Читать книгу "Норки! - Питер Чиппендейл"

— Взгляни на нее, Фил! Она влюбилась в него! «Вот гуано! — подумал Филин. — Только этого нам

и не хватало!»

— Ты должен приветствовать его,— шепнула Рака. — Имей в виду: мне пришлось пообещать ему, что он будет нашим императором Альфонсом Первым. И что все жители леса присягнут ему на верность.

Идея насчет императора пришла Раке в голову под влиянием момента, и теперь она отчаянно волновалась. Филин мог встревожиться, не угрожает ли золотая иволга его влиянию и авторитету. К ее огромному облегчению, Филин только улыбнулся с довольным видом.

— Да я сам готов лизать ему пятки. Лишь бы только от этого был прок, — прошептал он в ответ.

— Он еще ничего не знает о норках, — крикнула ему через плечо Рака, пока они пробирались сквозь толпу.

— Я прослежу, чтобы он подольше о них не узнал, — откликнулся Филин. — Добро пожаловать в Старый Лес, император! — приветствовал он устроившуюся на ветке желтую птичку. — Для нас это большая честь!

— Это Филин, наш старейшина,— пояснила Рака. — Видишь, как я и обещала, он только рад признать тебя императором всея Старого Леса. Он хочет сообщить тебе об одном обстоятельстве, которое…

На поляне произошло смятение. Это М-Первый и М-Второй, разозленные тем, что им ничего не сообщили, прибежали с Плато и теперь прорывались вперед, расталкивая кроликов и мышей. Альфонс бросил на них только один взгляд. В следующее мгновение он был уже в воздухе, и косые лучи вечернего солнца полыхнули на его оперении червонным золотом. На фоне темно-зеленой листвы это было особенно красиво, и лесные жители дружно ахнули от восхищения. Норки, не удержавшись, присоединились ко всеобщему ликованию. Их раздражение сняло как рукой.

— Какая лучезарная красота! — воскликнул М-Первый.

— Он сияет, словно радуга! — подхватил М-Второй.

— От него невозможно оторвать глаз! — еще громче завопил Первый.

И, обнявшись, братья закружились по поляне в танце, то и дело взвизгивая от радости. Лесные жители ждали возвращения своих посланниц с нетерпением, но по сравнению с тревогой, которую испытывали М-Первый и М-Второй, это было ничто. Мега ясно дал им понять, что его терпение тоже имеет конец и что конец этот близок, так что теперь Отдел норкетинга имел все основания ликовать.

Ко всеобщему веселью не присоединился только один Альфонс. Он сидел на верхушке самого высокого бука и отнюдь не собирался спускаться вниз. Вместо этого он объявил, что отправляется прямо домой.

Берта взлетела к нему, чтобы рассеять тревогу любимого. Как впоследствии заметила Рака, взлетела, «держа в клюве собственное сердце».

1Ces animaux (франц.) — эти животные.

2Us sont (франц.) — они суть.

— Альфонш, дорогой! — пыталась утешить его Берта, вне себя от того, как ее любимый напуган и расстроен. — Ждеш вше по-другому! Они на нашей шторо-не! Норки — наши дружья, которые помогают нам шра-жатьша ш людьми.

Но Альфонс не желал утешаться.

Но решающим для него фактором оказалась все-таки Берта. Альфонс уже видел и обещанную ему самку соловья, и многих других курочек, которые откровенно давали понять, что в определенном смысле они вполне доступны для императора, однако это нисколько его не взволновало, так что поначалу он не на шутку испугался. Что, если, подумал Альфонс, пребывание в этой странной стране скверно действует на его либидо? Вот ужас-то!..

Но потом он вспомнил, что в прошлый вояж по здешним местам у него не возникало никаких проблем с либидо. Кроме того, Альфонс мгновенно воспламенялся каждый раз, когда его взгляд падал на Берту. Волны желания захлестывали его с головой, но и это было еще не все. Стоило ей посмотреть на него, как Альфонс мгновенно забывал, кто он, где он и что он.

1Amis (франц.) — друзья.

2Facile (франц.) — легко.

3 Vraiment (франц.) — в самом деле.

Берта больше не казалась ему неряшливой, старомодной и неуклюжей, как при их первой встрече. Ее невзрачная внешность перестала существовать для него, заслоненная непревзойденной внутренней красотой и совершенством, а по тому, как нежно и ласково она говорила с ним, Альфонс догадался, что и Берта любит его. Как это не похоже на этих ведьм в его родном bois, которые слетались к нему по первому зову, лебезили и заискивали, чтобы потом за его спиной перемывать ему перья! Нет, пожалуй, впервые в его жизни ему нужен кто-то один, подумал Альфонс, и это открытие заставило его вздрогнуть. Он и в самом деле хотел все время быть с Бертой. И ему было что предложить своей избраннице.

Чувствуя в груди непривычное волнение, Альфонс заглянул в ее черные глаза.

— О Альфонш! — восторженно пискнула Берта. — Конечно, шоглашуш!

Филин даже утомился, летая взад и вперед, вернее, вверх и вниз. Оказавшись на вершине дерева, он ограничивался тем, что яростно кивал, подтверждая все, что нашептывали новоиспеченному императору Рака и Берта, а слетая вниз, организовывал новые и новые эскадрильи лесных пичуг, которые должны были принести присягу Альфонсу Первому. Одновременно ему приходилось следить, чтобы все собравшиеся на поляне звери кланялись императору с подобающим почтением.

С огромным трудом ему удалось ликвидировать неизбежный скандал, когда на Малой поляне появился рассерженный Борис. Громко фыркая, он пожелал узнать, из-за чего разгорелся сыр-бор.

' Ma chere Берта, топ amour! (франц.) — Моя дорогая Берта, любовь моя!

2A tout jamais? (франц.) — Навсегда?

— Из-за Альфонса,— пояснил Филин.— Он так боится норок, что ни за что не слетит вниз.

— Я его понимаю, — хрюкнул Борис, повернув свою полосатую голову к двум близнецам. — Слушай, а почему бы мне не дать одному из них хорошего пинка? Тогда это желтое чучело сразу увидит, что норок бояться нечего.

— Мне очень жаль, Бо, — неохотно проговорил Филин,— но я вынужден сказать «нет*.

— Не понимаю я тебя, Филли! — громко возмутился барсук. — Неужели тебе не ясно, что сотрудничество с этими двумя шустрыми придурками ничем хорошим не кончится? Рано или поздно неприятностей все равно не миновать. Почему бы нам не покончить с этим сейчас?

— Нет, — еще тверже повторил Филин. — И пожалуйста, постарайся ничего не испортить. Мы должны попробовать их план. Кстати, нам бы очень помогло, если бы ты принес присягу на верность.

— Кому? Этому желтому петуху?! — возмутился Борис.

— Это император.

— Это он-то император?! Ты, должно быть, шутишь! — рявкнул Борис, брызгая слюной. — Я не собираюсь кланяться какой-то паршивой иволге только потому, что она отрастила себе желтые перья, или потому, что она — как там у вас говорится? — является Уникальной Вымирающей Редкостью!

— Эй вы! — заорал он во все горло. — Как вам не стыдно кланяться какой-то вороне в павлиньих перьях? Неужто у вас не осталось ни капли гордости?!