Читать книгу "Замки из песка - Анастасия Князева"

Бабушка лежала на огромной двуспальной кровати и казалась совсем крохотной, осунувшейся. На фоне всего этого богатства и роскоши, она выглядела особенно хрупкой и ранимой. Впервые в жизни я видела ее в таком состоянии. Кожа бледная, лицо осунулось, исхудало. Из тонкого запястья торчит катетер, подключенный к прозрачной трубке капельницы. Бабушка лежала с закрытыми глазами, словно обессиленная.

Горячие слезы обожгли мне глаза, затопили сердце. Сорвавшись с места, бросилась к ней и упала на колени рядом с постелью больной. Дрожь сотрясла меня, позвоночник сковало льдом. Будто миллиард иголок рассыпались во всему телу, вонзаясь в нервные окончания, заставляя мысленно взвывать от невыносимой боли.

– Бабушка, – прошептала сухими, искусанными в кровь губами, зажав рот ладонью, чтобы не закричать. – Бабулечка…

Кажется, она услышала меня, или просто почувствовала мое присутствие. Веки ее затрепетали две пары больших, красных от усталости и слабости, глаз взглянули на меня. Слезы хлынули из моих глаз, оставляя на щеках соленые ручьи.

– Мери, – бабушка протянула мне руку и оторвала ладонь от моего лица. Ее тонкие губы сложились в улыбке, румянец окрасил бледные щечки. – Ты пришла…

– Конечно, – говорила, хватая ртом воздух. – Конечно же я пришла. Как ты могла подумать, что я оставлю тебя? Почему не сказала? Знаешь ведь, как я волнуюсь. Если бы…

– Т-ш-ш-ш, – заставила меня замолчать. – Полно тебе, не говори так. Со мной ничего не будет. Слышишь? Разве я могу оставить свою девочку? Глупая. Моя маленькая внучка.

Уронив голову на край бабушкиной подушки, дала волю рыданиям. Страх, так долго накапливаемый в моей душе, вырвался наружу, обратившись в надрывный плачь. Сотни, тысячи «если бы» отравляли сознание, не позволяя дышать, раздирая легкие до сквозных дыр. Горят, слезами горю не поможешь. А я не согласна. Сейчас, только они могут ослабить те путы, в которых оказалась вся моя жизнь. Лишь слезы и присутствие рядом дорого человека.

– Мери, – повторяла бабушка, растирая мне спину и гладя голову. – Что же ты так, милая? Это Артур, да? Рассказал невесть что о моем состоянии, перепугал тебя до смерти… Вот паршивец! Я ему еще устрою за этот цирк. Пусть только попадется мне на глаза.

– Т-ты, – голос дрожал, совсем не хотел поддаваться, – п-правда в п-порядке? – Заглянула в любимое лицо, пытаясь найти в нем ответ на свой вопрос.

– Подозреваешь свою бабушку во лжи?

Отрицательно замотала головой, чувствуя, как неприятная тяжесть отступает, освобождая место спокойствию и умиротворению. Она здесь, рядом. Отец солгал. Специально заставил меня пережить все это, заточив в искусственно созданном аду. Но зачем? Что это за шутки такие?

– К-как ты?

– Во всяком случае, – бабушка улыбнулась. Широко и ласково. Только она так умеет. – Намного лучше, чем ты думаешь. А сейчас, – обняла меня за плечи и притянула к себе, – когда ты рядом, совсем хорошо.

– Мама сказала, – вытерев слезы тыльной стороной ладони, поспешила спрятать руку, чтобы не волновать бабушку видом своих новых синяков, – что ты отказалась от госпитализации. Почему?

Теплые ладони сжали мое лицо, подушечками больших пальцев бабушка принялась собирать остатки влаги с моих щек. Все это время она смотрела на меня так, словно перед ней был несмышленый ребенок, а не взрослая, без пяти минут двадцатипятилетняя женщина.

– А когда это я из-за очередного скачка давления бежала в больницу? – Седые брови вопросительно взметнулись вверх, в глазах появился озорной блеск, совсем как на фотографиях, где ей не больше тридцати. Зная свою бабушку, я бы никогда не смогла назвать ее трусихой или паникершей. Всю жизнь она была борцом. Уверенной в себе, сильной, целеустремленной. В отличие от меня, она никогда не пасовала перед трудностями, не плакала и не проявляла слабину. Тогда, к чему был весь этот цирк? Почему папа сказал, что бабушка при смерти? Зачем заставил меня приехать?

Эти вопросы вертелись у меня на языке и не давали покоя. Здесь что-то было не так. Поведение отца, его желание заманить меня в «отчий» дом, вспышка ярости при встрече с Игорем…

Но мне дали времени на раздумья. Стоило только отрыть рот, дабы озвучить свои подозрения, как снизу донеслись голоса. Мужчины кричали. Громко, зло.

– Думаешь, мы такие глупые, – ядовитое замечание Арсена эхом донеслось до нас, заставив меня вскочить на ноги и броситься к двери. – Ты можешь оставить свои сказки при себе, никто в них не поверит, – с каждым новым шагом я приближалась к лестнице, а слова брата становились громче и неприятнее. – Ты не похож на мужчину, готового жениться и посвятить всю жизнь одной-единственной женщине.

– Ты понял это по моему внешнему виду? – Не остался в долгу Игорь. Я уже была на середине лестницы, так что могла не только слышать, но и видеть их. В гостиной были все: отец, брат, «жених». Выглядели они так, словно готовились к сражению не на жизнь, а на смерть. Лица-маски, не пропускающие живых эмоций, позы закрытые, мышцы напряжены… Мне стало не по себе от этой картины. – Или как? Просветишь?

– Не вижу в этом смысла, – огрызнулся Арсен.

– Я жду объяснений, – вмешался отец, которому явно надоело быть безмолвным свидетелем. – Какие у тебя отношения с моей дочерью?

В следующую секунду произошло то, чего я никак не могла ожидать. Арсен – мой родной брат, человек, которому была известна ВСЯ правда обо мне, снова решил вонзить мне нож в спину. Подавшись вперед, он пронзил Игоря желчным, полным нескрываемой вражды, взглядом и произнес:

– Как давно ты спишь с ней?

Это было сильнее пощечины. Сжав перила до боли в ладонях, перевела на руки всю массу тела, которое повисло безжизненной тряпичной куклой. Ощущение, будто стены дома навалились на меня все разом, распластав на полу в форме мокрой лужицы. Хотелось бежать. Развернуть и уйти, чтобы никогда больше не видеть и не слышать его, не чувствовать себя безвольной подушкой для битья. На душе было гадко, как не было уже очень давно. Я не заметила, как слезы поползли по лицу и закапали на крепко сжатые ладони, не заметила, как прокусила губу до крови. Под ногами развернулась бездна, в которую я падала, и не было ни малейшего шанса на спасение. Кажется, стон раненного животного, все же, сорвался с моих губ, так как кожа загорелась от пристального внимания трех пар глаз, устремленных на меня.

Очнувшись от болевого шока, мазнула взглядом по Игоря, отметив про себя холодную решимость и гнев, которые он источал. Глаза «жениха» были налиты кровью, ноздри раздувались. Я видела, как перекосилось его лицо, когда он посмотрел на моего брата.

– А вот и наша гулена, – не удержался от ядовитого комментария Арсен. – Это он, да? Ради него ты плюнула на честь семьи?

Я молчала. Что можно сказать тому, кто так свято верит в собственную ложь? Да и какой в этом смысл? Снова кричать и умолять мне поверить я не собиралась.

– Заткнись! – Заступился Игорь, сделав шаг по направлению к Арсену.