Читать книгу "Изолятор - Джошуа Спэньол"

После каждых десяти футов я останавливался и прислушивался. Тихо. Значит, вперед. Вот наконец и дверь в лабораторию. Ни голосов, ни движения. Я медленно приоткрыл дверь.

Свет в лаборатории так и остался зажженным, а дверь в холодильную камеру – открытой. Я снова прислушался и снова ничего не услышал, обошел лабораторные столы и попал в святая святых. Брук шла за мной.

– Натаниель, – шепотом позвала она.

Я обернулся. Девушка показала подбородком в сторону стеклянного шкафа с реагентами справа от меня. Среди прочего там стояла небольшая бутыль с концентрированной азотной кислотой. Как можно осторожнее я открыл шкаф и достал это страшное оружие. Но все равно что-то стукнуло.

– Никого нет, – успокоил я сам себя.

Заглянув в морозильную камеру, тут же убедился в справедливости собственных слов. Там действительно никого и ничего не было.

– О, только не это!

– В чем дело?

Морозильник с органами Кинкейда Фалька оказался открытым и совершенно пустым. Две коробки с файлами, содержащими отчеты о биопсии, также исчезли.

– Все, – произнес я в отчаянии. – Все пропало. Мы можем совершенно спокойно уходить.

Я поставил азотную кислоту на стол.

– Возьми, – посоветовала Брук. – На всякий случай.

90

Я осторожно повел Брук по коридору, через комнату наблюдения, в гигиеническую. На стене возле двери – черная пластина. Я дернул дверь. Заперто. Тихо выругался.

Мы снова очутились в коридоре, на сей раз двигаясь в противоположном направлении. В дальнем конце светился зеленый знак «выход». И вот перед нами еще одна дверь. И она тоже заперта.

– Нет! – отчаявшись, произнесла Брук. – Нет, нет и нет! – Она толкнула дверь, потеряв при этом равновесие. – Нет! – Снова налегла всем телом.

– Прекрати, – приказал я.

В нескольких ярдах от нас, дальше по коридору, на стене виднелась красная коробочка пожарной тревоги. Я вспомнил, что рассказывал об этой системе Билл Дайсон, ветеринар. Может быть, это устройство окажется не перегруженным предосторожностями?

Сунув бутылку с азотной кислотой в карман, я схватился за ручку пожарного крана. Маленький стеклянный предохранитель тут же сломался, и немедленно началась дикая какофония. По всему зданию разнесся резкий звон, и по коридору заметались струи пены. Сирена оглушала.

– Будем надеяться… – произнеся, с силой толкнув дверь. И вот мы на свободе.

Хотя и не так громко, как внутри корпуса, сирена прорезала глубокую черную калифорнийскую ночь. Вокруг здания, освещая окрестности, мерцали стробы.

Я огляделся. Возле дальнего загона для свиней стояло какое-то древнее сооружение. Судя по виду, оно сохранилось еще со времен прежних хозяев фермы: двери едва держатся на петлях, краска на деревянных стенах облупилась. Со времени проведенного в Пенсильвании детства я помнил, что в таких постройках, как правило, хранились транспортные средства, причем большей частью прямо с ключами. Хорошо, если так окажется и здесь, да и транспортное средство будет несколько отличаться от трактора.

– Пойдем, – позвал я, и мы направились в сторону сарая.

Нам повезло: прямо перед входом стоял старенький «пикап». И ключи на месте. Очевидно, в «Трансгенике» очень опасались заражения, но совсем не боялись автомобильных воров. Я открыл Брук дверь и по возможности помог залезть в машину. Обойдя вокруг, сел на водительское место. Повернул ключ. Старый добрый «пикап» заурчал.

Переключив передачу, я тронулся с места.

– Натаниель! – вдруг закричала Брук.

За нами раздались выстрелы. Посыпались быстро, один за другим, словно горох. И ветровое, и заднее стекла автомобиля тут же покрылись мелкими дырочками и трещинами. Мы пригнулись. При первой же короткой паузе я выглянул – убедиться, что не еду прямиком на стену или что-нибудь в этом роде. Осмотревшись, увидел Учителя – он как раз вставлял новую обойму.

Надо было ожидать новой очереди, но ее почему-то не последовало.

– Ты как, в порядке? – поинтересовался я.

– Угу.

Выезжая на идущую от фермы проселочную дорогу, я увидел, как стробы ритмично прорезают черное небо. Чуть впереди, прямо на обочине, мерцал небольшой костер. Мне удалось рассмотреть пластиковое ведерко и пластиковые пакеты с плотью.

Брук оглянулась.

– Он уходит, – произнесла она. – А это что?

Я ничего не ответил, но прекрасно понял, что горело на обочине дороги: мы оказались последними, кому довелось увидеть то, что еще оставалось от Кинкейда Чарлза Фалька.

Проезжая мимо костра, я заметил, что кое-что все-таки уцелело в огне. Белая коробка!

91

Я резко свернул к костру.

– Что ты делаешь? – изумилась Брук. – Натаниель! Какого черта ты затеял?

Мне некогда было ее слушать. К нам бежал Учитель. В эту минуту он находился еще в дальнем конце здания, примерно в ста ярдах, а может быть, и дальше.

– Он идет сюда. Сюда! Убирайся быстрее! Что ты придумал?

Хорошо, что руки ее все еще оставались за спиной, в наручниках.

Уже через несколько секунд я развернул машину, поставив ее боком возле белой коробки с файлами так, что она преградила путь Учителю. Коробка оказалась открытой и полной. Я быстро распахнул дверь.

Брук не переставала кричать.

Кисть левой руки выглядела словно подвешенный к предплечью кусок сырого мяса – неподвижная, омертвевшая, тяжелая, истекающая кровью. Поэтому каждое, даже самое простое, действие занимало в два раза больше времени, чем обычно. Я открыл дверь машины, схватил коробку, сунул ее на сиденье, где она упала прямиком на Брук, проклинающую все на свете, но главным образом мою опрометчивость. Листки тут же вывалились и рассыпались по полу, а из руки на них начала капать кровь.

Преследователь продолжал палить, и было хорошо слышно, как пули стучат по корпусу машины. Я влез в машину, не позаботившись даже закрыть дверь, Брук что-то заверещала – ругать меня у нее уже не было сил. Я же до предела нажал педаль газа.

– Что случилось? Что с тобой?

– Кажется, в меня попали, – жалобно пропищала она.

– Куда? – Брук не отвечала. – Брук! В какое место попали?

– Не знаю. – Она застонала. – Кажется, в задницу.

– Задели артерию?

– Понятия не имею.

– Кость?

– Господи, Нат, говорю же: не знаю!

Мне осталось лишь заткнуться.

Через десять минут мы оказались у ворот фирмы «Трансгеника», прогрохотав несколько миль по проселочной дороге с такой скоростью, на какую я только смог отважиться. Брук затихла, лишь время от времени негромко, словно про себя, охая от боли на особенно больших ухабах. Я не стал дожидаться, пока ворота откроются полностью, и пошел на таран, едва створки начали медленно разъезжаться. Одна фара при этом разбилась, но вторая продолжала служить.