Читать книгу "История Энн Ширли. Книга третья - Люси Мод Монтгомери"

— Спасибо за комплимент. Именно такие вещи жена и должна говорить мужу. Могу и тебе сделать комплимент, Энн: ты тоже сегодня выглядела превосходно — несмотря на это платье. Щеки порозовели, а глаза — чудо! Ох, как приятно наконец лечь… Спокойной ночи…

Джильберт уснул, едва коснувшись головой подушки. Бедный Джильберт, как он устал! Господи, если какой-нибудь ребенок вздумает появляться на свет сегодня ночью, ни за что не подниму трубку. Пусть телефон себе звонит!

Энн не спалось. Она была слишком счастлива, чтобы спать. Она тихо двигалась по комнате, убирая одежду, заплетая волосы на ночь, излучая покойную радость женщины, которая знает, что ее любят. Наконец она надела неглиже и пошла в комнату мальчиков. Все трое, Джим, Уолтер и Джефри, крепко спали. Шримп, переживший поколения игривых котят, которых дети приносили домой, и укоренившийся, как фамильная традиция, спал, свернувшись, в ногах у Джефри. Джим заснул, читая «Жизненную книгу капитана Джима»… и она лежала поверх его одеяла. Как же Джим вытянулся! И как повзрослел! Такой славный, надежный парень! Уолтер улыбался во сне, словно ему рассказали очаровательный секрет. Луна освещала его подушку и рама окна отбрасывала на стену четкое очертание креста. Через много лет Энн вспомнит это крест и подумает, что это было предзнаменование креста на могиле «где-то во Франции». Но пока это была просто тень… и больше ничего. У Джефри совсем прошла ранка на шее. Джильберт был прав. Он всегда прав.

В соседней комнате спали Нэн, Диана и Рилла. У Дианы рыжие кудряшки рассыпались по подушке, и загорелая рука была подсунута под щеку. У Нэнни длинные ресницы отбрасывали тени на щеки. А Рилла спала, лежа на животе. Энн перевернула ее, и зажмуренные глазки даже не приоткрылись.

Как быстро они растут! Через несколько лет это будут уже девушки и молодые люди, юность, замершая на цыпочках в ожидании чуда… исполненная сладких и странных грез… маленькие суда, покидающие спокойную гавань, чтобы уплыть в неизвестность. Мальчики найдут дело своей жизни, а девочки… ах, какие красивые невесты под белой фатой сойдут с крыльца Инглсайда! Но пока они еще принадлежат ей… и Джильберту.

Энн вышла в коридор и села у окна в эркере. Все ее подозрения, ревнивые мысли и обиды ушли туда, куда уходит ущербная луна. Она была спокойна, весела и уверена в себе.

— Как мне хорошо! Как в то утро, когда Пасифик сказал, что Джильберт поправится.

Внизу лежал прекрасный, таинственный ночной сад. Дальние холмы были припорошены лунным светом. Скоро она увидит лунный свет на горах Шотландии, над церковью в Стратфорде-на-Эйвоне, где покоится прах Шекспира… может быть, даже над Колизеем… Акрополем… над грустными реками, текущими мимо мертвых империй.

Энн отвернулась от окна. В своем белом неглиже, с заплетенными косами, она была похожа на ту девочку, что жила в Грингейбле… на студентку Редмонда… на молодую жену в беленьком домике. Она по-прежнему как бы светилась изнутри. Через открытые двери ей было слышно тихое дыхание детей. А Джильберт, который редко храпел, всхрапывал от усталости. Энн улыбнулась, вспомнив ядовитые слова Кристины, бедной бездетной Кристины: «Ну и выводок!»

— Ну и выводок! — с восторгом повторила Энн.