Читать книгу ""Еврейское слово". Колонки - Анатолий Найман"

Вообще-то, не о чем говорить: в самом наименовании акция тотального диктанта – ни одного слова по-русски. Но я бы хотел дать справку о том, что такое язык для поэта. Используя метафору Цветаевой: поэт – всадник, язык – конь. Когда они преодолевают дистанцию и приходят к цели, то есть заканчивают стихотворение, никто не возьмет на себя смелость сказать, заслуга это языка или поэта. И это совершенно не зависит от места, где пролегает дорога. Очень часто поэт вдали от родины гораздо сильнее сконцентрирован на языке. Рубина не поэт, но мы употребляем это слово в старом смысле – как Пушкин мог называть Гоголя. Так что ничего страшного, что уехала, а теперь учит. Главное – не намекать, что текст средненького диктанта может содержать инструкции по подрыву государства.

23–29 апреля

Правильно Путин назвал нас бандерлоги. Я серьезно. Он, конечно, объяснил, что это не про всех, а лишь про оппозицию, причем не системную, причем действующую по указанию и на деньги иностранных государств, которые, само собой, враги России. Но уточнения как раз смазывают эффект. Сказано было с удовольствием, как в мужской компании смачное словцо про женщин. Уточняй не уточняй, понятно, кого и чем хотели припечатать. Я, к примеру, не оппозиционер, но ведь и официальной позиции не разделяю. Что не системный – у меня на лбу татуировано. Про пляски под чужеземную дудку и на их деньги – это он, похоже, по инерции: сорок лет так говорил, так верил, с чего бы сейчас прекращать? Но мы на это внимание не обращаем, к таким мелочам не придираемся. Короче говоря, про нас, и, повторяю, правильно. Кто такие мы, сейчас скажу. Тогда станет ясно и то, почему правильно.

Не так давно «Аэрофлот» задал банкет по случаю 90-летия Гражданской авиации России. В здоровенном зале, на здоровенные деньги, и не где-нибудь, а в Кремле. Естественно, на торжество было позвано аэрофлотское начальство. Пока все нормально, никакой причины останавливаться на этом событии нет, поскольку и события как такового нет. Явилась тусовочная публика, назавтра тоскливо оповестила поклонников, что лакомилась креветками, – еще одно подтверждение, что дохлое было мероприятие: публика второго-третьего разбора, креветки десятиногие, небось с фермы. Произносимые речи можно себе представить. Но! – один из директоров был особенный. Ни больше ни меньше, как Алексей Навальный! Тот, который определил «Единую Россию» как партию жуликов и воров. Создал Фонд по борьбе с коррупцией. Который скандально ссадил с кресел нескольких думцев и членов Совета Федерации. А еще не ссаженные трепещут. Которого власть ненавидит «до кровомщения» и возбуждает уголовные дела с размахом, много превосходящим основания. И по неожиданному стечению редких обстоятельств он член директорского совета «Аэрофлота».

Возбуждение в упомянутой публике. Возможно, даже и среди креветок. Правда, куда его направить, кроме как в ай-яй-яй, непонятно. Для банкетного безрыбья, в любом случае, какое-никакое развлечение. Однако главные, кто не дремлет, это бойцы отряда непримиримой прогрессивной общественности. Она всегда наготове. Я помню, как в начале 60-х вошел в Малый зал Дома кино и первый, кого увидел, был Алик Гинзбург. Помещение переполнено, но стулья по обе стороны от него пустовали, я на один немедленно плюхнулся, и мы живо заговорили. Возможно, я ошибаюсь, полстолетия прошло, но, по-моему, дело было в том, что после первого ареста (за самиздатский «Синтаксис») он о случившемся с ним высказался без того вызова, какого ожидали фрондеры. В те дни, чтобы продемонстрировать ему свое фе и свою непримиримость по отношению к Софье Власьевне – так шифровала Советскую Власть прогрессивная интеллигенция, – от нее требовалось не садиться рядом с ним. Нынешние непримиримые отличаются от своих советских предков существенно, прежде всего тем, что они могут говорить что хотят и их не этапируют в Потьму. А также наличием Интернета. Интернетские блоги, как известно, демонстрация самомнения, не так ли?

Так что сегодняшние высыпали по блогам. Указать Навальному на недопустимость. Как это так? Или ты «против», и тогда мы тебя снисходительно-благожелательно приобнимем, или ты докатился до продовольственных талонов от «режима», сел за один стол с «нерукопожатными», и мы тебе шлем черную метку. Точнее, объявляем, что ты мертв; что сам себя похоронил… Действительно, что-то из «Книги джунглей»: ты в стае или не в стае? Вернее, так: все, всё человечество, каждый гомо эректус – в стае, это аксиома; признавайся, ты в нашей стае или не в нашей.

Одну минуту. Дайте опомниться. Я хочу принадлежать к части человечества справедливой, к кругу людей приличных, порядочных, хорошо бы даже благородных, но я – как личность, а не единица стаи. Бог создал не прогрессивную общественность, не консервативную, а человека, имеющего Божии образ и подобие плюс свое собственное имя. Хочешь показать миру, какой у тебя непреклонный характер – пожалуйста, но почему за чужой счет? Навальный занимается своим делом, весьма результативно, окорачивает верящее в свою безнаказанность жулье, возвращает обществу чувство хоть какого-то достоинства, а на какие ужины и по какой причине ему ходить или не ходить, не наша забота. Это советский синдром. Я уже писал, как однажды летом заблудился в ночном заросшем дворе, увидел женщину, прохлаждавшуюся у распахнутого окна, и спросил, как пройти, а она меня – зачем мне это нужно, и я ей, что не важно зачем, и услышал торжествующее: «Общественности все важно».

Это советский синдром, но он распространен по всему миру. Государственный Департамент США и сам американский президент объявляют, что не находят нарушений в выборах Папы Римского. То есть типичные «шарики-за-ролики», как выражались мы в младших классах, когда хотели сказать «псих». Кто они такие, Госдеп и Обама, чтобы оценивать конклав католической церкви? Про наши в этом плане нравы и говорить нечего, у нас каждый знает, кто прав, кто виноват и как кому жить. Нас отравляют политикой на каждом шагу, на каждом телевизорном экране, но мы сами хотим быть отравленными, ищем случая. Любой из нас в одном лице Политбюро ЦК, НКВД, Святая Инквизиция и Армия Спасения. Мы бы живо привели мир к своим идеалам, только бог рог не дает.

Так что правильно Путин сказал. Вообще-то образность государственного красноречия вызывает уныние. Вот на саммите БРИКС Путин польстил собравшимся, что они – биг файв. Большая пятерка. Имеется в виду – африканских зверей, саммит проходил в Африке. Тем самым и себя не забыл (по принципу – с утра себя не похвалишь, весь день ходишь оплеванный). Биг файв – это лев, леопард, буйвол, носорог, слон. А где шакалы и гиены? Грифы с голой шеей, ну которые стервятники? А козлы? Есть в Африке козлы? В общем, выступление так себе, остроумие хилое. А про бандерлогов, на мой взгляд, вышло удачно.

30 апреля – 6 мая

Осенью прошлого года журнал «Нью-йоркер» опубликовал статью известного американского эксперта по Ближнему Востоку Дэвида Маковски «Безмолвный удар». Об уничтожении Израилем сирийского ядерного реактора. Маковски собрал материал, не оставляющий ни одной непроясненной детали, ни одного нераскрытого шага, ни одного пропущенного звена в цепи продолжительной секретной операции. Естественно, он соединил в цельную, насколько это было возможно, картину разбросанные там и здесь отрывочные публикации, содержащие туманную информацию и уклончивые намеки. Но сверх того он переговорил с многими из тех немногих, кто был непосредственно причастен к происходившему или хотя бы попал в круг более или менее близких свидетелей.