Читать книгу "Андроид Каренина - Бен Уинтерс"

Левин тоже отвернулся. Его худшие опасения подтвердились: сопротивление, если оно действительно существовало, не могло причислить Алексея Кирилловича к своим сторонникам. Но чем грозило это Левину? Что он должен был делать? Он хотел, чтобы у него были все средства для проведения полного анализа ситуации, он не в первый раз уже жалел, что рядом нет преданного Сократа, который дал бы совет.

— Что ж, мы закончили? — спросил Степан Аркадьич, вставая. — Так пойдем.

Глава 3

Облонский, словно под музыку волшебной дудочки, привел их к столам. I/Игральные кости/55 дрожали, выбрасывались и танцевали, быстро двигаясь по алгоритмическому шаблону на столе, покрытом зеленым ацетатом. Одним игрокам они приносили маленькие победы, другим — разочарование.

Облонскому везло, и он был чрезвычайно рад этому.

— Возможно, Маленький Стива был моей черной меткой все эти годы! — объявил он радостно, вызвав этим веселье среди соседей-игроков и меланхоличное презрение Левина.

Облонский снова зажал в кулаке I/Кости/55 в надежде пополнить быстрорастущую кучу рублей на столе, когда в комнату решительно вошла группа худых, высокоскулых людей-которые-на-самом-деле-не-были-людьми.

— Ах! — вырвалось у Степана Аркадьича; только легкая тень страха пробежала по его обычно веселому лицу. — Господа. Точнее, господа роботы, если мне простят мою смелость и позволят исправиться.

— Можем ли мы пригласить вас к столу, чтобы сыграть вместе? — нашелся Вронский.

— Никак нет, ваше превосходительство, — ответил самый высокий из машин-людей, носивший что-то вроде неопрятной двухдневной щетины; Левин изумился тому, как хорошо она была исполнена. — Мы здесь для того, чтобы изъять эти устройства.

Один из Солдатиков выступил вперед и протянул руку. Стива с широко раскрытыми от изумления глазами положил I/Кости/55 ему на ладонь; она была розового цвета — совсем как настоящая.

— Подождите… если бы я мог… Постойте… — запротестовал старый князь; его начало трясти. — Неужели в Новой России нет более места для небольшой партийки в кругу друзей?

— Запрещена не азартная игра, а технологии, — машина-человек говорил очень быстро. — У России есть враги, их сейчас больше, чем когда-либо. Враги за ее пределами, враги внутри страны. Открытое распространение технологий опасно и не может более получать одобрения.

Лицо Солдатика внезапно задрожало и покрылось пятнами, под кожей стал виден механический каркас. Там, где был глаз, вылезло дуло миниатюрной пушки, которая тут же начала стрелять — быстрый и действенный залп электрического огня испепелил зеленый игровой стол. Маленькая пушка исчезла, и человеческое лицо вновь вернулось на место; Солдатик прочистил горло («Никакого горла у него нет! — повторял про себя Левин, — никакого горла нет!») — и произнес:

— Прошу вас положить на пол перед собой все устройства I класса.

В огромную кучу полетели: передаваемые по наследству I/Защитники времени/1, I/Зажигалки/4, I/Очки/6 — все те маленькие, но чрезвычайно полезные чудо-изобретения, которые были созданы благодаря грозниуму. Все это было уничтожено вслед за игральным столом. Солдатики синхронно повернулись на каблуках своих черных ботинок и покинули залу, оставив после себя ошеломляющее безмолвие, которое спустя долгое время решился прервать Степан Аркадьич, жалко пробормотавший:

— Такова цена счастья.

— Да, — сказал старый князь, качая головой; лицо его ничего не выражало, — такова цена.

Левин, раздраженный произошедшей сценой, надел пальто.

— Константин Дмитрич! — сказал Степан Аркадьич, и Левин заметил, что у него на глазах были не слезы, а влажность. Как это всегда бывало у него, или когда он выпил, или когда он расчувствовался. Нынче было то и другое. — Левин, не уходи, — сказал он и крепко сжал его руку за локоть, очевидно ни за что не желая выпустить его.

— Это мой искренний, едва ли не лучший друг, — сказал он Вронскому. — Ты для меня тоже еще более близок и дорог. И я хочу и знаю, что вы должны быть дружны и близки, потому что вы оба хорошие люди.

— Что ж, нам остается только поцеловаться, — добродушно шутя, сказал Вронский, подавая руку.

«Что ж, я тоже могу притвориться», — подумал Левин. Он быстро взял протянутую руку и с чувством пожал ее.

— Я очень, очень рад, — сказал он.

— Ты знаешь, что он не знаком с Анной? — сказал Степан Аркадьич Вронскому. — И я непременно хочу свозить его к ней. Поедем, Левин!

— Неужели? — сказал Вронский, отворачиваясь от товарища, который обыскивал комнаты в поисках старинных деревянных костей. — Она будет очень рада.

Глава 4

Как только карета выехала на улицу и он почувствовал качку экипажа по неровной дороге, услыхал сердитый крик извозчика, который только научился водить, и потому не имел в своей манере править ничего общего с деликатной ездой II/Извозчика/6.

Левин увидел при неярком освещении красную вывеску кабака и лавочки, впечатление это разрушилось, и он начал обдумывать свои поступки и спросил себя, хорошо ли он делает, что едет к Анне. Что скажет Кити? Но Степан Аркадьич не дал ему задуматься и, как бы угадывая его сомнения, рассеял их.

— Как я рад, — сказал он, — что ты узнаешь ее. Ты знаешь, Долли давно этого желала. И Львов был же у нее и бывает. Хоть она мне и сестра, — продолжал Степан Аркадьич, — я смело могу сказать, что это замечательная женщина. Вот ты увидишь. Положение ее очень тяжело, в особенности теперь.

— Почему же в особенности теперь?

— Вронский и Анна обратились к Каренину с прошением о помиловании и разводе. Они получили заверения в том, что запрос этот был получен адресатом и теперь рассматривается, но с тех пор они не получили более ни слова в ответ. И потому вынуждены ждать, подвергаясь этой изощренной пытке временем. Но как только будет развод, она выйдет за Вронского. Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое. Но дело в том, — она, ожидая этого развода здесь, в Москве, где все его и ее знают, живет три месяца; никуда не выезжает, никого не видит из женщин, кроме Долли, потому что, понимаешь ли, она не хочет, чтобы к ней ездили из милости. Вот ты увидишь, как она устроила свою жизнь, как она спокойна, достойна. Налево, в переулок, против церкви! — крикнул Степан Аркадьич, перегибаясь в окно.

— Попрошу не кричать на меня! — отозвался краснолицый извозчик, который чуть не опрокинул экипаж, входя в поворот.

Сани въехали на двор, и Степан Аркадьич громко позвонил у подъезда, у которого стояли сани. И, не спросив у отворившего дверь артельщика, дома ли, Степан Аркадьич вошел в сени. Левин шел за ним, все более и более сомневаясь в том, хорошо или дурно он делает.

Посмотревшись в I/Зеркало/9, Левин заметил, что он красен; но он был уверен, что не пьян, и пошел по ковровой лестнице вверх за Степаном Аркадьичем.