Читать книгу "Семь портретов - Александра Флид"

Работы не было, Анна и Сара временно отдыхали. Ни одна из них не заразилась, и Рита была этому очень рада. У них с Артуром были деньги для того чтобы дожить до конца зимы, а Робби находился в доме своего отца, и это значило, что он ни в чем не нуждался.

Жили они теперь преимущественно в ее спальне и на кухне – все остальные комнаты оставались пустыми и холодными. Тратить дрова на камин Артур отказался, так что ночевали они вместе и все дни напролет просиживали в одной постели. Печку в спальне он всегда поддерживал в нужном состоянии, а когда она говорила о том, что они должны помыться, он топил еще сильнее. В такие дни они приносили в спальню горячей воды прямо в кастрюле и пользовались одним тазом на двоих. Выносить его приходилось тоже вдвоем – у одного Артура на это не хватало сил. Лишь вместе они кое-как могли донести тяжелую посуду до заднего двора.

Мыться на кухне, где стояла полноценная ванна, было слишком опасно, поскольку возвращаться домой пришлось бы через двор, а Рита действительно сильно боялась, что кто-то из них простынет по дороге. Поэтому они ограничивались слабым подобием купания, помогая друг другу вытираться смоченными в воде кусками ткани – для этого пришлось разрезать целую простыню. В жарко натопленной маленькой комнате с закрытым окном и наглухо запертой дверью, они стелили на пол старое серое полотенце и принимались раздеваться. Только в такие моменты она могла смотреть на своего мужа, отмечая резко обозначившиеся ребра, бледную кожу и впалый живот.

За следующие две недели Артур несколько раз выбирался за покупками, хотя ели они очень мало. Иногда после обеда ее начинало тошнить, и Рита подолгу лежала, не зная как справиться с этой слабостью. Лишь на второй неделе февраля она почувствовала, что может позволить себе нормальную уборку.

Когда Артур ушел в магазин, она набрала теплой воды и принялась мыть изрядно запыленные и грязные полы, на которых красовались пятна от пролитой воды или бульона. Жить в такой грязи ей не хотелось, и теперь она с удовольствием работала, без лишней спешки передвигаясь на коленках и стирая следы болезни с самого дома.

Ей казалось, что она двигается достаточно быстро, но когда защелкал ключ входной двери и в дом вошел Артур, она едва заканчивала с гостиной.

– Что ты делаешь? – опуская на уже высохший пол холщовую сумку, довольно резко спросил он. – Разве полы не могут подождать, пока ты поправишься?

– Я не поправлюсь, если мы будем жить как поросята, – поднимая голову и справляясь с участившимся дыханием, сказала она.

– Хорошо, тогда я сейчас присоединюсь к тебе.

Запрещать ему что-либо не имело смысла. Скоро он принес еще чистой воды, сменил ведро, а затем опустился рядом с ней, держа в руках другую тряпку.

– Мой муж будет мыть пол, – улыбнулась она, наблюдая за тем, как он смачивает ткань в воде и осторожно отжимает ее своими еще не вполне окрепшими руками.

– Твой муж будет делать все, что посчитает нужным, – серьезно глядя перед собой, сказал Артур.

– У тебя стало больше сил? Ты ведь только недавно вернулся.

– Да, я чувствую себя намного лучше. По крайней мере, могу ходить пешком и носить покупки без страха, что упаду и умру в ближайшей канаве. Воздух стал теплее, любовь моя, нам нужно как-то посидеть на заднем дворе, это будет полезно для тебя.

– Вот, когда закончим с полом, тогда и пойдем в беседку. Надо будет вынести туда два стула из столовой.

Столовую они также не открывали – в этом не было нужды. Они ели, спали, мылись и отдыхали только в ее комнате, и этого казалось достаточно.

– Завтра будем прибирать на кухне, – сказала она.

Работать рядом с ним было интересно. Получалось быстрее, лучше и чище, чем когда она пыталась справиться сама. Артур сам полоскал и отжимал ее тряпку, и если это было нужно менял ведра с водой. Ей оставалось только ждать и осторожно стирать грязь с деревянных половиц.

В этой странной безмолвности, когда они не обменивались словами, а лишь выполняли нужные действия и изредка смотрели друг на друга, вдруг проступила вся ценность их союза. Она впервые ощутила, как сильно любит этого человека, способного презреть всю свою боль и выйти из дома только ради того чтобы приготовить ей ужин. Мужчина, который отмывал грязный пол, чтобы ей осталось меньше работы, который носил дрова, несмотря на слабость и головокружение, был для нее самым дорогим и лучшим человеком, если не считать сына. Ей хотелось выразить эту любовь, сказать ему о том, что она чувствовала, но подходящих слов для этого, очевидно, просто не существовало.

Когда с полом было покончено, они открыли все окна, чтобы сменить воздух в комнатах, а сами тепло оделись и пошли в столовую за табуретами. В беседке было спокойно и уютно, и даже прикрытый мотоцикл не нарушал эту странную гармонию. Робкое солнце пригревало промерзшую землю, которую в эту зиму никто не очищал от снега и льда.

Рита сидела, закутанная в пальто и замотанная шарфом. Она уже и не понимала, чей это был шарф – ее или его. Артур был совсем рядом, и она опиралась на его плечо, закрыв глаза и опустив голову. Воздух и впрямь был замечательным.

– Ты очень устала, – осторожно поправляя ей шарф, прошептал он. – Не нужно было затевать уборку.

– Зато я согрела котел. Теперь он будет гореть всегда, правда?

– Да. Мы скоро будем совсем здоровы, так что дрова жалеть уже не нужно. Если честно, еще несколько дней назад мне казалось, что мы никогда не поправимся, а дрова заканчиваются слишком уж быстро. Такой ужас…

– Ну, что ты, – улыбнулась она. – Сейчас придем домой, снимем грязные простыни и попробуем застелить чистым нашу постель. У меня в сундуке еще лежат хорошие рубашки, нужно будет помыться самим и переодеться в новое.

– Я помою твои волосы? – спросил он, находя ее ладонь и переплетая их пальцы.

– Да, конечно. Только для начала нужно справиться с постелью.

– Нет, для начала нужно поставить что-нибудь на плиту. То, что мы съедим на обед. Тебе еще не надоело пить один бульон и перекладывать на меня все мясо? Ты так никогда не выздоровеешь, тебе ведь силы нужны.

– Меня даже от хлеба тошнит, какая тут еда. Кстати, что ты принес сегодня?

– Купил в магазине банку малинового джема. Кажется, тебе он нравился. Или это был земляничный?

Решив не огорчать его, она просто сказала:

– Я люблю все ягодные джемы. Спасибо тебе, милый, я бы с удовольствием попила чаю с чем-нибудь сладким.

– А еще у нас теперь есть лук и турнепс. Это к тому, что еще осталось с прошлого раза, кажется, там была морковь… и еще капуста.

– Здорово, можно сварить много супа. На два дня хватит, если постараться.

Посидев еще немного, они отправились на кухню, где вместе приготовили обед и оставили его на плите. Они все делали вместе, и эта болезнь сроднила их так сильно, что теперь они стали просто неразлучными.