Читать книгу "Творец Заклинаний - Себастьян де Кастелл"

— Отец, нет! Пожалуйста!

Шаги затихли.

— Я — глава этого дома. Мое право и моя обязанность — защищать семью и клан от порченой крови. И я свяжу ее навеки, если придется. Не сомневайся.

Я представил себе Шеллу, скованную волей отца. Представил, как он втыкает в ее предплечья иглы, вводя под кожу металлические краски — медь, серебро… Контрсигиллы, которые навсегда закроют ей доступ к магической силе…

— На самом деле ты так не думаешь, — сказала мать. Теперь ее голос стал твердым как сталь. Она редко использовала этот тон, но даже отец знал, что в таких случаях не стоит испытывать ее терпение.

— Прости меня, отец, — прохныкала Шелла. Я глотнул немного воздуха, вдруг поняв, что не дышал. Я знал, как сильно отец любит Шеллу. И все же, казалось, он сейчас обдумывал возможность, которую и вообразить-то нелегко.

— Ступай в свою комнату, — сказал он. Его голос стал мягче. Сейчас он звучал устало, в нем были ноты обреченности. — Мне нужно все обдумать, чтобы принять правильное решение.

И снова воцарилась тишина. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем снова послышались голоса.

— Шелла не такая, как твоя мать, Ке-хеопс. Да и ее нельзя винить за то, что она совершила. Сирентия была больна. Она…

— У нее была Черная Тень, — сказал отец.

Мир стал тихим и неподвижным, словно бы испугавшись слов, которые произнес отец.

Черная Тень.

Есть семь основных источников магической силы, но джен-теп пользуются лишь шестью — огнем, железом, шелком, песком, кровью и дыханием. Никто не притрагивается к седьмому, потому что седьмой — это магия тени. Магия тьмы и пустоты. Магия демонов. К ней обращались медеки — наши древние враги. Они использовали заклятия тени. Вот потому-то все медеки давно мертвы.

Моя бабушка умерла, когда мы с Шеллой были еще маленькими. Я знал, что она лишилась рассудка, а маг такой силы, какой она обладала, не может оставаться в живых, став безумным. Но неужели она и впрямь была больна Черной Тенью?

Неудивительно, что отца так тревожит поведение Шеллы…

— Милая у тебя семейка.

Я резко повернулся и потерял равновесие, запутавшись в собственных ногах. Если бы Фериус не подхватила меня, я, вероятно, просто вывалился бы в окно.

— Решил, что умеешь летать, малыш?

Я взглянул на нее снизу вверх, вновь залюбовавшись копной непослушных волос цвета меди, обрамлявших лицо. Такие волосы подошли бы какой-нибудь леди из высшего света, если бы так сильно не выгорели на солнце. Их было слишком много, чтобы даже широкополая шляпа могла защитить их от жарких лучей. Черная куртка Фериус выглядела потертой и видавшей виды, а льняная рубашка давно утратила первоначальный цвет от въевшейся дорожной пыли. Извечная кривоватая ухмылка Фериус придавала лицу лукавое выражение; она словно бы готовилась выдать очередную шутку. Здесь, в изящно обставленном кабинете моей матери, она выглядела чужой и неуместной.

— Как ты сюда пробралась? Я тебя не слышал.

Она помогла мне устроиться на полу и подмигнула.

— Кто знает?.. Может, это магия.

— А разве даромены умеют…

Фериус прыснула.

— Джен-теп! Вы так зависите от своих заклинаний, что даже вообразить не можете, как прожить без них хоть полдня. Ты отвлекся, малыш, — вот и все. Я минут пять стучала в окно. Но ты был так увлечен подслушиванием, что не замечал ничего вокруг. Если б сюда пробралась какая-нибудь древесная змея, она вполне могла бы тобой перекусить.

— Я едва не умер, когда родная сестра обрушила на меня заклинание, — сказал я с некоторой обидой. — И сейчас не в самой лучшей форме, знаешь ли. И вообще, сколько времени?

Она пожала плечами.

— Я не очень-то обращаю на это внимание. Но, думаю, оставила тебя здесь часа четыре назад.

— Я провалялся без сознания четыре часа?

— Может, и больше. Перед уходом мне еще пришлось объяснить твоей матери, как я вернула тебя к жизни. — Фериус покачала головой. — И эта женщина называет себя целительницей?.. Потом еще твой отец задал тучу вопросов, а твоя сестра — вывалила кучу извинений. Но никто не предложил мне выпить. Пришлось поискать кабак, но в этом вашем занюханном городишке после полуночи все закрыто. Тогда я решила, что пора вернуться и проведать тебя.

Мне показалось немного странным, что дароменский картограф может чего-нибудь не найти в городе. Впрочем, не факт, что она и правда картограф. А может, просто вернулась, надеясь, что ей заплатят за мое спасение.

Я на цыпочках вернулся к двери, чтобы проверить, слышно ли нас с той стороны. Родители все еще спорили, но уже не на таких повышенных тонах. Я различил лишь отдельные слова — «слабость», «недостатки» и, разумеется, собственное имя.

Ослабнув от стыда и усталости, я вернулся и сел на канапе. Фериус опустилась рядом и полезла в карман за своей курительной соломинкой.

— Не очень-то мне по душе твое семейство, малыш.

Это меня задело. Да, я был бы сейчас мертв, если б не Фериус Перфекс. Но какое она имеет право судить нас?

— Видимо, твои родственники гораздо лучше?

— Все мои родственники давно умерли, — сказала она, чиркая спичкой и вдыхая дым. — Так что они по крайней мере не такие шумные.

Послышался тихий стук в дверь — и я вздрогнул. Абидос, наш слуга, вошел в комнату с подносом. Ноздри защекотал аромат горячего хлеба и сыра с маком. А остро-сладкий запах подогретого гранатового сока наполнил рот слюной.

Заметив Фериус, Абидос замер.

— Я вижу, вы вернулись, леди Фериус.

— Я не леди. Но да, я вернулась.

Абидос поставил поднос на столик.

— Я не уверен, что вы сегодня вообще ели, господин Келлен. — Он покосился на Фериус и быстро отвел взгляд.

— Ой, расслабься, Аби, — сказала она со смешком. — У тебя такой вид, будто ты размышляешь, пришла ли я убить мальчика или соблазнить его.

— И что с того? — спросил он.

— Абидос! — Я возвысил голос. — Эта женщина — наша гостья. Ты должен…

— Не бери в голову, Аби, — перебила Фериус, укоризненно глянув на меня. — Убийства и совращения сегодня в мои планы не входят.

— Что ж, тогда все к лучшему. Я вас оставлю. — Слуга коротко кивнул мне и вышел.

Я был зверски голоден и успел уничтожить половину хлеба и сыра, когда заметил на лице Фериус странное выражение. Она задумчиво смотрела в сторону двери.

— Что случилось? — сказал я. — Абидос не хотел грубить. Он просто защищает меня.

— Он очень похож на твоего отца, — сообщила она.

— А, это. Да, они братья, — объяснил я и сделал еще глоток сока.