Читать книгу "Меч ненависти - Джеймс Салливан"

Мастер меча отмахнулся.

— Мы оба всего лишь служили королеве.

— Не говори глупостей. Ты был готов принести свою жизнь в жертву, когда мы вышли из цистерн. А ты доверил мне жизнь Эмерелль, несмотря на то что я — всего лишь неотесанный варвар. Я достаточно знаю эльфов, чтобы понимать, что большинство приняли бы иное решение. Они послали бы меня и моих ребят на троллей, вместо того чтобы доверить нам королеву. Это было одно из самых значительных мгновений моей жизни. И за это мы сейчас выпьем!

Оримедес поднес кубок к губам, и Олловейн сделал то же самое. Вкус был отменный. Аромат винограда хорошо сохранился и даже стал еще тоньше благодаря лесным ягодам и легкой примеси меда.

— Было бы действительно очень жаль, если бы это вино выпили тролли.

Оримедес довольно кивнул.

— Я же говорил. Что ты думаешь о людях? Ну, эта затея с кораблями довольно безумна. Я знаю, что ты вырастил Альфадаса, но его план… Такая идея не пришла бы мне в голову, даже если бы я был пьян в стельку.

Олловейну вспомнился спор, возникший в военном совете из-за ледяных парусников. Но в конце концов герцогу удалось настоять на своем.

— Я думаю, хорошо в его плане именно то, что он настолько безумен, что тролли никогда не догадаются, что их ждет.

Оримедес рассмеялся, в лицо эльфу полетел дождь мелких брызг.

— Собака тоже никогда не догадалась бы, что блоха в ее шерсти задумала ее убить. А если бы и знала, то не особенно обеспокоилась бы.

Олловейн отхлебнул большой глоток, подержал вино во рту, чтобы как следует распробовать. Замечания Оримедеса были справедливы. Но если удастся план Альфадаса, то Филанган и не будет осажден. Стоило рискнуть.

— Давай, осуши кубок до дна! — подбодрил кентавр. — Голова от этого вина тяжелой не будет.

Но, возможно, поможет забыть… Олловейн посмотрел на мост, затем обхватил металл обеими руками и выпил.

Оримедес дружески хлопнул эльфа по плечу.

— Должен тебе кое в чем признаться. Я тебя обманул. — Кентавр заговорщицки улыбнулся. — Я знаю, что впереди нашего народа бежит слава, будто бы мы пьяная банда грубиянов. Быть может, в этом есть доля правды… Но у наших пиршеств — строгие правила. Если двое мужчин пьют одно и то же вино до дна, то с этого момента они становятся друзьями, они уже не чужие друг другу.

Оримедес наклонился и заключил изумленного Олловейна в объятия.

— А теперь, когда все выяснено, можешь мне спокойно довериться. И знай, что я скорее откушу себе язык, чем выдам хотя бы одну из твоих тайн.

Олловейн озадаченно смотрел на кентавра.

— О чем ты говоришь?

— Может быть, я и варвар, но я еще не ослеп. Ты уже не тот мужик, которого я оставил у звезды альвов в Землях Ветров. Что-то тебя гложет. Выговорись! Пить и разговаривать — это помогает. Доверься мне. Послушай совета закоренелого пьяницы и болтуна. — Оримедес подлил вина.

Эльф невольно улыбнулся. Может быть, то, о чем говорит его новый друг, правда. А даже если и нет?.. Для всех в этой крепости дни сочтены.

— Все дело в Линдвин… Она… Она воспользовалась нашим бегством, чтобы украсть у Эмерелль камень альвов. И она… Это… — Он отчаянно пытался подыскать слова, чтобы описать то, чего сам еще не понимал.

— Вот ведьма! — проворчал его новый друг. — Я сразу понял, что ей нельзя доверять.

— Я в нее влюбился.

Оримедес поперхнулся вином. Закашлялся, пытаясь перевести дух. На миг воцарилось неловкое молчание.

— М-да… — осторожно произнес он. — Иногда именно ведьмы и кружат нам головы. А вы уже… Ну, ты понимаешь. — Последовал неприличный жест.

— Да, — коротко ответил Олловейн. — И мы поссорились. С тех пор я ее больше не видел. — Он рассказал кентавру обо всем. И действительно, когда он говорил о Линдвин, становилось легче. Он чувствовал правду, ощущал то, что находилось по ту сторону обмана. И понимал, что боль не облечь в слова. — Я пытался забыть ее, но… Она тронула мое сердце. Я…

Оримедес мягко положил руку ему на плечо.

— Боюсь, ты пропал, друг мой. — Он понимающе улыбнулся. — Ты влюблен. Отыщи ее, это единственное, что ты можешь сделать.

— Но где? — в отчаянии воскликнул эльф.

— Ландорану наверняка известно.

Олловейну вспомнилась юность. Разочарование в глазах отца, когда он не смог научиться творить чары, как ни старался. Он не был тем сыном, которого хотелось иметь князю нормирга. И отец отчетливо дал это понять. Ландоран никогда не поможет ему!

— Филанган хранит тайну. Происходит что-то, что скрывают от нас нормирга. И мой отец втянул Линдвин в это.

Кентавр задумчиво провел рукой по бороде.

— Мои ребята немного побродили по крепости. Нужно же знать, в конце концов, что защищаешь, — извиняющимся тоном произнес он.

— И нужно знать, где находятся запасы вина.

Оримедес громко рассмеялся.

— Вижу, мы родственные души. От Небесного зала ведет большая лестница. Если спускаться по ней, через некоторое время путь преградит стража. Думаю, ты найдешь то, что ищешь, если сумеешь пройти мимо нее.

— Ты имеешь в виду, что они держат Линдвин в плену? Это невозможно, Оримедес. У нее камень альвов, и она волшебница. Никто в этой горе не мог бы удерживать ее против воли.

— А если она находится там, внизу, добровольно? — заметил кентавр. — Она…

— Что?

Оримедес словно окаменел. С открытым ртом он смотрел на озеро. Будто в трансе поднял руку и указал на воду.

— Рыба. Ты только посмотри!

Из темных глубин на поверхность поднимались призрачно-бледные тела. Рыбы безжизненно плавали белыми брюшками вверх, покачиваясь на мягких волнах. Вскоре их стали сотни.

— Что там происходит? — Оримедес отошел на шаг от берега, словно опасался разделить участь рыб. — Озеро! Должно быть, оно отравлено. Их все больше и больше. Все мертвы!

Олловейн поглядел на зеленую воду. Она была цвета глаз Линдвин. Чудесных зеленых глаз с золотыми искорками!

Кентавр встряхнул его.

— Что это такое?

— Линдвин… — Олловейн заморгал. Оцепенение спало. — Оставайся здесь. Следи за тем, чтобы никто не пил из озера. А я приведу подмогу.

Паук под радугой

Гундар стоял на коленях в снегу перед идолом. Оле действительно осмелился сделать это! Здесь было то самое место, где закончилось его безумное паломничество.

Священнослужитель ощупывал грубую поверхность дерева. Изображение Лута было вырезано из толстого ствола дуба. Голова с выпуклыми бровями была хорошо проработана, но ниже плеч художник только обозначил тело. И то немногое давно скрылось под доспехом сросшихся от ржавчины кусков металла. Здесь были гвозди, куски жести, подкова. Вдоль тропы на перевале стояло более дюжины таких идолов. Каждый путник приносил им в жертву кусок старого железа и просил Ткача Судеб о защите на пути через горы. За столетия статуи оделись в доспех из железа и ржавчины. Их называли Железными людьми.