Читать книгу "Рассвет наступит неизбежно - Франсин Риверс"

Прошло четыре года, с тех пор как Фрейя в последний раз была одержима духом и пророчествовала. Она сказала тогда, что Маркобус, вождь гермундов, будет убит женщиной. Его смерть приведет к анархии и кровопролитию внутри племени, когда начнется борьба за власть. Хатты обрадовались этому видению. Да и как они могли не радоваться? Гермунды уже праздновали победу над ними и лишили их части исконной территории.

Фрейя, однако, не радовалась. Она уединилась, пораженная виденной жестокостью. Глупая благородная Фрейя. Аномия никак не могла понять, почему Тиваз трудится в этом немощном сосуде, тогда когда сама Аномия была достойна этого куда больше.

Она приносила Тивазу жертвы, молилась ему о том, чтобы Фрейя ушла с ее дороги, не мешала ей. Она держала священные сосуды, произносила клятвы перед жрецом, Гундридом! Она полностью посвятила себя Тивазу. С тех пор ее сила затмила силу этой женщины и даже силу Гундрида. Старый жрец боялся ее, и хотя Фрейя ее не боялась, сила этой немолодой женщины, судя по всему, иссякала, поскольку видения больше не приходили.

Спустя год Аномия начала думать, что Тиваз окончательно оставил Фрейю. Спустя четыре года она уже в этом не сомневалась. Конечно же, теперь она, Аномия, была избранной, потому что ее сила и красота росли, и ничто этому не могло помешать. Мужчины племени трепетали перед ней, а женщины боялись.

Но теперь… Тиваз снова заговорил с Фрейей!

«Почему? — хотелось кричать Аномии. — Я отдала тебе свою душу! А ты в ответ просто смеешься надо мной? Ты смеешься над моей верностью? Почему ты все даешь этой жалкой, чувствительной женщине, которая, с тех пор как стала тобой одержима, выглядит совсем больной? Дай все это мне! Я стану победительницей! Я буду радоваться, упиваться своей властью! Я — самая достойная из всего этого жалкого народа! Почему ты не отвечаешь мне?»

И хотя в мыслях Аномия негодовала, с Фрейей она говорила мягко и улыбалась.

— Отдохни, мать. А служение сегодня вечером проведу я. Тебе не нужно ни о чем волноваться.

Аномия не находила себе покоя. Чем она прогневала Тиваза, почему он предал ее? Разве она не приносила ему жертвы, не служили ему? Разве она не совершала ритуалы при лунном свете? Разве они не пользовалась своими чарами, чтобы приводить людей в покорность ему? Тогда почему же Тиваз по–прежнему говорит через эту жалкую старуху?

— Мне надо идти, — сказала Фрейя. Она не хотела оставаться с Аномией, потому что чувствовала, какие темные силы ее окружают. — Поговорим потом. — Аномия в удивлении слегка приподняла брови, увидев, как от нее бесцеремонно отворачиваются, но Фрейе было не до церемоний. Она оставила юную жрицу стоять среди деревьев, крепко сжимающей побелевшими пальцами корзину.

* * *

Фрейя знала, что Аномия завидует ей из–за того, что все хатты ее давно почитают и уважают. Она часто молилась Тивазу о том, чтобы он дал Аномии все, что та хочет. Сама Фрейя никогда не хотела, чтобы дух властвовал над ней и открывал ей глаза на грядущие события. Ей это всегда было тяжело. Каждый раз, когда такое происходило, она чувствовала, что теряет силы.

Она была еще ребенком, когда дух этого бога впервые сошел на нее. Она сидела на коленях у матери, когда вдруг все вокруг нее померкло и она стала видеть совсем не то, что ее окружало. Перед ее глазами была женщина, рожавшая ребенка. Видение длилось какое–то мгновение, и маленькая Фрейя восприняла его как нечто вполне обычное. Когда же видение кончилось, она по–прежнему сидела на коленях у матери перед костром в длинном доме. Все вокруг нее разговаривали. Ее отец смеялся с друзьями и пил мед.

— А у Селы будет ребенок, — сказала вдруг Фрейя.

— Что ты сказала?

— У Селы будет ребенок, — повторила она. Ей нравились младенцы. Все вокруг радовались, когда кто–то рождался. — С ним Села будет счастлива, правда?

— Тебе это, наверное, приснилось, либхен, — грустно сказала мама. — Села была бы счастлива иметь ребенка, но она неплодна. Они с Бури поженились уже пять лет назад.

— А я видела, как она рожает ребенка.

Мама многозначительно посмотрела на отца, и тот опустил свой рог для питья.

— Что это там Фрейя говорит?

— Они говорит, что у Селы будет ребенок, — озадаченно сказала мать.

— Хорошая мечта у нашей девочки, — отозвался отец, не придав этому значения.

Никто в доме не отнесся к этому серьезно. Всю правду знала только одна Фрейя. Она разыскала Селу и сказала ей, что видела.

От сказанного женщина опечалилась еще сильнее, потому что и она решила, что девочка всего лишь мечтает, поэтому Фрейя больше не говорила о ребенке, хотя стала больше общаться с той женщиной.

Но осенью следующего года Села действительно забеременела, к удивлению всех соплеменников. В начале лета у нее родился сын. К Фрейе с тех пор все стали относиться по–другому. Когда ее посещали видения, все слушали ее и верили ей.

Ранние видения были хорошими. Рождались дети. Праздновались свадьбы. Соплеменники одерживали победы в битвах. Когда Фрейя предсказала, что Гермун, который был всего на несколько лет старше ее, станет однажды вождем, мать и отец выдали ее за него замуж. И только после этого видения стали мрачными и зловещими.

Последнее хорошее предзнаменование было у нее накануне катастрофы. Риму перед этим удалось разрушить союз между племенами и подавить восстание. Гермун погиб, Атрет стал новым вождем хаттов. И Фрейя увидела будущее своего сына. Он прославится на весь Рим. Он будет сражаться так, как до него не сражался ни один хатт, и одержит победу над всеми своими врагами. Наступит буря, которая пронесется над империей и уничтожит ее. Она придет с севера, востока и запада, и Атрет будет ее частью. И еще будет женщина, женщина с темными волосами и темными глазами, совершенно не похожая на всех других, которую Атрет полюбит.

Когда все остальные уже думали, что Атрет мертв, ей пришло видение о его возвращении… И о том, что он принесет хаттам мир.

И вот теперь Фрейя пребывала в полной растерянности. Отчасти это видение исполнилось. Атрет стал в Риме знаменитым. Он сражался на арене гладиатором и победил всех своих врагов, заслужил свободу и вернулся домой. С ним пришла женщина с темными волосами и темными глазами, женщина каких–то странных убеждений, которую Фрейя, тем не менее, полюбила.

Но мир? Где же тот мир, который должен был принести Атрет?

Он принес с собой только непокорность, богохульство и боль. Всего за один вечер в ее семье, прямо у нее на глазах, начались ссоры.

Новый Бог? Единственный Бог. Как Атрет только мог сказать такое? Как он мог им поверить?

И что это за буря пройдет по империи и разрушит ее?

Фрейя дошла до священной рощи и опустилась на колени но священной земле. Сжав в руке свое украшение, она склонила голову перед древним деревом, в котором хранились золотые рога.

— Я недостойна тебя. Я недостойна тебя, Тиваз.