Читать книгу "Впусти меня - Йон Айвиде Линдквист"

— И что тебе делать дома?

— Да так, есть одно дело.

— Только не говори, что оно имеет отношение ко всей этой истории.

— Нет-нет.

Морган вернулся с балкона, пока Лакке ковылял к выходу.

— Слышь? Куда это ты намылился?

— Домой.

— Я тебя провожу.

Лакке обернулся, с трудом пытаясь удержать равновесие и хоть немного протрезветь. Морган подошел к нему, распахнув руки, словно готовый в любую минуту его подхватить. Лакке покачал головой и похлопал Моргана по плечу:

— Мне надо побыть одному. Одному, понимаешь? Не волнуйся.

— Ты точно справишься?

— Точно.

Лакке кивнул несколько раз подряд; чувствуя, что его заело, усилием воли остановил трясучку, чтобы поскорее убраться, затем повернулся, вышел в прихожую и надел ботинки и пальто.

Он понимал, что напился, но с ним это случалось уже столько раз, что он приучил свое тело действовать независимо от мозга, на автопилоте. Он даже, пожалуй, смог бы сыграть в спичечный домик, не дрогнув рукой, по крайней мере какое-то время.

Из глубины квартиры доносились голоса приятелей.

— Может, нам все-таки стоит…

— Да не. Если он говорит, что хочет побыть один, значит, нужно оставить его в покое.

Они вышли в прихожую его проводить, неловко обнялись на прощание. Морган взял его за плечи, наклонил голову, заглядывая ему в глаза, и сказал:

— Только без глупостей, слышь? Если что — ты знаешь, где нас искать.

— Да-да. Нет-нет.

Выйдя из подъезда, он немного постоял, глядя на солнце, повисшее над кроной сосны.

Никогда больше… это солнце…

Смерть Виржинии, вся эта чудовищная сцена свинцом засела у него в груди, там, где раньше было сердце, заставляя его сутулиться, пригибаться к земле под немыслимой тяжестью. Сумеречный свет над городом казался насмешкой. Одинокие прохожие, спокойно передвигавшиеся в солнечных лучах… Насмешка. Как ни в чем не бывало они разговаривали о житейских вещах, будто бы им не грозило… где угодно, в любую секунду…

Вот так и на вас кто-нибудь прыгнет.

Какой-то человек у киоска склонился к окошку и беседовал с продавцом. Лакке увидел, как с неба ему на спину падает черный клубок, и…

Стоп!

Он остановился возле стойки с газетами, поморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на фотографии, занимавшей почти всю первую страницу. Ритуальный убийца. Лакке презрительно фыркнул. Уж он-то знал, как все обстоит на самом деле. Но…

Лицо показалось ему знакомым. Это же…

Тогда, у китаезы. Тот, с виски… Да не, не может быть.

Он сделал шаг вперед, пристально вглядываясь в фотографию. Да. Точно он. Те же близко посаженные глаза, тот же… Лакке поднес руку ко рту, прижал пальцы к губам. Фотография закружилась, в памяти всплывали все новые подробности.

Значит, он пил с человеком, прикончившим Юкке. Убийца его друга жил в его дворе, чуть ли не в соседнем подъезде. Он даже пару раз здоровался с ним.

Но ведь это не он убил, это же…

Голос. К нему кто-то обращался:

— Здорово, Лакке! Что, твой знакомый?

Продавец и его собеседник стояли и смотрели на него. Он ответил: «Да» — и пошел дальше, в сторону двора. Мир исчез. Перед глазами стояла лишь дверь подъезда, где исчез тот странный мужик. Завешенные одеялами окна. Ничего, он докопается до правды. Чего бы это ни стоило.

Ноги двигались все быстрее, спина распрямилась; свинец гулким колоколом стучал в груди, бил тревогу, заставляя дрожать все тело.

Я иду. Ну, сука, держись! Я иду!

* * *

Поезд остановился на станции «Рокста». Оскар кусал губы в панике и нетерпении — ему казалось, что двери слишком долго не закрываются, и, когда в громкоговорителе раздался щелчок, он уже решил, что машинист сейчас скажет, мол, поезд задерживается, но —

«ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!»

И поезд тронулся с места.

У него не было другого плана, кроме как предупредить Эли: кто угодно в любую секунду мог позвонить в полицию и сообщить, что видел того мужика. В Блакеберге. В таком-то доме. В таком-то подъезде. В такой-то квартире.

А что если полиция взломает дверь. А там, в ванной…

Поезд с грохотом выехал из туннеля на мост, и Оскар выглянул в окно. Два человека стояли у «секс-шопа», а за ними виднелся ряд ненавистных желтых газет. Один из них повернулся и быстро зашагал прочь.

Кто угодно. Кто угодно может его узнать. Да вот хоть этот мужик.

Не дожидаясь, пока поезд замедлит ход, Оскар встал у дверей, прижимая пальцы к их резиновым смычкам, будто они от этого могли быстрее открыться. Он прислонил голову к стеклу, приятно холодившему разгоряченный лоб. Заскрежетали тормоза, из динамиков с запозданием донесся голос машиниста:

«СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ — БЛАКЕБЕРГ».

На платформе стояли Йонни и Томас.

Нет. Нет-нет-нет, только не это! Пусть они исчезнут!

Качнувшись, поезд остановился, и их взгляды пересеклись. Глаза Йонни расширились, и в ту минуту, как двери открылись, он что-то сказал Томасу.

Оскар собрался, выскочил из вагона и рванул к выходу.

Томас выставил вперед свою длинную ногу, ставя ему подножку, Оскар споткнулся и растянулся на перроне, поцарапав ладони в попытке затормозить. Йонни уселся ему на спину.

— Что, торопишься?

— Пусти! Пусти, я сказал!

— С какой это стати?

Оскар зажмурился, сжал кулаки. Сделал пару глубоких вдохов, насколько это было возможно с оседлавшим его Йонни на спине, и сказал в бетонный пол:

— Делайте что хотите. Только отпустите.

— Ладно!

Схватив его за руки, они подняли его. Оскар бросил взгляд на циферблат станционных часов. Десять минут третьего. Секундная стрелка, подергиваясь, скользила по кругу. Оскар напряг мышцы лица и живота, стараясь превратиться в камень, бесчувственный к ударам.

Лишь бы скорее отпустили.

Только увидев, что́ они собираются сделать, он начал сопротивляться. Но словно по молчаливому уговору, его мучители заломили ему руки за спину, так, что, казалось, одно движение — и перелом ему обеспечен. Они подтолкнули его к краю противоположной платформы.

Они не посмеют… Они не могут!

Но Томас был совсем без тормозов, а Йонни…

Оскар попробовал было упираться ногами. Они судорожно сучили по бетону, пока Томас и Йонни волокли его к белой ограничительной линии у самого края платформы.