Читать книгу "Промзона - Юлия Латынина"

Денис в ужасе посмотрел на Кирилла. Тот улыбнулся и пожал плечами: мол, дело житейское. Один олигарх просит другого олигарха не выходить во двор, бывает…

На том конце линии Извольский повесил трубку, медленно оглянулся и наконец заметил Калягина, начальника промышленной полиции Ахтарска, временно вызванного в Москву на подмогу.

– Володя, – сказал Извольский, – меня тут попросили не выезжать. Задержи самолет. И будь добр, проверь все подъезды к особняку.

Машину Цоя остановили у съезда с Рублевки, там, где дорога к особняку уходила в лес и петляла между соснами, вынуждая любую машину притормаживать.

Поперек дороги была натянута лимонно-желтая лента, возле нее стояли люди в камуфляже, и далеко-далеко, метрах в пятидесяти, двое охранников ковырялись в асфальте.

«Чайка» Цоя остановилась у препятствия. Денис сидел вместе с Цоем и Кириллом на заднем сиденье, следующей была машина Кирилла, а уж третьим шел джип сопровождения. К головной машине подошел Володя Калягин. Цой приспустил тонированное стекло.

– Вам придется выйти, Константин Кимович, – ровным голосом сказал Калягин, – и пройти до наших машин. Это всего сотня метров.

– А что случилось? – спросил Цой.

Калягин помолчал.

– Там мину на дороге нашли, – ответил Калягин.

– Мощную?

– ТМ-62. На танк хватает.

– Только мину? Без людей?

Калягин перевел взгляд с Цоя на Кирилла, сидевшего в глубине «Чайки». Открыл было рот, а потом нехорошо улыбнулся и произнес:

– А вы вот сидите и думайте, нашли или нет. Так что извините, Константин Кимович, проехать никак нельзя. Хотя я бы именно вашу «Чайку» пропустил с удовольствием.

Цой вылез из машины, прошел к Саше Борскову и что-то коротко приказал. Джип сопровождения начал пятиться назад, а за ним поехали «Мерседес» и «Чайка».

– Ну пошли прогуляемся, – сказал Цой.

* * *

Через двести метров выяснилось, что Цой угадал верно: за поворотом их ждала всего одна машина, и при ней непременный, как запаска, охранник, и если б Цой взял своих, то его охрана все равно бы в машину не влезла.

Спустя три минуты машина закатилась в подземный гараж. Свет в гараже был тускл и скуден, откуда-то капала вода, и двери лифта подпирали два массивных атланта в камуфляже и со «стечкиными».

Лифт в гараже по проекту не было. Его поставили три года назад, когда после покушения чудом выживший Извольский был вынужден почти год передвигаться в инвалидной коляске.

– Вам сюда, – сказал Володя Калягин.

Лифт остановился на третьем этаже, в гостиной, соединенной с зимним садом. Пальмы тихо шевелили растопыренными пятернями, и единственный свет, который был в гостиной, шел от приглушенных неярких светильников, укрепленных в стыках стеклянной крыши.

Извольский был один. Он сидел в мягких креслах у низкого столика, и рядом со столиком стояли еще два кресла и диван. На столике красовался трехлапчатый телефон с громкой связью и бутылка коньяка. В изысканном дизайнерском камине, похожем на стеклянную луковицу, догорали березовые дрова. Извольский был полностью одет, в свежей белой рубашке, видимо для самолета.

– А ведь ты, Денис, в федеральном розыске, – уточнил Извольский.

Денис молча сел в кресло наискосок от хозяина.

Цой и Кирилл уселись на диван.

Присутствие Кирилла сильно смущало Черягу. Кирилл был безмерно предан Степану, жесток, хитер и не очень умен. Последним аргументом в любом споре он всегда считал ствол, – то есть был бандитом в прямом смысле этого слова. В отличие от покойника Бельского.

– Итак, господа, – спросил Извольский, – что вы трое собираетесь мне сказать?

Денис кашлянул. От того, насколько убедительны будут его аргументы, зависела будущее ахтарского холдинга. И судьба группы «Сибирь». И уж конечно его, Дениса, собственная жизнь.

– Прежде всего я хотел бы уточнить, Слава, в каком состоянии находятся твои переговоры с Ревко о передаче всех активов группы в государственный холдинг?

– Это мои переговоры и мои активы.

– Вероятно, тебя заинтересует информация, что Ревко ведет аналогичные переговоры с Константином Кимовичем. И руководителем холдинга обещает назначить его ставленника.

Извольский внимательно поглядел на Цоя.

– В самом деле?

Цой, усмехнувшись, кивнул.

– И я хотел, чтобы вы уточнили, Константин Кимович, что вы согласились на это предложение, так как были убеждены, что Ревко работает на вас и что этот государственный холдинг, на самом деле – это всего лишь способ отнять собственность у Славки.

– Допустим.

– У Степана и у Ревко были не очень хорошие отношения, – сказал Извольский, – особенно после того, как Ревко стал отбирать у него авиазавод.

– Да, мы все знаем про этот разговор между Ревко и Степаном – в присутствии свидетелей. Очень удачно, что там было много свидетелей. Но, насколько я понимаю, был и другой разговор, с глазу на глаз. В котором принимали участие Цой, Ревко и Степан. И там аргументы были совсем другие. Там Ревко сказал Степану, что это идея Извольского – отобрать авиазавод. И, мол, что если Извольский его не отберет, то в отместку разрушит программу «МиГ-Еврофайтер». И что он сумел отчасти нейтрализовать АМК, предложив передать черловский авиазавод в государственный холдинг. В этом разговоре Ревко заверил Степана, что человек, вложивший свыше тридцати миллионов личных долларов в государственное дело, достоин уважения и прощения – что бы он не совершал в прошлом. Он сказал: «Немногие люди с чистой биографией сделали для нашего ВПК то, что сделали вы, Степан Дмитриевич». И пообещал, что новый Кремль никогда не пойдет против Степана, – скорее поддержит его претензии на роль общероссийского посредника между криминалом и бизнесом. И именно этот разговор, а вовсе не громкая ссора, заставили Степана согласиться на проигрыш иска. Он считал, что ничего не теряет, напротив, – что это он кидает Славу. Тебя, к примеру, не удивило, что Степан не вывел из ЧАЗа ничего, даже акций «Русского неба»?

– Мало ли почему не вывел, – медленно сказал Извольский, – потому, что не бизнесмен, а бандит. А Саша Ревко не очень-то жалует бандитов.

– Так ведь весь и вопрос, кто бандит, а кто нет. Ведь трупы-то в истории появлялись с удивительной регулярностью. И мне лично Ревко прямо заявил, что трупы плодит Бельский, потому что ему это выгодно. Ведь чем больше криминальная составляющая конфликта, тем выше будет потом доля Бельского. А Косте и Степану он сказал что-то вроде: «Извольский называет свой бизнес чистым, но его зам убивает людей». Потому что опять-таки, чем выше криминальная составляющая конфликта – тем важней в нем моя роль.

– Вопрос в том, – заметил Извольский, – когда он врал, а когда нет.