Читать книгу "Проект «Изоляция»: Возвращение - Кирилл Шарапов"

– А как ты ко мне относишься?

– А почему я должен к вам плохо относиться? – удивился Мечислав.

– Я имперка, коварная змея, жестокая убийца, я ведь прекрасно знаю, что говорят у меня за спиной.

– Я слышал, – согласился мальчик. – Но, знаете, у отца чутье, и он не видит в вас угрозы. Что было в прошлом, пусть там и останется, нас всех ждут перемены. Вы свой выбор сделали.

– Хорошо сказано, – одобрила Файра. – Так значит, ты не против?

– Нет. А расскажите мне о крейсере и о космосе, – неожиданно попросил он.

Файра улыбнулась: из его голоса ушли серьёзные нотки, так дети просят рассказать интересную сказку.

– Поначалу в космосе было здорово, – начала она. – Крейсер «Торн» больше километра в длину, четыре с половиной тысячи человек команды…

* * *

– Мы готовы? – Тихонова обвела присутствующих внимательным взглядом.

Выглядела Железная леди неважно, как, впрочем, и все начальники секторов, присутствующие на совещании.

– Насколько это вообще возможно? – буркнул Сергеич. Он был, как всегда, в меру пьян. После того, как ему вернули кресло, он притормозил с алкоголем, лечиться отказался, и был вполне вменяем, но изредка прикладывался к фляжке, доставая из внутреннего кармана. – Одно дело противостоять имперцам на родной земле, там, где предки жили, другое – идти в неизвестный мир, бежать, бросив всё. Неудивительно, что многие захотели остаться.

– Не надо говорить то, что я и так знаю, – прервала его Ольга Николаевна. – Технический парк перенесёт дорогу?

Сергеич кивнул.

– Это всё, что я хочу знать, – подвела итог Тихонова. – У кого есть, что сказать? Мечислав Дмитриевич?

– Всё сказано и сделано, – отмахнулся Молот.

Сейчас из военных присутствовал только он, остальные, возглавив небольшие отряды, обеспечивали переправку в ковчег последних людей, которые изъявили желание перебраться в другой мир. При этом Молот присутствовал на совещании только физически: он держал прямой канал со всеми подразделениями, находившимися за пределами ковчега. Обстановка накалялась, в его бойцов уже стреляли, в них летели камни и гниющие овощи, их называли не иначе как предателями, но они, стиснув зубы, продолжали выполнять задачи с единственным приказом: не поддаваться на провокации. В чём-то люди правы: ковчег уходил. Уходил, оставляя без борьбы всё, чего успел достигнуть, но это был единственный путь.

С землянами уходили и двенадцать с половиной тысяч местных, в основном обитатели баз и их семьи – те, кто теснее всего общался с выходцами с Земли. Причём уходили почти все штурмовики, проходившие обучение в ковчеге, а это почти две с половиной тысячи человек. Ещё тысяча самых молодых и горячих оставалась, готовясь к драке с имперцами, но половина поселений уже заявила об автономности. Скорее всего, они встретят войска адмирала с распростёртыми объятиями.

– Командир, – раздался из наушника голос Рахманинова, – нас зажали, классическая засада, где-то сорок стволов, прячутся в домах, транспорт тоже атакован, но ребята держатся. Среди переселенцев есть убитые и раненые.

– Приказываю открыть огонь, подавить огневые точки любым способом, прорваться к транспорту, прикрывая гражданских, и покинуть территорию Ураганов, – мгновенно сориентировавшись, отдал приказ Молот.

– Есть прорваться! – отчеканил Композитор, в его голосе послышался боевой задор, а из динамика раздались частые выстрелы: рядом заработали не меньше трёх РАКов.

Присутствующие повернулись к майору, ожидая пояснений.

– На Рахманинова напали, когда он забирал последних переселенцев на бывшей базе Ураганов.

– Ну, эти нам до сих пор ничего не простили, – заметила Тихонова, – именно среди них большинство проголосовавших за союз с империей. Потери?

– Только среди гражданских. Ребята упакованы в броню, плюс силовые щиты.

– Что с остальной эвакуацией?

– Пока по плану, – отмахнулся майор. – У меня достаточно сил, чтобы прикрыть караван и, в случае чего, прорвать любой заслон. По данным радиоперехвата, после того, как имперцы лишились спутников, они частично потеряли контроль над поверхностью, и реагировать оперативно не могут. Но первый ударный флот Воданов сегодня с утра вышел к нашим берегам. У них на борту десять тысяч десантников, в течение суток ожидается отправка ещё сорока тысяч. Нужно торопиться.

– Мы сделали всё, что могли, и так быстро, как могли. Завтра на рассвете выдвигаемся. – напомнила Тихонова. – Вы уверены, что необходим такой риск?

– Вы насчёт обороны ковчега?

Ольга кивнула.

– Уверен: завтра на рассвете его займёт тысяча непримиримых, они будут сражаться, в надежде удержать. Это даст нам лишнее время. Адмирал будет думать, что мы ещё там.

– Значит, отдаём ковчег имперцам? – это произнёс кто-то из научного персонала.

– А вам он зачем? – поинтересовался майор. – Мы уходим и никогда больше не вернёмся, пусть забирают. Им новое государство строить, вот и пусть строят. Те, кто не захотел уходить – не наша забота, я думаю, они договорятся. Всю информацию мы уничтожили, лаборатории по возможности эвакуируются. По сути, имперцам, или тем, кто захватит ковчег, достанутся голые стены. По мне, пусть подаваться. К тому же они овладеют всем, что есть на базах. Не вижу смысла. Эти ребятки, или, как я их называю, фольксштурм, гибнут зря. Да, забыл сказать, Аркадий и саркофаг под охраной сотни штурмовиков, возглавляемой Венгом, тронулись к пятну, им добираться дольше, чем нам.

– Значит всё? Так кончается история ковчега в этом мире? – грустно спросила Марина.

– Марина Владимировна, а вам не кажется, что задача, которую ставили перед ковчегом, выполнена? – спросила Тихонова. – Мы уходили с Земли, унося надежду, что нам удастся выжить и заложить основу нового общества. Мы сделали это. Сейчас мы тоже уходим, но нас уже не тысяча, а двенадцать тысяч. Мы знаем, куда идём. Просто придётся начать сначала. Да и знаний у нас прибавилось: появились уникальные ресурсы, на которых мы будем базировать науку. Мы добились, чего хотели, пора идти дальше.

Странно, но речь была встречена аплодисментами, не овацией, но аплодисментами. Тихонова благодарно улыбнулась:

– Если больше вопросов не осталось, давайте считать совещание закрытым. Завтра в шесть утра выступаем. Действуем согласно плану, и через три дня мы будем очень далеко отсюда.

Все поднялись. За столом остался майор: ему никуда не надо идти, совещание проходило не в директорском кабинете, а в конференц-зале, который переоборудовали в КП. Завтра закончится история Мечислава Молотова и ковчега, и начнётся новая.

– Командир, мы прорвались, – раздался из динамика голос Композитора, – потеря один лёгкий трёхсотый, среди гражданских погибли двенадцать, ранено пятнадцать человек. Будем в ковчеге через час.