Читать книгу "100 великих чудес природы - Бертиль Бертильевич Вагнер"

коричневого цветов.

На этом разноцветном фоне особенно эффектное впечатление производит зал «Собор», достигающий пятидесятиметровой высоты и поражающий снежной белизной своих длиннейших каменных сосулек-сталактитов, порою тонких, как нити, а иногда могучих, как дубовые стволы.

Один из залов Дженоланских пещер достигает ста восьмидесяти метров в длину и восьмидесяти пяти – в ширину, при высоте до тридцати метров.

Истоки же самого Муррея находятся у подножья высочайшей вершины континента – горы Косцюшко. Конечно, ей далеко до гималайских или альпийских пиков – высота «австралийского Монблана» не достигает и двух с половиной километров, но все же для Австралии это уникальная вершина, ибо ее, единственную из здешних гор, круглый год укутывает снежное покрывало.

Ниже зоны болотистых лугов, окаймляющих снежники, Муррей протекает через своеобразный пояс низкорослых горных лесов. Стройные прямые деревья в них достигают максимум пяти сантиметров в диаметре и растут так густо, что путешественнику приходится прорубать себе путь топором.

А с высоты в тысячу семьсот метров начинаются, пожалуй, самые необычные и красивые леса Австралии – субтропическая гилея. От настоящей гилеи – влажных тропических лесов, занимающих север Большого Водораздельного хребта и напоминающих джунгли Новой Гвинеи или Индонезии, эти субтропические леса отличаются, как небо от земли.

Если в джунглях северных гор Австралии душные чащи из высоких пальм, бананов, панданусов и бамбука, перевитых лианами, образуют непроходимые заросли с подлеском из фикусов, лавров и колючих кустарников, то в Австралийских Альпах лес светлее, прозрачнее и прохладнее, а деревья в нем стоят просторнее.

Здесь четко выделяются два яруса: верхний, из редко стоящих могучих миндальных эвкалиптов, достигающих в высоту ста двадцати метров, а в поперечнике – десяти метров, и нижнего, состоящего из древовидных папоротников высотой «всего» в пятнадцать – двадцать метров (то есть с пятиэтажный дом).

Своеобразие облику этих лесов придают многочисленные вьющиеся папоротники, облепившие, подобно лианам, стволы деревьев. Особенно густо они покрывают своей зеленой бахромой мощные колонны вечнозеленых австралийских буков.

Другое характерное растение субтропической гилеи – вьющаяся трава тетрорена. Кое-где она образует высокие зеленые, густо переплетенные барьеры, свешивающиеся со стволов и ветвей эвкалиптов или буков до самой земли.

Чем дальше течет Муррей на запад, тем меньше осадков выпадает на его берегах. Поэтому влажные субтропические леса сменяются в предгорьях «австралийских Альп» светлыми эвкалиптовыми лесами. Деревья в них растут на расстоянии тридцати – сорока метров друг от друга (чтобы всем хватало влаги). Листья эвкалиптов всегда повернуты ребром к солнцу, поэтому здесь дышится легче, чем в сумрачной гилее. Вместо гниющих опавших листьев под ногами на открытой солнечным лучам почве зеленеет сплошной травяной покров. Там и тут поднимаются забавные на вид травяные деревья с коротким стволом, увенчанным пышной раскидистой «прической» из узких, длинных, как травинки, листьев.

Еще ниже по течению леса становятся совсем редкими и, наконец, переходят в саванны. Здесь между отдельными эвкалиптами, акациями и причудливыми деревьями с бутылкообразно раздутыми внизу стволами разбросаны густые колючие заросли кустарников, получившие в Австралии название «скрэб».

Из нескольких разновидностей этого малоприятного «украшения» австралийских саванн и полупустынь наибольшие неприятности путешественникам причиняют две, именуемые малли-скрэбом и мульга-скрэбом. Малли-скрэб образован почти исключительно одним карликовым видом эвкалипта – «малли». Ветви его растут теснее, чем стебли камыша или бамбука, и путь через малли-скрэб приходится прокладывать с помощью топора.

Еще страшнее для путника колючие заросли мульга-скрэба, состоящего в основном из густых кустов карликовой акации. Эти акации вооружены острыми шипами и образуют местами такие жуткие, практически непреодолимые преграды, что каравану, встретившему мульга-скрэб на своем пути, приходится обходлить его, делая порой многокилометровый крюк.

Спускаясь вниз по течению Муррея, путешественник естественным образом знакомится со всем многообразием удивительного животного мира Австралии. Во влажных субтропических лесах ловко передвигаются по веткам древесные кенгуру, свешивая вниз свои длинные хвосты. Неподалеку от них можно увидеть самого симпатичного обитателя здешних лесов – сумчатого медведя коала, похожего на игрушечного плюшевого мишку. Своими медленными движениями этот добродушный толстяк напоминает американского ленивца. Поражает в этих лесах обилие и разнообразие птиц, среди которых выделяются большие белые попугаи-какаду с пышными хохолками и заливающиеся громким хохотом кукабарры – родственники наших зимородков, только вдвое более крупные.

А внизу, под деревьями, путешественника может ожидать куда более неприятная встреча. Живущие в кустарниках казуары, близкие родичи африканских страусов и населяющих здешние саванны быстроногих эму, хоть и уступают своим собратьям в росте, но далеко превосходят их в смелости и агрессивности. Защищая свою территорию, они способны ударом мощной ноги, вооруженной острым, как кинжал, когтем, вспороть живот или отсечь руку незадачливому туристу. Вообще, опасностей в австралийских лесах не меньше, чем в джунглях Африки или на берегах Амазонки. Не говоря уже о ядовитых змеях или смертоносных муравьях-бульдогах, тридцать укусов которых означают неминуемую смерть, даже такое милое и невинное на первый взгляд создание, как утконос, представляет для путника серьезную опасность. Укол ядовитых шпор, имеющихся на его задних лапах, способен парализовать человека.

В светлых лесах опасных животных меньше. Именно здесь – главный район обитания коала, этого пушистого символа Австралии. Встречается тут и другой всем известный «австралиец» – очаровательная и робкая ехидна. В случае угрозы она моментально зарывается в землю или свертывается в колючий клубок, подобно ежу. Ехидна прекрасно себя чувствует не только в лесу, но и в зарослях скрэба – всюду, где есть муравьи или другие насекомые. Неплохо живется здесь и кенгуровым крысам. Эти занятные существа строят себе на земле большие гнезда из травы, для которых собирают «стройматериал» с помощью специального гребня из жестких волос, имеющегося у них на конце хвоста. Этим гребнем кенгуровая крыса тащит за собой сухую траву, словно граблями.

А в нижнем течении Муррея, на просторах саванн, раздолье для кенгуру и эму. У берегов пересыхающих озер обитают многочисленные стаи волнистых попугайчиков, а в самих озерах живет уникальная двоякодышащая рыба цератод, у которой, кроме жабр, есть еще и одно легкое. Когда в период засухи озеро или река, где он плавал, пересыхает, цератод переходит на легочное дыхание, что позволяет ему пережить трудное время.

Муррей – большая судоходная река. Пассажирские теплоходы могут подниматься по ней почти на две тысячи километров до города Олбери у самого подножья Австралийских Альп. Благодаря снеговому питанию и построенному в верховьях реки водохранилищу Хьюм уровень воды в Муррее вполне достаточен для судоходства в течение всего года. Совсем другое дело – Дарлинг. Хотя по длине этот приток на двести километров превышает основную реку, но полноводность его целиком зависит от дождей. Поэтому в сухой период года он превращается в нижнем