Читать книгу "Ганзейский союз - Филипп Доллингер"

В торговле Гамбурга значительную часть занимало зерно. Наряду с Амстердамом и Данцигом городу удалось стать одним из крупнейших рынков зерна в Северной Европе, куда отовсюду приезжали покупатели. Часть зерна прибывала из Данцига морем, но значительное количество поступало также из Гольштейна, районов в нижнем и среднем течении Эльбы и даже из Польши через Бранденбург по Одеру и Хафелю. Кроме того, Гамбург был главным центром импорта английского сукна в континентальную Европу, а также распределительным центром португальской соли. Торговля медью Гарца, Богемии, Швеции и Венгрии стала одной из самых прибыльных отраслей для зарубежных компаний. Наконец, Гамбург оставался главным производителем и экспортером пива во всей Северной Германии.

Непросто оценить сравнительную значимость различных европейских стран в торговле Гамбурга. Возможно, первое место занимала торговля с Нидерландами, а вплоть до 1575 г. с Антверпеном. В 1537–1585 гг., судя по сводкам о сборах за якорную стоянку в Антверпене и прочих внешних портах, доля Гамбурга доходила до 46 % всех ганзейских судов и 43 % всех грузов. В XVII в. на смену Антверпену пришел Амстердам. Кроме того, можно с уверенностью утверждать, что Гамбург больше, чем любой другой город, принимал участие в торговле с Пиренейским полуостровом, которая составляла до 20 % всего товарооборота. Именно Гамбург платил большую часть (62 %) «испанского сбора», который взимался в 1606–1608 гг. Именно растущий интерес Гамбурга к торговле с Испанией и Португалией, очевидно, вызвал уменьшение торговли со странами Прибалтики, чего в тот период не случалось больше ни с одним северным городом. В 1562–1569 гг. 150 судов из Гамбурга ежегодно проходило пролив Зунд, но в 1574–1583 гг. их количество не доходило и до 30, отчасти в результате конфликта с Данией. И даже после восстановления мира ежегодное количество судов в 1584–1603 гг. выросло лишь до 100.

На Балтике Гамбургу составлял конкуренцию Данциг. Его население, которое в начале XV в. насчитывало менее 20 тысяч жителей, во второй половине XVI в. выросло до 30 тысяч (судя по тому, что в 1577 г. мобилизации подлежали 4500 мужчин). Численность населения продолжала неуклонно расти вплоть до Тридцатилетней войны.

«Зундские сводки» ясно показывают, что Данциг был ведущим портом на Балтике, как по количеству кораблей, так и по объему перевозимых товаров. С 1557 по 1585 г. через Зунд в среднем проходило по 1025 данцигских судов в год, то есть около 53 % всех судов[62]; владельцами большинства из них были голландцы. Для периода 1586–1621 гг. эта цифра выросла до 1104, то есть около 44 % всех судов, шедших на запад, были из Данцига. Небольшое снижение в процентном отношении, возможно, объясняется развитием других портов, особенно Кёнигсберга и Эльбинга. Ведомости сбора за якорную стоянку (Pfahlgeld), взимаемого Данцигом, дают представление об издержках морской торговли. С 6½ млн прусских марок в 1583 г. – две трети экспорта и треть импорта – сбор вырос до 16½ млн, затем значительно снизился, но снова вырос до максимума почти в 18 млн марок в 1622 г., после того как возобновилась война между Испанией и Нидерландами.

Любопытно, что данцигские суда, скорее всего, занимали сравнительно незначительное место в морской торговле, которую вел город. Уже в 1544 г. городской совет сетовал, что данцигский торговый флот за несколько лет сократился с 200 до 50 судов. Едва ли это можно назвать преувеличением, поскольку в 1583 г. в городе проживали всего 53 капитана, которые ходили в открытое море, две трети из них ходили на запад через Зунд, а треть ограничивалась лишь рейсами в Балтийском море. Судя по всему, и после этого данцигский флот общей вместимостью в 3500 ластов не вырос. Такой застой, возможно, объясняется низкими ставками за фрахт, которые назначала голландцы, а также упадком судоверфей, когда-то весьма процветающих.

Как и в Гамбурге, иностранцы играли преобладающую роль в данцигской торговле. Самыми многочисленными и самыми активными были голландцы; за ними шли уроженцы юга Германии. Англичан было меньше, так как в 1579 г. они учредили свое представительство в Эльбинге, и Данцигу так и не удалось заманить их назад, во всяком случае до 1628 г. Новым фактором стало присутствие французов, особенно из Нормандии. Хотя, говоря в целом, французские суда редко доходили до Данцига, в отдельные годы их можно было видеть там в больших количествах – скорее всего, они приезжали за зерном. Так, в 1587 г. их было 196, а в 1595 и 1609 гг. – почти 100. В результате в Данциге появилась французская колония, достаточно многочисленная для того, чтобы в 1610 г. Генрих IV назначил там консулом некоего Жана де ла Бланка, бывшего офицера шведской службы, который пробыл в должности 16 лет.

Хотя иностранцев привечали и принимали в «Артуров двор» (Artushof) на тех же условиях, что и местных купцов, в Данциге иностранцы не пользовались той же свободой, что в Гамбурге. Жители Данцига, которые стремились вернуть себе роль посредников, заложившую основы их благосостояния, строго придерживались «гостевого права». Хотя им не удалось помешать прямым контактам между польскими поставщиками и западными купцами, особенно на рынке зерна, они воздерживались от предоставления иностранцев равных прав с местными уроженцами. Данциг не имел соперников в роли рынка зерна, а иностранцы едва ли могли перенести свои операции в другое место. Таким образом, городу удалось сочетать традиционно ганзейские экономические методы с готовностью принимать иностранцев – к его собственной огромной выгоде.

Главным источником богатства Данцига, начиная с XV в., оставался экспорт на запад зерна из Польши, Пруссии и Померании. Три четверти его торговли проходило через пролив Зунд. Наверное, еще примечательнее, что за время Тридцатилетней войны, за исключением нескольких лет около 1630 г., торговля по-прежнему процветала, обычно достигая 40–50 тысяч ластов в год. Какими бы еще разнообразными делами ни занимался Данциг, прежде всего он считался европейской житницей.

С Любеком дело обстояло сложнее. Естественно предположить, что явный упадок Ганзы в XVI и XVII вв. должен был сопровождаться параллельным политическим и экономическим упадком города, считавшегося центром и главой сообщества.

Факты подтверждают данное предположение лишь отчасти. Любек сохранял свою долю в общем росте торговли, и его положение во многих отношениях оставалось процветающим.

Вплоть до начала Тридцатилетней войны Любек располагал самой большой флотилией из всех ганзейских городов. В его порту всегда было оживленно. В некоторые годы в конце XVI в. туда заходило более 2 тысяч судов, то есть по крайней мере в три раза больше, чем за сто лет до того. Торговля Любека процветала, как всегда, так как, несмотря на рост сообщения через Зунд, сухопутный и речной маршруты по Голштинскому перешейку по-прежнему играли важную роль для товаропотоков с востока на запад. Растущая напряженность в отношениях с королем Дании Кристианом IV в первой половине XVII в. лишь укрепляла значимость этого пути.

В тот период торговля Любека, которая выросла почти вдвое в предыдущем столетии, в основных своих чертах сохранила признаки расцвета. Одним из прочнейших оснований такой торговли служили связи Любека со Скандинавией. Хотя торговля сканской сельдью шла на спад и флотилия любекских «бергенских гостей» стала меньше, чем такие же флотилии Бремена и Ростока, норвежская треска, как и шведские железо, медь и масло, по-прежнему поставлялись в Любек в больших количествах[63], а затем реэкспортировались на Запад через Гамбург. С 1581 г. значительно сократилась прямая торговля с Россией, зато коммерция с портами на южном побережье Балтики, особенно с Данцигом, по-прежнему процветала. В основном Любек поставлял голландское сукно и люнебургскую соль, получая взамен металлы из Венгрии, лен, пеньку и воск. Как и прежде, Любек имел некоторую долю в крупномасштабном экспорте польского зерна. Экспорт пива был по всем меркам ничтожным. Пиво, которое варили в вендских городах, посылали в Нидерланды и внутреннюю часть Германии, в то время как пиво, сваренное в Гамбурге и Айнбеке, отправлялось в страны Балтии. Наконец, Любек принимал активное участие в торговле с Испанией. Компания Spanienfahrer, созданная в 1575 г., экспортировала шведские и венгерские медь и древесину из Норвегии на Пиренейский полуостров. По общему признанию, Любек по-прежнему считался главой Ганзы, и его финансы, скорее всего, были в порядке, так как город всегда платил свой «взнос» вовремя (ставка взноса была, как и у Кёльна, наивысшей). На самом деле в тот период Любек демонстрировал бесспорную жизнеспособность.