Читать книгу "Железный крест - Камилла Лэкберг"

Она не хотела ехать с отцом в гости, да еще с ночевкой, хотя это было запланировано давным-давно. Но отец понимал, что Акселю нужен покой, и настоял на своем.

— Сын уже дома, — сказал он. — У вас теперь сколько угодно времени. Пусть он отдохнет. Эрик же здесь, если что-то понадобится.

И она наконец сдалась. Аксель был рад остаться один. Ему требовалось привыкнуть к мысли, что он — это он, Аксель Франкель, а не заключенный номер такой-то.

Он повернулся правым ухом к двери и прислушался. Левое ухо не восстановится никогда, сказал отоларинголог. Собственно, это не было для Акселя новостью. В ту же секунду, как на него обрушился приклад винтовки, он почувствовал — что-то сломалось. И это поврежденное ухо, и эта глухота будут всегда напоминать ему об аде, через который он прошел.

Медленно, держась за перила, Аксель спустился в холл. Ноги были еще очень слабы, поэтому отец дал ему дедовскую трость — тяжелую, устойчивую трость с серебряным набалдашником. Странно — он был уверен, что хочет побыть в одиночестве, но вдруг его потянуло в общество.

Франц и Бритта сидели в креслах. Он удивился — они так и сидят, будто за это время ничего не произошло. Точно так же, как сидели, когда он в последний раз ушел из дома. Для них жизнь текла обычным порядком. Они не видели сложенных штабелями трупов, не видели, как твой товарищ, с которым ты только что разговаривал, валится на землю с пулей в затылке. Его разозлила эта несправедливость, но потом он вспомнил, что сам выбрал свой путь — никто не заставлял его подвергать себя опасности. Но все равно — в этом было что-то оскорбительное.

— Аксель! Как здорово, что ты встал! — Эрик просиял.

Для Акселя это было самой большой радостью после приезда — видеть улыбающееся лицо брата.

— Да… Сухой, жилистый старик лет двадцати собрался с силами, взял тросточку и спустился с лестницы. — Аксель бледно улыбнулся в ответ и погрозил им тростью.

— Я хочу тебя познакомить с одним парнем, — торопливо сказал Эрик. — Он из норвежского Сопротивления, бежал в Швецию на барже Элуфа. Немцы его выследили. Ханс, познакомься, это мой брат Аксель.

Только сейчас Аксель заметил, что у стены кто-то стоит. Стройная фигура, светлые вьющиеся волосы. Аксель сделал шаг, чтобы подойти поздороваться, и в этот момент гость повернулся.

Мир остановился. Он увидел перед самыми глазами приклад винтовки, почувствовал жуткую боль… услышал хруст костей. Более страшного предательства он не испытал никогда в жизни. Это было хуже всех мучений в лагере — доверять кому-то, считать за человека — и получить страшный удар прикладом. Он немедленно узнал этого мальчишку. Не сознавая толком, что делает, Аксель поднял палку и со всей силы ударил Ханса по лицу. Тот упал.

— Ты с ума сошел! — завопил Эрик и бросился к Хансу.

Обхватив голову руками, тот лежал на полу, между пальцами его сочилась кровь. Франц и Бритта вскочили и ошалело уставились на Акселя.

Он показал палкой на Ханса и тихо, дрожащим от ненависти голосом сказал:

— Он вам солгал. Он никакого отношения к Сопротивлению не имеет. Он был охранником в Грини… Это он ударил меня прикладом… Это из-за него я лишился слуха.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

— Это правда? — Эрик сел на пол рядом со стонущим от боли Хансом. — Это правда, то, что сказал мой брат? Ты сотрудничал с немцами?

— В Грини говорили, что он сын крупного эсэсовца. — Аксель никак не мог унять дрожь.

— И от такого гада у Эльси будет ребенок… — Эрик с ненавистью посмотрел на Ханса.

— Что ты сказал? — Франц побелел. — Что ты сказал? Он сделал Эльси ребенка?

— Он за этим меня и вызывал… И у него хватило наглости просить, чтобы я присматривал за Эльси! У него, видите ли, дела в Норвегии…

Эрик страшно разозлился. Он сжимал и разжимал кулаки, в то время как Ханс безуспешно пытался подняться с пола.

— Дела! Могу себе представить. У него там дела… Папашу выручать. — Аксель поднял палку и снова ударил Ханса.

Тот со стоном опрокинулся на пол.

— Моя мать… — прошептал он, умоляюще глядя на них.

— С-сука… — Франц изо всех сил ударил его ногой в живот.

— Как ты мог? Лгать нам прямо в глаза… Когда ты знал, что мой брат… — Голос Эрика прервался, и из глаз брызнули слезы.

— Не знал… твой брат… — невнятно прошептал Ханс и снова попытался встать.

— Улизнуть хотел, а? Сделал Эльси ребенка — и в кусты? — заорал Франц. — Ну и сволочь! Да кто угодно, любая девка… но Эльси! Теперь она должна рожать немецкого выродка! — Голос его сорвался на фальцет.

Бритта в отчаянии смотрела на него. Похоже было, она только сейчас поняла, до какой степени Францу была дорога Эльси. Бритта всхлипнула и опустилась на пол.

Франц посмотрел на нее невидящими глазами и, прежде чем кто-то успел среагировать, схватил со стола большой нож для разрезания бумаги и всадил его в грудь Ханса.

Эрик и Бритта застыли, парализованные ужасом. Вид крови словно наэлектризовал Акселя и Франца, и они, рыча что-то нечленораздельное, начали бить и пинать неподвижное тело. Это продолжалось несколько секунд, и когда они наконец оторвались от своей жертвы, уже никто не мог бы узнать в окровавленном мешке с костями на полу Ханса Улавсена. Франц и Аксель посмотрели друг на друга: на их лицах читался страх, смешанный с торжеством и даже с восторгом от выпущенной на волю звериной ненависти.

Так они и стояли довольно долго, стараясь отдышаться — с ног до головы забрызганные кровью Ханса. На полу под убитым медленно расплывалась лужа крови. Эрик, на которого тоже попало несколько капель, стоял неподвижно, с белым как мел лицом. Его била крупная дрожь. Он с полуоткрытым ртом уставился на брата. Бритта сидела на полу и рассматривала запачканные кровью руки. Взгляд ее ничего не выражал, как у сумасшедшей.

Наконец Франц очнулся.

— Надо все прибрать, — сказал он деловито. — Бритта, останешься здесь и все вымоешь. А мы, Эрик, Аксель и я, уберем тело.

— Куда? — спросил Аксель, рукавом свитера вытирая кровь с лица.

— Вынесем, когда будет темно. А пока нам надо отмыться как следует… Надо его на что-нибудь положить… На клеенку какую-нибудь.

— Но… — Эрик хотел что-то сказать, однако махнул рукой и замолчал.

— Я знаю одно место, — почти весело сказал Франц. — Пусть лежит среди своих…

— Своих? — Аксель начал понемногу приходить в себя, но все еще тупо смотрел на окровавленный набалдашник с прилипшими светлыми волосами.

— Немецкая могила. На кладбище есть могила немцев еще с той войны. — Франц широко улыбнулся. — В этом есть справедливость…

— Ignoto militi… — прошептал Эрик, невидящим взглядом уставившись в какую-то одному ему известную точку. — Неизвестному солдату… Так пишут на могилах безымянных погибших…