Читать книгу "Институт - Стивен Кинг"

– О боже, что это? – Слова Венди прозвучали невнятно, поскольку она рукой зажала себе рот.

Никто не ответил. Все, включая Люка, смотрели на экран, застыв от ужаса и изумления.

Дальняя половина Дальней половины – Палата А, Овощебаза – представляла собой длинное помещение с высоким потолком. Люку оно напомнило заброшенную фабрику – в таких обычно случались перестрелки под конец боевиков, которые они с Рольфом любили смотреть сто лет назад, когда он еще был настоящим ребенком. Закрытые сеткой флуоресцентные лампы под потолком отбрасывали тени, создавая жутковатое ощущение подводного мира. Длинные, узкие окна тоже были затянуты сеткой, более толстой. Ни единой кровати, только голые матрасы, частью вытолкнутые в проходы, частью перевернутые. На матрасах желтели потеки, возможно, рвоты.

Вдоль одной шлакоблочной стены текла по желобу вода, а выше по трафарету было написано: «ВЫ СПАСИТЕЛИ!» Девочка, совершенно голая, если не считать грязных носков, сидела над желобом на корточках, спиной к стене, положив руки на колени, и испражнялась. Раздался шорох ткани о телефон, вероятно, закрепленный в кармане скотчем; щелочка, в которую выглядывала камера, исчезла. Когда изображение появилось снова, девочка пьяной походкой шла прочь, а ее фекалии плыли по желобу.

Женщина в коричневой форме экономки моющим пылесосом чистила пол от блевоты, дерьма, пролитой каши и еще бог весть чего. Она увидела Морин, помахала рукой и что-то сказала. Что именно, никто не разобрал – не только из-за пылесоса, но и потому, что в Палате А стояла непрекращающаяся какофония голосов и криков. В одном из проходов кувыркалась девочка. Мимо прошаркал прыщавый мальчик в грязных трусах и сползающих с носа заляпанных очках. Он выкрикивал «ай-я-я-я-я-я-я», на каждом слоге ударяя себя по макушке. Люк вспомнил, что Калиша как-то упомянула прыщавого очкарика. В его первый день в Институте. Кажется, что Пити нет уже целую вечность, хотя прошла всего неделя, сказала она. И вот он сам. Или то, что от него осталось.

– Литлджон, – пробормотал Люк. – Я знаю, как его зовут. Пит Литлджон.

Никто его не услышал. Все как загипнотизированные смотрели на экран.

Напротив канализационного желоба стояло длинное корыто на стальных ножках. Две девочки горстями зачерпывали из него бурую кашицу и заталкивали себе в рот. Тим с омерзением, едва веря своим глазам, подумал, что это похоже на быстрорастворимую овсянку его детства. Мальчик лежал в кашице лицом, держа руки по швам, и щелкал пальцами. Несколько детей лежали на матрасах и смотрели в потолок, тени от сетки на лампах расчерчивали их лица, словно татуировка.

Морин двинулась к женщине с пылесосом, вероятно, чтобы ее сменить. Тут видео оборвалось, экран стал синим. Все ждали, что снова появится Морин в кресле и, может быть, добавит какие-нибудь пояснения, однако экран остался пустым.

– Господи, что это? – проговорил Фрэнк Поттер.

– Дальняя половина Дальней половины, – ответил Люк. Он был бледнее обычного.

– Что за люди загоняют детей…

– Чудовища, – сказал Люк. Он встал, приложил ладонь ко лбу и покачнулся.

Тим схватил его за плечи.

– Сознание теряешь?

– Нет. Не знаю. Мне надо на улицу. Подышать свежим воздухом. На меня как будто стены давят.

Тим глянул на шерифа Джона, тот кивнул.

– Выйди с ним в проулок и помоги ему прийти в себя.

– Я с вами, – сказала Венди. – Все равно я вам нужна, чтобы дверь открыть.

На двери в дальнем конце отделения для задержанных было большими буквами написано: «АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД. ПРИ ОТКРЫТИИ СРАБОТАЕТ СИГНАЛИЗАЦИЯ». Венди ключом из своей связки отключила сигнализацию. Тим ладонью нажал ручку-штангу. Другой рукой он придерживал Люка, который уже не шатался, однако по-прежнему был белым как полотно. Тим знал, что такое посттравматический синдром, но никогда не видел его в жизни, только по телевизору. Сейчас он наблюдал его у мальчика, который и бриться-то начнет не раньше чем через три года.

– Не наступай на вещи Энни, – предупредила Венди. – Особенно на ее надувной матрас. Она тебе за это спасибо не скажет.

Люк не стал спрашивать, что делают в проулке надувной матрас, два рюкзака, магазинная тележка на трех колесах и свернутый спальный мешок. Он медленно двинулся в сторону Мэйн-стрит, глубоко дыша. Один раз остановился, нагнулся и упер руки в колени.

– Лучше? – спросил Тим.

– Мои друзья их выпустят, – сказал Люк. Он по-прежнему стоял, нагнувшись.

– Кого? – спросила Венди. – Этих?..

Она не знала, как закончить, да это и не имело значения, поскольку Люк ее как будто не слышал.

– Я их не вижу, но откуда-то все знаю. Не могу понять, как у меня это получается, просто знаю. Думаю, дело в Авестере. Авери то есть. Калиша с ним. И Никки. Джордж. Господи, как они сильны! Они так сильны вместе!

Люк распрямился и пошел дальше. Когда он остановился в начале проулка, загорелись все шесть фонарей на Мэйн-стрит. Люк ошарашенно посмотрел на Тима и Венди:

– Это я сделал?

– Нет, что ты, – негромко рассмеялась Венди. – Они всегда в это время зажигаются. А теперь пошли назад. Давай возьмем у шерифа Джона еще бутылочку колы?

Она взяла Люка за плечо, но тот вырвался.

– Подождите.

Пустую улицу переходили, держась за руки, двое. Коротко стриженный блондин и молодая женщина в платье с цветочным рисунком.

26

Когда Никки выпустил руки Калиши и Джорджа, генерируемая детьми энергия ослабела, но лишь ненамного, поскольку большая ее часть исходила от тех, кто собрался за дверью Палаты А.

Это как качели, подумал Ник. ТЛП и ТЛК растут по мере того, как исчезает способность соображать. А у тех, за дверью, мозгов почти не осталось.

Так и есть, сказал Авери. Они – аккумулятор.

Голова у Никки прояснилась – боли не было совсем. Глядя на других, он догадывался, что с ними произошло то же самое. Вернется ли головная боль – и если вернется, то когда, – он не знал. Просто радовался.

В бенгальском огне они больше не нуждались.

Никки склонился над смотрителями, которые вырубили друг друга шокерами, и пошарил у них в карманах. Нашел, что искал, и протянул Калише, а та передала Авери.

– Открывай ты, – сказала она.

Авери Диксон – которому сейчас следовало ужинать дома с родителями, отдыхая после очередного трудного дня, потому что тяжело быть самым малорослым пятиклассником в школе, – взял оранжевый ключ-карту и приложил к сенсорной панели. Замок щелкнул, дверь открылась. Обитатели Овощебазы сгрудились по другую сторону, словно овцы в грозу. Они были грязные, ошалелые, по большей части раздетые. У нескольких по подбородку текли слюни. Пити Литлджон стучал себя по голове и тянул: «Йа-я-я-я-я-я».