Читать книгу "Девять унций смерти - Сергей Раткевич"

— Именно, — словно не замечая этой борьбы, продолжал старик. — Он настоятельно требовал вашего присутствия.

— Приказать что-либо мне может только герцог Олдвик, — ехидно откликнулся Шарц, наконец совладавший с собственным гневом. — Я не являюсь вассалом вашего господина, и чего-либо настоятельно требовать он может, пока солнце не почернеет!

— То есть до ближайшего солнечного затмения? — развеселился старик. — Это слишком долго, коллега!

— Черт, я хотел сказать — никогда! — сердито фыркнул Шарц.

— Мы предвидели эту ситуацию, — улыбнулся старик, доставая пергаментный свиток и протягивая его Шарцу.

Свиток был запечатан печатью герцога. Шарц распечатал его и прочел: «Сэру рыцарю Хьюго Одделлу! От сэра рыцаря Руперта Эджертона, герцога Олдвика предписание. Дорогой сэр, вассал и брат! Прошу вас незамедлительно отправиться с подателем сего и узреть все, что он намерен вам показать. Сие важно для блага Олбарии и вашего душевного спокойствия. Сэр Руперт Эджертон. Герцог Олдвик».

Размашистая подпись герцога не оставляла места для сомнений. А уж то, что герцог умудрился в почти официальном послании назвать его братом…

— Я иду, — сказал Шарц.

— Вот и отлично, — кивнул старик. — Ночь — замечательное время для прогулок на свежем воздухе… не правда ли, коллега?

— Да, — сказал Шарц.

— Я бы предложил вам одеться, — проговорил старик. — Зима все же. Холодно.

Ни слова не говоря, Шарц натянул на себя зимнюю одежду.

— Я готов, — сказал он.

— Идем, — промолвил старик.

Он повернулся и шагнул в окно. Шарц последовал за ним.

Город остался позади, закрылся как книга, мелькнув переплетом крепостной стены. Как свиток свернулся пригород. Мелькнул неяркими огоньками и скрылся. Угрюмый ночной лес надвинулся уснувшей на дороге тучей, нахмурился непроглядной тьмой. Лишь снег скрипит под ногами да смотрит сверху огромная ночь.

— Куда мы направляемся? — спросил Шарц.

— Здесь неподалеку есть одно хорошее место, — ответил старик. — Уже недалеко.

«И в этом-то „хорошем месте“ он нас тихонько прирежет!» — хихикнул лазутчик.

«А смысл? — откликнулся шут. — Все тайны выплыли наружу. Поздно уже убирать кого бы то ни было! Да и не написал бы герцог такое письмо, если бы…»

«Твоего герцога обманули, как маленького, — фыркнул лазутчик. — Его обмануть — раз плюнуть!»

«Ты зато очень проницателен! — рассердился лекарь. — Вот и позаботься о том, чтоб мы остались живы!»

«О чем здесь говорить? — удивился сэр рыцарь. — Как вассал герцога, я должен повиноваться его письму…»

— Ну, вот и пришли, — заметил старик. — Нас отсюда никому не видно, я проверял.

Выплывшая из-за туч луна бледным светом залила небольшую низину, в центре которой, рядом с ними, высился широкий и плоский камень.

— Хорошее место, — довольно сказал старик.

— Хорошее место для… чего? — спросил Шарц.

— Для того, чтобы выполнить приказание моего господина, — ответил старик.

Жуткое подозрение вновь посетило гнома. Именно так, с соблюдением всех формальностей, казнили предателей среди своих многие секретные службы. Не просто убить, но зачитать приговор и казнить с соблюдением тайного ритуала.

«Но я же ни дня не состоял в олбарийской секретной службе! — возмутился лазутчик. — А кроме того, этот переросток, он что — и правда собирается справиться со мной один?»

— От имени и по поручению Его Величества короля Джеральда, согласно приказанию лорда-канцлера Роберта де Бофорта… — звучали на морозе спокойные слова старика.

«Да он и впрямь будто приговор зачитывает!» — мелькнуло у Шарца.

А старик положил на камень книгу, ту самую книгу ядов, олбарийский список, одна штука. Положил — и выхватил из складок плаща небольшой стеклянный шар. И пока Шарц недоуменно таращился на все эти странные приготовления, старик одним коротким движением разбил шар о твердый кожаный переплет книги, олбарийский список, экземпляр один. Книгу охватило пламя! Шарц охнул. Фаласский негасимый огонь ни с чем нельзя перепутать. Жадное пламя будет гореть, пока не пожрет все, чего коснулось.

— Пусть фаластымская зараза сгорит в фаластымском огне, — произнес старик. — Так повелел король, так приказал мой господин, и таков выбор Олбарии перед лицом Господа!

Шарц громко выдохнул.

— Вам же, коллега, приказано передать, что Олбария с нетерпением ждет ваших противоядий, — добавил старик. — Мы все очень на вас рассчитываем, коллега.

Жаркое пламя пожирало мерзкие тайны.

— Я сейчас заплачу, — с благоговением глядя на огонь, прошептал Шарц.

— Крепитесь, коллега, вы же профессионал! — утирая глаза платком, сказал старик.

— А мне можно, я на пенсии, — откликнулся Шарц.

— Везет же некоторым. Ну, тогда мне остается просить вас молчать о том, что видели, — старик спрятал платок. — А то испортите мне служебную характеристику.

— Коллега? — позвал Шарц, когда от олбарийского списка не осталось и следа на оплавившемся камне.

— Да? — улыбнулся старик.

— Ничего, если доктор медицины пригласит хозяина гостиницы на пару кружек пива? — в ответ улыбнулся Шарц.

— Ну, если пиво не отравлено… — с сомнением протянул старик.

— Когда это в Марлеции делали неотравленное пиво? — возмутился Шарц. — Нет уж! Нормальное пиво умеют делать только на Петрийском острове.

— Значит, петрийского и закажем! — решительно кивнул старик.

— Здесь? В Марлеции?! — вполне искренне удивился Шарц.

— Жизнь не стоит на месте, коллега! — подмигнул старик. — Знаю одно место. Даже гномы пока не пронюхали!

— Ну так идем пронюхивать! — воскликнул Шарц.

* * *

— В своей неизбывной мудрости Боги наставили меня, — начал командир фаласской храмовой стражи.

— Ложь, — внезапно прозвучало от входа.

Сказано было спокойно и с ледяным безразличием. Сказано было по-фаласски, сильным и звонким женским голосом. Фаласские храмовые стражи вскочили, хватаясь за оружие, и тут же, побросав его, пали ниц. В бесшумно открытую дверь медленно вступила женщина, с ног до головы закутанная в тонкое черное покрывало. За ее спиной на полу валялась сброшенная роскошная марлецийская зимняя накидка.

— Карающая… — потрясенно прошептал командир фалассцев, падая на пол вслед за остальными.

— Я объявляю ваш отряд не справившимся с заданием, — промолвила женщина, и храмовые стражи издали дружный стон горя и ужаса.

— Отряду надлежит немедля отправиться в Храм для длительного покаяния.