Читать книгу "Анук, mon amour… - Виктория Платова"

– Я не дарил ей кольца.

– Ее тело обнаружено во внутреннем дворикебукинистического, под одной из клумб. Того самого букинистического, владельцемкоторого вы на данный момент являетесь. А на втором этаже обнаружен тайник спистолетом. Армейский MAS калибра девять миллиметров. Тайник находится закнигой Макса Фриша…

– «Монток». Я знаю, – совершенно машинально говорюя.

MAS. Армейский MAS калибра девять миллиметров, который яскинул в сумку меломана в «Monster Melodies». Как он мог оказаться в тайнике икаким образом оттуда исчезло кольцо?..

– Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори?

– Я не дарил ей кольца.

– Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори, а тело зарыли водной из клумб внутреннего дворика. Вас несколько раз видели с лопатой у этойклумбы.

– Я просто хотел избавиться от улиток. На папоротникахполно улиток.

– Избавились?

– Нет. И никто не мог видеть меня во внутреннемдворике.

– Ошибаетесь, мсье Кутарба. Жилец из окна напротиввидел вас. Во внутренний дворик, как вы знаете, выходит окно. На севернойстене.

– Окно на северной стене заложено кирпичами.

– Да нет, оно живо и здорово, а вот окно на восточнойстене действительно заложено кирпичами.

– Вы что-то путаете, мсье Бланшар.

Бланшар придвигается ко мне так близко, что кажется: ещесекунда, и его клыки вопьются мне в шею.

– Это ты запутался, парень. И, боюсь, тебе невыпутаться.

– Никто не мог видеть меня во внутреннемдворике. – Об улыбке убийцы я предпочитаю не вспоминать.

– Ошибаетесь, мсье Кутарба. Квартира, окно которойвыходит во дворик букинистического, принадлежит мсье Огюсту Ферлану. Пожилойчеловек, ветеран алжирской войны. Он-то и видел, как вы орудовали лопатой. Исообщил об этом нам.

– Я просто хотел избавиться от улиток.

Я просто хотел избавиться от улиток – так же, как lieutenantпытался избавиться от памяти об Алжире. Я просто хотел избавиться от улиток итак и не смог избавиться от них – так же, как lieutenant не смог избавиться отфотографии двух казненных феллахов с членами, заткнутыми в рот. Теперь я знаю,как его зовут, – Огюст Ферлан, не такое уж трудное имя.

– Кстати, у вас в особняке на улице Музайя мы тоже нашликое-что интересное.

Напольные вазы, переносные ширмы, воздушные змеи, морскиераковины, африканские и венецианские маски, кресла-качалки, курительницы дляблаговоний, неработающие игровые автоматы, светильники в виде бивней слонов ибивни слонов в чистом виде, ничего другого там нет. Интересно, что моглоприглянуться Бланшару и его своре?

– Что же именно вы нашли?

– Дневник. Дневник некоего Тьери Франсуа. Правда,записей там немного, его и дневником назвать трудно.

– Это ежедневник.

– Ежедневник, да. А записи в основном ваши, переченькаких-то растений.

– Это букеты ароматов. Я составляю композиции длядухов. Я парфюмер.

– Не стоит лишний раз напоминать мне об этом. –Сегодня от Бланшара уже не тащит «Minoritaire», я только сейчас это заметил,странно. – Я в курсе дела. Как дневник оказался у вас?

– Я купил его у Линн… У мадам Нугаро. В нашу первуювстречу в букинистическом.

– Вы знаете, кто такой Тьери Франсуа?

– Нет. Кажется, это давний друг Линн.

– Мадам Линн Нугаро, прежней, как вы утверждаете, владелицыбукинистического?

– Да.

– Не морочьте мне голову, Ги! – Бланшар впервыеназывает меня по имени. – Я понимаю, ваше положение не из легких. Номорочить мне голову не следует. Линн Нугаро никогда не была владелицейбукинистического. Она работала продавщицей в магазине, торговала стиральнымипорошками.

– О чем вы говорите, Бланшар?

– Линн Нугаро никогда не была владелицейбукинистического. Когда-то он принадлежал Тьери Франсуа по кличке Стриж.Серийному убийце Тьери Франсуа, повешенному в декабре семидесятого года. Вызнали об этом?..

Тьери Франсуа. Тьери Франсуа по кличке Стриж. Как я могзнать, что Тьери Франсуа и страховой агент Стриж – одно и то же лицо? Скореевсего, то самое лицо, которое когда-то я увидел в бокале с мадерой, а затем – вокне на восточной стене.

Стриж.

«Ищи птицу, Гай», – сказала мне Анук. Все так просто,жаль, что я не понял этого раньше.

Стриж, единственный, кто раскрывал книгу «Ars Moriendi».Единственный из тех, кого я знаю. Стриж по-французски будет le martinet, отсюдаи «Милосердие святого Мартина». Я столько раз видел эту картину, я ипредставить себе не мог, что это подсказка, великодушно подаренная мне Анук. Нотак мной и не замеченная.

Мне не нужно было ждать крапивников, они бы все равно неприлетели. Не в этом ли заключалось милосердие святого Мартина? Милосердиедневной его стороны. Или ночной?..

– Вам нехорошо, мсье Кутарба? – в голосе Бланшараслышится неожиданное сострадание.

– Все в порядке, Бланшар. Все в порядке.

– Почему вы купили этот магазин?

– Мне понравилось место.

– Место, где можно легко спрятать тело убитого вамичеловека? Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори?

– Я не дарил ей кольца, – кольцо волнует менянеизмеримо больше, чем японская анимация.

– Вы ведь родились в России?

– Да. Но я много лет живу во Франции. Я – гражданинФранции.

– Но родились в России.

– Да.

– Вы ведь знакомы с мадемуазель Сонья?

Софья Горская, сидящая так тихо, что я и думать о ней забыл,смотрит на меня широко раскрытыми азиатскими глазами.

– Да. В прошлый раз мы были представлены друг другу.

– Признаться, поначалу я слукавил, мсье Кутарба. Соньяне только переводчик. Она так же, как и я, работает в полиции. В русскойполиции. Она кое-что узнала о вашей жизни в России. До того, как вы сталигражданином Франции. Задолго до того. Расскажите мне о вашей семье.

– У меня нет семьи.

Ты можешь не волноваться, Анук, я никогда не предам тебя.Никогда.

– У вас была сестра, правда?

– Я не хочу это обсуждать.

– Я понимаю. Вы тяжело пережили ее смерть.

– Смерть Анук? – не выдерживаю я. – Кто вамсказал, что Анук умерла?

– Есть документальное свидетельство о ее смерти. Онаумерла от аневризма в возрасте шестнадцати лет.

– Кто вам сказал, что Анук умерла?