Читать книгу "Шпионы ХХ века. От царской охранки до ЦРУ и КГБ - Джефри Ричелсон"

Голицын представил сведения о нелегале по пяти пунктам: фамилия подозреваемого начинается с "К" и, вероятно, заканчивается на "ский", он работал в Германии, у него славянские корни, а его кодовое имя в КГБ "Саша" (Sasha). Этого было достаточно, чтобы поставить крест на карьерах массы офицеров ЦРУ. Одним из них был Питер Карлов, работавший в Берлине: его настоящая фамилия была Клепанский. Несмотря на то что ЦРУ и ФБР не удалось найти никаких улик, свидетельствующих против него, в сентябре 1963 года Карлова вынудили подать в отставку после двадцати двух лет безупречной правительственной службы.

Вскоре Голицын и охота на нелегалов начали оказывать отрицательное влияние на разведывательную деятельность ЦРУ. В 1964 году начальник отдела Советской России Дэвид Мерфи предупредил все зарубежные пункты, чтобы они "воздерживались, не волновались и проявляли осмотрительность" со всеми советскими контактами. Уильям Э. Колби, директор ЦРУ с 1973 по 1976 год, вспоминал, что "советские операции окончательно застопорились". Вместо того чтобы вести тридцать или более источников в Советском Союзе, как предполагалось, отдел располагал лишь пятью источниками.

Подозрения Энглтона по поводу прочих советских перебежчиков, которых Голицын всех без исключения провозгласил фальшивками, призванными отвлечь внимание ЦРУ от его откровений, привели к недооценке их сведений или даже хуже того. "Ник Нэк" (Nick Nack) был офицером ГРУ, время от времени контактировавшим с ФБР в период времени службы в Нью-Йорке. "Ник Нэк" впервые пошел на контакт в начале шестидесятых (второй состоялся приблизительно в 1972 году). Энглтон отверг "Ник Нэка", получившего в ЦРУ кодовое имя "Morine", назвал его провокатором и отказался передавать его информацию зарубежным спецслужбам. К счастью. ФБР передало свои сведения британцам, в результате арестовавшим инженера из Министерства авиации Фрэнка Броссарда и доктора Джузеппе Мартеле из комиссии по атомной энергетике.

Юрия Ивановича Носенко постигла более прискорбная участь, нежели простое пренебрежение. Прежде чем дезертировать в Женеве в 1964 году, Носенко проработал в КГБ одиннадцать лет, имея дело с данными военно-морской разведки, анализируя сведения из открытых источников и перехваты военных переговоров США. Во время службы в КГБ он работал в 1-м отделе 2-го Главного управления, которое вело наблюдение за работниками американского посольства и журналистами в Советском Союзе, и в 7-м отделе, созданном в 1955 году для вербовки агентов из числа западных туристов, приехавших в Советский Союз. Он первым из старших офицеров 2-го Главного управления бежал на Запад.

В 1962 году, впервые связавшись с ЦРУ в Женеве, Носенко предоставил сведения о советском надзоре за посольством США в Женеве, советских операциях в женевском посольстве, кандидатах на вербовку среди советского персонала в Женеве, операциях КГБ против посольства США в Москве, вербовке в 1957 году шифровальщика из посольства США в Москве и местоположении 52 микрофонов, установленных в московском посольстве. Он также предоставил сведения, которые привели к аресту Джона Вассала и сержанта армии США Роберта Ли Джонсона.

Дезертируя в 1964 году, Носенко намеревался передать американцам новые сведения. Эти сведения касались члена Политбюро-извращенца, который, по мнению Носенко, мог попасться на сексуальный шантаж; майора армии США, шпионившего в пользу Советов в Берлине и Вашингтоне, и чиновника из штаба НАТО, передавшего КГБ совершенно секретные криптографические материалы.

Но Носенко, получивший в ЦРУ кодовое имя "Aefoxtrot", натолкнулся на Голицына, окрестившего его лжеперебежчиком, заброшенным КГБ в очередной попытке дискредитировать его. Еще до прибытия Носенко в Вашингтон Энглтон, его связной в Женеве, Дэвид Мерфи и директор ЦРУ Джон Маккон прониклись убеждением, что Носенко — подставное лицо КГБ.

Его позиции еще больше подорвала ложь, к которой он прибег, чтобы заставить ЦРУ счесть его подходящим агентом, а затем вывезти[75]. Вдобавок он заявил, что видел в КГБ личное дело Харви Освальда, и утверждал, что КГБ не только не играл никакой роли в покушении на президента Кеннеди, но даже не допрашивал Освальда. Это показалось Энглтону и остальным довольно странным, учитывая службу Освальда на японской базе во время совершенно секретных полетов U-2.

В двух других случаях Носенко предъявил куда менее зловещие объяснения определенных событий, чем Голицын. Он предположил, что работник КГБ В. М. Ковшука нанес визит в Соединенные Штаты в 1957 году для контакта с малозначительным источником, известным под кодовым именем "Андрей", а не высокопоставленным нелегалом, ради которого, согласно утверждениям Голицына, и состоялся визит. Опять же, Носенко утверждал, что Петр Попов вовсе не был предан нелегалом из ЦРУ, а его провал объясняется стандартным внешним наблюдением за американскими дипломатами.

Из-за сомнений в честности его намерений Носенко с 14 августа 1965 года по 27 октября 1967 года находился в одиночном заключении в крохотном цементном домике в учебном центре ЦРУ в Кэмп-Пири, Вирджиния (официально известном как Экспериментальный учебный центр вооруженных сил, Armed Forces Experimental Training Center). В течение этого периода он был объектом жестких допросов и многочисленных продолжительных проверок на детекторе лжи, некоторые из них были подтасованы, чтобы продемонстрировать, что он лжет[76].

Положение Носенко изменилось лишь после того, как внутреннее расследование подняло вопрос о том, как ведется его дело, и отметило, что Носенко предоставил огромное количество полезных сведений. 28 октября 1967 года основная ответственность за Носенко была передана из отдела Советской России в управление безопасности. В октябре 1968 года директор ЦРУ Ричард Хелмс согласился рассмотреть вопрос об освобождении Носенко. В марте 1969 года Носенко стал консультантом ЦРУ с окладом 16 500 долларов в год. В апреле с него сняли все ограничения на свободу передвижений. Ни один из последующих советских перебежчиков не выразил ни малейшего сомнения в том, что Носенко был настоящим перебежчиком. Те же, кто располагал конкретной информацией, подтвердили его правдивость.

ГЛАВА 18

РАЗВЕДКА ВО ВРЕМЯ КРИЗИСОВ

Шестидесятые годы стали периодом появления самых продуктивных шпионов столетия, а также важнейших достижений в аэрокосмических разведывательных системах. Но ни конструкторы новых разведывательных систем, ни шпионы наподобие Пеньковского, Кохена и Лотца не могли знать в точности, какое влияние их деятельность окажет на историю.