Читать книгу "Великое заклятие - Дэвид Геммел"

Старый генерал умолк, и Дагориан взял его за руку.

— Я не король. Я даже солдатом стал не по своей воле и не могу мыслить так, как желаете вы. Для меня главное, чтобы вы остались живы.

— Многие пытались убить меня, Дагориан, однако я пока жив, как видишь, — сказал Банелион и встал. — А теперь возвращайся на праздник.

У самого выхода Дагориан оглянулся.

— Спасибо вам за все, что вы для меня сделали.

— И тебе тоже. Прощай.

Выйдя, Дагориан сказал часовым — оба были люди пожилые, с тронутыми проседью бородами:

— Жизнь генерала в опасности. Следите, чтобы здесь не появлялись неизвестные — а если он зачем-то покинет лагерь, пусть кто-нибудь обязательно сопровождает его.

— Так точно, капитан. Пока мы живы, они до него не доберутся, — ответил один из солдат, и Дагориан поехал обратно.

В ворота входили последние запоздавшие зрители. Он отсутствовал больше часа, н многие состязания уже начались. Пробираясь сквозь толпу, он прошел к королевскому павильону.

Здесь сошлись в поединке более сорока пар борцов. Громадный Зубр на глазах у Дагориана выбросил своего противника за пределы круга. Чуть левее происходил турнир лучников, и двести его участников пускали стрелы в соломенные чучела,

Маликада сидел рядом с одетым в доспехи Скандой. Стальная, ничем не украшенная, но тщательно отполированная броня короля блестела, как серебро. Король, смеясь, указывал на одну из борющихся пар, и Дагориан видел его в профиль. Король красив, это бесспорно. Его густые, чуть тронутые сединой волосы золотятся на солнце, как львиная грива. Таким и должен быть человек, завоевавший полмира. Даже сильный, горделивый Маликада кажется мелким рядом с ним. Теперь они смеются оба.

Двумя рядами выше короля сидит беременная королева, прекрасная Аксиана, которую борьба явно не занимает. Сканда взял дочь смещенного им императора в жены, чтобы закрепить за собой право на трон. Любит ли он ее? Смешно даже думать об этом. Разве можно не любить Аксиану? Вся в белом, с перевитыми серебряной нитью косами, она являет собой воплощенную красоту, несмотря на большой срок беременности. Она внезапно посмотрела на Дагориана, и он виновато отвел взгляд.

Из большой палатки позади павильона пахло жареным мясом. Скоро во всех турнирах объявят перерыв, чтобы знать могла выпить и подкрепиться. Дагориан отошел проверить караул вокруг столового шатра. Шестьдесят копейщиков стали навытяжку, увидев его. Он расставил всех через равные промежутки, а четверых поместил у входа, приказав одному:

— Застегни ремешок шлема.

— Слушаюсь. Виноват. — Солдат передал копье товарищу и поспешно устранил изъян.

— Молчать и стоять смирно, пока последний из гостей не вернется в павильон. Вы королевские гвардейцы и должны быть образцом дисциплины.

— Так точно, капитан!

В палатке стояли столы, и слуги ждали наготове с подносами, уставленными винными кубками. Дагориан подал им знак, и они выстроились в две шеренги у входа. Снаружи запели трубы, и Дагориан занял место позади одной из шеренг. Вскоре вошли король с королевой, за которыми следовали военачальники и придворные.

Тишина и напряжение, царившие в шатре, сменились веселым гомоном. Гости с кубками в руках двинулись к столам. Дагориан успокоился и снова позволил себе полюбоваться Аксианой. Глаза у нее темно-синие — таким бывает небо сразу после заката. И грустные. Дагориан по молодости лет не слишком задумывался над женской участью, но сейчас попытался себе представить, каково это — быть выданной замуж за человека, захватившего империю твоего отца. Насколько близким был для нее отец? Сидела ли она в детстве у него на коленях, теребя его бороду? Умилялся ли он ею? Дагориан отогнал эти мысли и хотел было выйти, но тут вентрийский офицер подошел к нему и сказал с легким, почти пренебрежительным поклоном:

— Принц Маликада желает поговорить с вами, сударь.

Дагориан приблизился к Маликаде. Тот был одет в черный камзол с вышитым на плече серебряным ястребом, борода заплетена серебряной нитью. Дружески улыбнувшись Дагориану, принц подал ему руку, сухую и твердую.

— Вы были адъютантом Банелиона и, как я слышал, превосходно справлялись со своими обязанностями.

— Благодарю вас, принц.

— У меня уже есть адъютант, но я хотел вам сказать, что ценю ваши таланты и буду иметь вас в виду, когда представится случай для повышения.

Дагориан поклонился и хотел уже отойти, но Маликада спросил:

— Вы были привязаны к Банелиону?

— Привязан, принц? Он был моим генералом, — осторожно сказал Дагориан, — и я уважал его дар полководца.

— Да, конечно. В свое время он был грозным врагом. Но теперь он стар, и время его прошло. Согласны ли выслужить мне столь же преданно, как ему?

Сердце Дагориана учащенно забилось. Он взглянул в темные холодные глаза принца и снова поразился светящемуся в них уму. Нечего и пытаться лгать такому человеку — откровенную ложь он разгадает сразу. Во рту у Дагориана пересохло, но ответил он без запинки:

— Я служу королю, принц, а вы — королевский генерал. Любой ваш приказ я выполню в полную меру своих способностей.

— Большего нельзя и требовать. Вы можете идти — здесь вас заменит Антикас Кариос. — Принц улыбнулся напоследок и отошел.

Дагориан, повернувшись, чуть не столкнулся с королевой и пробормотал:

— Прошу прошения, моя госпожа. — Она, послав ему рассеянную улыбку, прошла мимо, и сконфуженный Дагориан поспешил выбраться на воздух.

Тысячи людей прохаживались по парку или завтракали, сидя на траве. Атлеты упражнялись перед состязаниями, лошадники проминали коней перед скачками. Дагориан поискал глазами королевского скакуна, Звездного. Тот всегда участвовал в скачках и ни разу еще не проигрывал. Но гигантского черного коня не было видно среди других лошадей. Дагориан спросил о нем одного из конюхов, и тот ответил:

— Легочная гниль. Жаль, конечно, но ведь он стар уже. Восемнадцать годов, никак не меньше.

Дагориан опечалился, услышав это. В Дренане Звездного знал каждый ребенок. Отец короля приобрел его за баснословные деньги, и он носил на себе Сканду во всех его походах и сражениях. Теперь прославленный конь умирает. Сканда, должно быть, безутешен, подумал Дагориан.

Освобожденный от своих обязанностей, он снял доспехи в палатке, отведенной для отдыха офицеров, и велел молодому кулу отнести их к нему на квартиру. Теперь он мог наслаждаться праздником без помех. Становиться адъютантом Маликады ему ничуть не хотелось, и он порадовался, что эта участь ему не грозит. «Надо было и мне отправиться домой с Белым Волком, — подумал он вдруг, — ведь военная служба мне ненавистна». Пока отец оставался живым героем, Дагориан спокойно жил в монастыре и готовился стать священником. Вел скромную, почти безмятежную жизнь и был счастлив.