Читать книгу "Цена крови - Патриция Брейсвелл"

– Я не хочу сказать ничего плохого о вашем элдормене, – сказал Вульфтсан. – Ухтред – богобоязненный человек, который верен своим клятвам. Но стены его крепости высоки, и сквозь камень и строительный раствор внутрь редко доносится ропот недовольства. Скорее уж ваши менее знатные лорды могли услышать то, что своими ушами слышал я, – разные слухи о тайном совещании и о датских кораблях, рыщущих вдоль ваших северных берегов. Вместо того чтобы лежать здесь, все больше погрязая в своих подозрениях, сделайте так, как говорю я! Поезжайте в Лондон и послушайте, что вам расскажут ваши северные таны.

Этельред громко и раздраженно втянул воздух. Вульфстан лишь подтверждал то, о чем ему и так уже было известно. Разложение, начавшееся с Эльфхельма и его сыновей, не остановила их смерть. Сейчас ему необходимо выяснить, как далеко это разложение распространилось. Спрашивать об этом северных дворян, однако, бессмысленно, поскольку он не мог доверять их ответам.

– Ничто не ждет меня в Лондоне, архиепископ, кроме пререканий и унижения, полуправды и откровенной лжи. – И чего-то еще, гораздо более зловещего, как он опасался. – Ничего этого мне не нужно. Но я обдумаю все, что вы мне сказали, и, когда мы с вами в следующий раз встретимся на совете, мы займемся проблемами на Севере. А теперь, – он поднял руку, прерывая дальнейшую дискуссию, – оставьте меня, потому что я очень устал.

Он закрыл глаза – еще один знак того, что их разговор окончен. Через несколько мгновений, когда по скрипу стула и звуку удаляющихся шагов стало понятно, что Вульфстан ушел, он снова открыл глаза, потому что спать теперь было невозможно. Разум его продолжал перебирать слова архиепископа. Тайное совещание. Датские корабли, рыщущие вдоль северного побережья. Проблема не в ваших сыновьях.

И все же он не мог быть уверен в невиновности своих сыновей. С годами связи, которые Этельстан еще в юности установил на северо-востоке, стали только прочнее; а Идрик предупреждал его, что Этельстану нельзя доверять.

Обменялся ли его сын клятвами верности с лордами Севера? До сих пор у него не было никаких доказательств этого, но подобное предположение не противоречило тому разложению, которое распространялось в его королевстве. Однако, прежде чем пресечь его, он должен был определить, как далеко все зашло и насколько близко коснулось его семьи.

Что же касается Лондона, его там ожидало нечто ужасное: он был убежден в этом. Гарантией был манящий жест призрака его брата, и ни одна сила на земле – даже этот архиепископ – не заставит его поехать туда.

Воскресенье, восьмой день Пасхи, апрель 1012 года

Мидлсекс

Этельстан ехал с небольшим отрядом по направлению к Стебунхит, где его люди вели наблюдение за перемещениями вражеского флота. Последняя часть гафола, который требовали датчане, была доставлена им в середине недели, и, согласно договору, все корабли викингов должны были поднять паруса сегодня до захода солнца. Несмотря на густой туман, опустившийся на долину Темзы, вражеские драккары уже пришли в движение – по крайней мере, так ему сказали. Он хотел убедиться в этом собственными глазами, а еще хотел выяснить, нет ли каких-то новостей об архиепископе Эльфехе, который, по всем имеющимся данным, до сих пор находился в плену у датчан.

Когда они уже приближались к их аванпосту, Эдмунд, ехавший до этого впереди вместе с Эдридом, придержал своего коня и поехал рядом с Этельстаном.

– Я только что узнал, что ты назначил старшим на этот пост Годвина, – сказал Эдмунд. – А я думал, ты собирался найти ему место в одном из твоих поместий в Сассексе.

Этельстану пришлось переключить свои мысли с плененного архиепископа на сына Вульфнота.

– У Годвина не было желания оставаться в Сассексе после смерти его матери, – ответил он. – Он искал возможности проверить себя, и мне захотелось предоставить ему такую – ради его отца. Если бы не та наша с ним встреча в Корфе, Вульфнота не сослали бы и, возможно, он даже был бы сегодня жив. Мы в определенном долгу перед его сыном.

Весть о том, что Вульфнот утонул у берегов Хибернии, пришла всего несколько недель назад и буквально по пятам за известием о смерти матери Годвина. Теперь, когда у того не было ни родителей, ни земли, он нуждался в друзьях.

– Согласен, – сказал Эдмунд, но потом нахмурился. – Ты поступил бы мудро, если бы держал его подальше от Лондона, пока двором там заправляет Идрик. Годвин винит Идрика в ссылке своего отца после всей этой неразберихи в Сандвиче, и если они сойдутся там лицом к лицу, то быть беде.

Этельстан хмуро взглянул на него. Господи, когда он был вынужден смотреть, как Идрик играет роль короля на собрании двора на Пасху, у него появилось большое искушение прикончить его своими руками. Так что он не мог упрекать Годвина за то, что тот хотел сделать то же самое – ведь он был моложе и к тому же имел на то более веские причины.

– Я прослежу, чтобы Годвин пока не ехал в Лондон, – пообещал он, и Эдмунд кивнул.

Когда они приехали на дозорный пост, Этельстан увидел, как корабли под парусами – их было так много, что даже трудно сосчитать, – движутся вниз по течению в сторону устья Темзы. Почти шесть месяцев они стояли на якоре вдоль южного берега реки, в то время как их команды разбили свои лагеря к востоку от Гринвича. Вглядываясь сквозь клочья тумана, он мог сказать, что фортификационные сооружения викингов уже не уродовали ландшафт, словно громадный шрам, как было до этого. Однако множество шатров по-прежнему оставалось на своих местах, а у противоположного берега выстроились, по его подсчетам, приблизительно сорок кораблей.

– Такое впечатление, что некоторые из них не торопятся убраться отсюда, – заметил он Годвину, который вышел им навстречу, чтобы приветствовать их.

– Я удивляюсь, как они вообще смогли добраться до своих кораблей сегодня утром, – сказал Годвин. – Всю ночь они жгли костры и шумели так, что разбудили бы и мертвого.

– Вероятно, праздновали свою триумфальную победу над нами, – предположил Эдмунд.

– Если они и пировали, кончилось все большой дракой, – сообщил им Годвин. – Отсюда это выглядело так, будто на свободу выпустили Гога и Магога[13].

Этельстану, который все это время напряженно вглядывался в даль, вдруг показалось, что на одном из хитов у самого большого корабля началось какое-то движение.

– Эдрид, – сказал он, – зрение у тебя лучше моего. Можешь рассмотреть, что там у них происходит?

Его брат прикрыл глаза от солнца, лучи которого сейчас уже начали пробиваться сквозь туман.

– Они что-то грузят на корабль, но там скопилось слишком много народу, чтобы можно было разглядеть, что это такое.