищу что-то, да так и не нахожу, хотя и старательно искал весь долгий год, напевая подлинную песню мятущейся души.

С той стороны, где сидел Никсон, донесся глумливый смешок.

– Вы оба педики с Восточного побережья, – вздохнул как бы между прочим неребенок, кивнув на старика. – Вот только он хотя бы знаменит.

Купер внимательно посмотрел на безумца и сместил фокус зрения так, как недавно научился. Под красной цыплячьей кожей шеи Уолтера он увидел имязнак – потертую папку со звездой на обложке и зажатыми между листами пучками травы. Символ потянул за неожиданную ниточку, и Купер, не обращая внимания на то, как Никсон швыряет камушки в воду, вдруг понял, что знает, кто такой этот иссушенный матрос.

– Уолт… – восхищенно и едва слышно произнес Купер. Из глубин воспоминаний об уроках литературы всплыл образ. – Ты ведь уже издавался, верно?

Уолтер с энтузиазмом тряхнул головой:

– И я покажу, что ничего нет прекраснее смерти[45].

Купер поднял голову – его взгляд привлекли черные фигуры, стремительно проносящиеся над зданиями. Капитан Боул выдала несколько замысловатых ругательств, заставивших бы покраснеть даже шанхайского матроса.

– Снова они. Уолтер, сможешь обогнать этих ублюдков?

Услышав это, Уолтер расхохотался, изливая свою радость в зачинающийся день. Только сейчас Купер обратил внимание на то, что утреннее солнце, показавшееся над крышами домов, на самом деле являло собой три лиловых шара. Он даже не замечал, какой цвет сегодня решило примерить небо. «Я начинаю к этому привыкать», – изумился он, не зная, стоит по этому поводу радоваться или грустить.

– Ха! – Уолтер одобрительно ткнул Купера пальцем. – Так что, я противоречу самому себе? Ну и славно, ведь когда я противоречу себе, то становлюсь больше, принимаю в себя разнообразие.

– Ладно, – кивнул Купер. – Тогда мне волноваться не о чем.

– Вот и умница.

Отталкиваясь шестом, Уолтер направил баржу под невысокий мост, опирающийся на каменные колонны с разинувшими рты лицами с двух сторон. Внезапно единственным, что мог видеть Купер, стал Купол – зеленый, бронзовый и золотой, лучащийся светом где-то вдалеке, за разделяющей их каменной пустыней. Канал вел прямо к нему, проходя через огромную площадь.

Никсон пробежал по палубе и присоединился к стоявшим на носу соотечественникам, потрясенный зрелищем. Он схватился своей маленькой ладошкой за руку Купера, но ничего при этом не сказал.

Купер лишь краем глаза посмотрел на неребенка.

– Уолт, ты не первый мертвый американец из тех, кого я встретил, но точно самый приятный. Жаль только, что тебе пришлось настолько сойти с ума, чтобы уцелеть в этом мире. Смею, впрочем, признаться, что и синяя птица тоже уже наполовину спеклась до того же самого состояния. – Купер облокотился на форштевень быстроходной, хоть и уродливой баржи, размышляя над тем, сколь многие из его соотечественников отдали бы куда большее, нежели просто палец и кожу на спине, за возможность побеседовать с теми, с кем ему довелось встретиться на этой неделе. А еще он думал, насколько бездумно и бездарно растратил все предоставившиеся ему самому возможности. И все же как он ни старался, но так и не сумел придумать, какой бы вопрос ему задать стоящему рядом с ним поэту-трансценденталисту. – Как бы то ни было, спасибо тебе за то, что ты не придурок и не пытаешься украсть мою одежду.

Один из полных безумия глаз Уолта покосился на него, в то время как второй продолжал поглядывать на солнце.

– Неужели ты усвоил уроки, преподанные лишь теми, кто восхищался тобой, был ласков с тобой и уступал тебе дорогу? Неужели ты не усвоил куда более значимые уроки, преподанные теми, кто ополчился против тебя и спорил с тобой за право прохода?

Никсон сильно пихнул Купера локтем.

– Ладно, хорошо, – сдался Купер, – но, мне кажется, мы несколько отошли от темы. И да, я усвоил несколько уроков, которые предпочел бы забыть и которые были преподаны мне теми, кто… кхм… ополчился против меня.

– Пора бы тебе уже стать мужиком, парень, – закатил глаза Уолтер.

– Аминь, Уитмен, – поддержал Никсон.

Будучи не в силах спорить, Купер уселся на палубу и свесил ноги над затхлыми водами канала, пенившимися под ударами киля. Судно полным ходом мчалось к зелено-золотому глазу, взиравшему на город с горизонта, и черные мухи «Оттока» не обращали на баржу никакого внимания. Купер же гадал, что ему предстоит сделать там, внизу, в машине под Куполом.

Позади него чертыхнулась и заворчала Сесстри.

Уолтер наклонился, все так же сжимая сухой рукой свой шест, и прошептал на ухо Куперу еще одну цитату из самого себя, совет, который в молодого американца вбивали кулаками, ударами плети и сексом. И совет этот уже успел наскучить:

– Позволь душе своей стоять спокойно и неколебимо под взором миллиона вселенных.

Глава четырнадцатая

Я говорил своим ученикам, что все законы естества могут быть изучены на примере горящей свечи: «Перейдем теперь к очень интересному разделу нашей темы: к сходству между горением свечи и тем жизненным видом горения, которое происходит внутри нас. Да-да, в теле каждого из нас происходит жизненный процесс горения, весьма сходный с горением свечи, и я хочу, чтобы вы это ясно поняли. Тут дело не в поэтическом сравнении человеческой жизни с теплящимся огоньком, а в действительном сходстве. Внимательно проследите за моим рассуждением, и вы всё поймете»[46].

Многие годы я считал себя величайшим из всех мыслимых дураков, но теперь убежден, что мое начальное допущение вовсе не было неверным. Опыт и эксперименты открыли мне тот факт, что связь между жизнью и свечой именно настолько прочна, как я и уверял. Жизнь пыталась перехитрить меня; она обладает куда большим подобием свече, нежели я мог заключить по результатам всего лишь одной жизни.

Майкл Фарадей. Курс из девяти лекций по химической истории свечи

Ядовитая Лилия сражалась с внезапно налетевшим ветром, бившим сейчас из Купола во всех направлениях разом. С высоты юго-западного края каменной пустыни, окружавшей гигантское строение, командир сил «Оттока» изучала свою будущую добычу. Купол возвышался, подобно мыльному пузырю, надутому богом, и переливался изнутри тысячами оттенков зеленого и золотого. Обручи окислившихся латуни и бронзы, побитых временем стали и титана защищали изогнутый стеклянный корпус, который даже вблизи выглядел таким хрупким, что казалось: коснись пальцем – и разобьешь.