Читать книгу "По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири"

Продвигаясь дальше вверх по каньону в поисках места для спуска, я услышал крики Эгингва. Он сообщал нам, что медведь ушел вниз по каньону и поднимается на противоположную сторону. В спешке пробираясь по укрытым глубоким снегом скалам, я вдруг увидел зверя всего в сотне ярдов от себя. Я поднял ружье и сделал два выстрела, но медведь, как ни в чем не бывало, продолжал взбираться на противоположный склон. Я, наверное, еще не отдышался как следует, чтобы хорошо прицелиться, а, может, в медведя и впрямь вселился дьявол.

В этот момент я почувствовал, что сильно разбил о камни культи обеих ног (пальцы на ногах я отморозил еще в 1899 году в Форт-Конгере). Они напомнили о себе такой острой болью, что я решил отказаться от участия в погоне за медведем по крутым, усыпанным валунами, скалам.

Я отдал ружье Эгингва и, велев им с Кулатуна продолжать преследование, спустился с обрыва к нартам и отправился дальше по льду залива. Но не успел я уйти далеко, как мое внимание привлекли далекие возгласы. Вскоре на вершине скалы появился эскимос, который взмахами рук показал, что медведь убит.

Прямо впереди, на одном уровне с тем местом, где появился эскимос, находился вход в каньон. Я остановился напротив и стал ждать. Мои эскимосы не заставили себя долго ждать, вскоре я увидел медленно продвигающуюся по дну каньона процессию, во главе которой упряжка собак вместо нарт тащила за собой медведя. Это было любопытная картина: почти отвесные каменные стены каньона в рваных снежных заплатах; возбужденные охотой собаки, тяжело волокущие по снегу забрызганную кровью добычу, грязно-белую громаду медведя; орущие и жестикулирующие эскимосы.

Зверя, тем временем, доставили на берег, и я принялся его фотографировать, в то время как эскимосы, беспрестанно носясь взад-вперед, горячо обсуждали недавние события; на их взгляд, факт вселения дьявола в это животное был полностью доказан и неоспорим, ибо с чего бы иначе медведь стал убегать, когда его настигли собаки. Премудрость демонологии северных народов дается простому белому человеку с большим трудом, поэтому я не стал участвовать в обсуждении вопроса о том, покинул дьявол свою временную обитель, когда Ублуя уложил медведя своим выстрелом или нет.

Виртуозно орудуя ножами, эскимосы вскоре освежевали и разделали наш охотничий трофей; мясо сложили на берегу, чтобы следующие партии доставили его на судно; шкуру зверя свернули и уложили на нарты.

Затем мы вернулись к тому месту на противоположной стороне залива, откуда пустились в погоню за медведем, и нашли поклажу, которую выбросили из саней, облегчая их. Хотя и люди, и собаки чувствовали удовлетворение от прекрасно проделанной работы, силы у всех силы были на исходе, поэтому решено было тут же разбить лагерь и расположиться на ночлег. Мы развернули и установили палатку, разожгли керосинки и приготовили знатный ужин из медвежатины, причем мясо показалось нам особенно сочным, видимо, из-за недавнего присутствия в теле медведя Торнарсука.

Глава XVII. Наконец-то мускусные быки!

На следующем марше, едва успев отойти от стоянки на шесть или семь миль, обогнув восточный отрог входа в залив, мы увидели вдали на склоне холма черные точки.

«Умингмуксу!» – в волнении воскликнул Ублуя. Я, предвкушая развлечение, согласно кивнул.

Если опытный охотник в сопровождении одной или двух собак увидел мускусного быка, он может считать, что тот уже у него в кармане. Возможно, придется побегать по острым камням, ветер будет обжигать лицо, а мороз проберет так, что кровь застынет в жилах, зато какой трофей ждет в конце пути – шкура, рога и сочное мясо.

Охота на мускусного быка никогда не рассматривалась мною как забава – слишком часто за долгие годы арктических путешествий от этих черных животных зависела наша жизнь. В 1896 году, в заливе Независимости стадо мускусных быков спасло мою экспедицию от голодной смерти, а в 1906 году во время возвращения от точки 87°6' не повстречайся мускусные быки на Земле Нареса, как знать, может, наши кости украшали бы сейчас бескрайнюю снежную пустыню.

Едва различив вдали так много для нас значившие черные точки, мы устремились к ним. Пять быков держались вместе, один стоял чуть поодаль. Приблизившись меньше чем на милю, мы спустили двух собак. Животные, вне себя от возбуждения, взяли след и, как одержимые, рванули напрямик, не разбирая дороги; они учуяли запах этих пока еще черных точек и прекрасно поняли, что это означает.

Мы последовали за ними, не особенно спеша, твердо зная, что к нашему прибытию стадо соберется вместе, представляя собой прекрасную мишень и легкую добычу для наших ружей. Мускусный бык-одиночка, завидев собак, устремляет свой бег к ближайшей скале и прижимается к ней спиной или боком; на открытом пространстве стадо сбивается вместе, образуя круг с хвостами к центру, а головами к врагу. После этого бык-вожак отделяется от стада и вступает в бой с собаками. Если вожак погибает, его место занимает другой, и так далее.

Через несколько минут я снова стоял, как и во времена прошлых экспедиций, перед стадом сбившихся в кучу лохматых черных животных с блестящими глазами и направленными на меня рогами, только на этот раз между их смертью и моей жизнью не стоял знак равенства.

Хочу еще добавить, что, когда я поднял ружье, у меня екнуло в груди и возникло ощущение, что это снова тот момент, когда от точности выстрела зависит, буду ли я жить или умру от голода. Я снова каждой клеточкой тела ощутил острое чувство голода, терзавшего меня в прошлом, сводящее с ума вожделение по красному, теплому, сочащемуся кровью мясу – чувство, которое, должно быть, испытывает волк, разрывающий пойманную им дичь. Тот, кто когда-нибудь испытывал настоящий, всепоглощающий голод, в Арктике или еще где бы то ни было, понимает, что это такое. Это чувство накатывает на меня в самые неожиданные моменты. Оно посещало меня во время дружеского застолья, оно преследовало мена на улицах больших городов, когда я видел смиренно склоненную голову просителя, протягивающего руку за подаянием.

Я нажал на спуск, и вожак стада осел на задние ноги. Пуля нашла уязвимое место чуть пониже передней лопатки, куда и следует стрелять, охотясь на мускусного быка. Целиться быку в голову – только тратить патроны впустую.

Когда бык свалился, из стада вышла самка, вторая пуля настигла и ее. На остальных – еще одну самку и двух годовалых бычков – были потрачены считанные секунды. Я оставил Ублуя и Кулатуна заниматься разделкой животных, а сам вместе с Эгингва отправился к тому быку-одиночке, что отбился от остальных и ушел на пару миль в сторону.

Пытаясь уйти от настигавших его собак, он устремился вверх по склону и скоро исчез за гребнем холма. Пока он бежал, длинная, свисающая до самой земли, шерсть на боках и брюхе, разметала снег по пути его следования.

Собаки, преследуя быка, скрылись за холмом, но их заливистый лай не давал нам с Эгингва сбиться с пути. Наша жертва нашла убежище среди огромных валунов в русле ручья. Он стоял, прижавшись к камням, защищающим от нападения его зад и бока, а собаки изо всех сил лаяли на него.