Читать книгу "Кавалер умученных Жизелей - Павел Козлов"

Антон сказал, что это Катин день. И ей решать, на что, куда поставить. Задача была дьявольски проста, и Катя без сомнений приступила.

– Поставь, пожалуй, на 15 «РУЖ».

Послушный шарик долго не плутал, направился на «красное» пятнадцать, и там свое метанье завершил. Крупье им пододвинул много фишек.

Уверившись в правдивости приметы, разбрасывая цифры и цвета, Катюша постоянно умудрялась, поставить там, куда спешил успех.

Финансовый поток не оскудел, Антон разбогател за этот вечер.

«Раз так, зачем задействовать графиню?» – вдруг четко появилось в голове.

* * *

«Не думал, что жениться так полезно», – Антон разглядывал заснувшую жену, уставшую от долгих экзерсисов. Он вел подсчет свалившихся богатств. С лихвою уже выбрались за минус. Получат свои деньги кредиторы, останется, чтоб съездить на Бали.

«Ты – чудо, моя маленькая женушка», – он, было, потянулся приласкать. Но вдруг подумал, что – какая, к черту, глупость? так сразу кинуться и раздавать долги? Ну, отдохнут они, положим, на Сейшелах. И – что? Потом опять «ходить с рукой»?

Заснул он с твердым деловым решеньем: «Пусть, завтра мы в последний раз сыграем. Успех лишь улыбнулся Катерине, – и, уж тогда – и раздадим долги, и сможем жить, не думая о хлебе».

Екатерина, возбужденная рулеткой, во сне вела престранный разговор. Всего чуднее, что сама с собой.

«Я думала поставить на Zero, но за секунду изменила ставку. И шарик замер там, где я решила. Зачем работают, а не идут играть?

– Но вспомни, что за все платить придется, – шептало вкрадчиво её второе «Я». – И не поможет тут, что «все не так уж важно». Поройся в «тощей памяти» своей.

– Антон мне суженый и посланный судьбой, – упрямо повторяла Катерина.

– Для чувства, а не шариком в рулетке. Жизнь вовсе не погоня за деньгами. Не надо забывать про наше свойство – на самом деле на все это наплевать».

* * *

– Ты будто заклинанья произносишь, – ворвался в сон взволнованный Антон.

– Мне снилось, я куда-то улетала. Я, может быть, еще расту. Прости.

Антон тут, кстати, вспомнил про Шекспира. Ромео как Джульетту наставлял. И прошептал, Екатерине, засыпая:

– Расти, расти. И помни обо мне.

* * *

Вот так происходила, но пока не очень складывалась жизнь у молодых. Тут явно было чувство, и это предвещало, что всё «слюбится». Но вот, как «стерпится» – пока ещё вопрос не возникал. Екатерина, в тот момент, себя держала фаталисткой, не сомневалась, что Антон вот-вот определится с жизненной позицией, что поимеют они вместе, так сказать, платформу, и будут жить красиво, да и очень интересно.

Они за время после свадьбы разлучались только раз – Антону нужно было в Петербург, вести переговоры. Туда – обратно, и на самолете. Он ранним утром вылетел, а к вечеру, в районе десяти, уже припарковался возле дачи. Екатерина приготовила торжественную встречу, почти банкет.

Каких-либо тревог и опасений не было – жизнь у влюбленных только начиналась.

«Вы меня везите хоронить…»

Тем временем майор Олег Андреич Порываев, который занимался гибелью Альцшулер, дал адвокату Нойкину пакет из документов – свидетельство о смерти Маргариты и разрешение покойную кремировать. Останки бедной женщины уже сказали экспертизе, что смогли.

Душеприказчик Нойкин сделал все, как обещал. Эксперты, приглашенные смотреть картины, установили, что уцелело только пять оригиналов из двенадцати полотен знаменитых мастеров. Вместо семи шедевров теперь висели копии. Подделки, что тут скажешь, удались. Были точны, весьма небесталанны.

– Особенно – «Мясницкая» Машкова, – один специалист был очень сильно впечатлен. – Я полагаю, что сам автор не отказался бы поставить свою подпись.

На пять картин, замененных на копии, существовали дарственные. Три были у Сергея, две – у Строева. Куда и как исчезли «Прачки» Гончаровой, «Вид Москвы» Машкова – придется узнавать.

Найти же внучку Маргариты не составило труда – жива, здорова, восемнадцать лет, и вышла замуж. Когда душеприказчик позвонил её на мобильный и рассказал о смерти её бабушки Альцшулер, то получил ответ:

– Свяжитесь с мамой, я совсем не знаю папину родню.

Но тут же изменила пожеланье:

– Я, лучше, переговорю, и вам перезвоню. На этот номер можно, вы с которого звоните?

Нойкин успел спросить Екатерину, где её отец? Ответ его не удивил – куда он только не закидывал запросы? Повсюду отвечали, что не имеют сведений, где этот гражданин.

Примерно через час душеприказчику Сергею позвонили. Он разбирался в номерах и понял, что звонок из заграницы. Звонила женщина. Была она взволнована, спешила разобраться.

– Простите, Катя говорила – вы Сергей? Я слышала про вас от Маргариты. Я – родственница, Алла Гольдина, гражданка США. Скажите, ради Бога, что случилось?

Он информировал гражданку США, что Маргарита умерла, уже назначена кремация, и он оповещает всех. Он даже дал ей дополнительную справку: Марго Альцшулер, в свое время, обратилась к нему с просьбой, как к другу и юристу, и наказала проследить за исполнением её последней воли. Прощание назначено в одиннадцать в ближайшую субботу. Выходит – послезавтра. Все состоится в крематории, уже заказан зал.

Повисла и висела, (уж простите за банальность) гробовая тишина, и Нойкин начал опасаться, что прервалась связь. Но вдруг он все-таки услышал:

– Спасибо. Я приеду. Катя будет. Ну, и, конечно, будет Вера. Когда поедете Марго из морга забирать?

Когда он объяснил, что тело уже в морге, в Митино, там, где и крематорий, гражданка Гольдина сказала:

– Хорошо. Спасибо, все там будем.

По-русски сочетанье этих слов привязано к особому значенью, но Гольдина – гражданка США. И даже говорит с акцентом.

Сережа Нойкин уточнял у Порываева, сказать ли внучке, что, возможно, ей достанется наследство? Решили, что пока что – лучше нет. Зачем ей шкура неубитого медведя?

* * *

Порываев, как не размышлял, не наблюдал особой связи между насильственною гибелью Альцшулер и несчастным случаем, так незадачливо унесшим юную, лишь начинавшуюся жизнь Валеры Шанцева, похожего, скорее, на пажа у этой дамы, чем на её же жениха. Лишь оставалось непонятным, как у Валерия в кармане нашлись ключи к квартире старой дамы. Но, в ходе следствия, существовали лишь гипотезы. Олег Андреевич не думал сомневаться, что всем таинственным загадкам когда-нибудь найдется объяснение. Майор был убежденный материалист.

Прощанье с Шанцевым происходило тоже в Митино, но за день до кремации Альцшулер, что значит – в пятницу.

Известно, Суриковский институт хотел, чтоб со студентом Шанцевым простились в его стенах – для однокурсников, для всех преподавателей его внезапная кончина представлялась, как трагедия. Среди студентов он был очень популярен, а крупные, известнейшие живописцы и весь педагогический состав пророчили Валерию блестящую карьеру.