Читать книгу "Ботаники не сдаются - Янина Логвин"

— Нет, вот умеют же некоторые устраиваться в жизни! Даже завидно!

Сделать за сестру домашку мне было раз плюнуть, даже с ошибками (за столько лет я и не к такому привыкла) вот только мысли сейчас совершенно не лежали в границах математической географии. Ну, совершенно!

— Слушай, Лялька, ну зачем тебе алгебра, — сказала сгоряча. — Тебе карты «Таро» нужны — большие и с картинками. Раскинула веером и все ответы, как на ладони! Спросят, не спросят домашку. А вдруг пронесет?

— Таро?? — Глаза у Ляльки часто-часто заморгали и восторженно распахнулись, а я, увидев стекленеющий взгляд младшей, сообразила, что сболтнула лишнее. Но поздно, Лялька уже вовсю мечтательно таращилась в окно. — Таро…

Я и себе заморгала.

— Ой, Свет, кажется…

— Пошли, Умка! — Светка встала со стула и сдернула меня за собой. — Не мешай человеку. Готы они такие, им простор для воображения нужен и тишина!

— Вот так, Сёма, все и произошло. И если ты думаешь, что в случившемся сегодня я виновата сама, то отчасти вынужденно с тобой соглашусь. Но только отчасти! Все-таки я живой человек и у меня, как оказалось, нет такого хитинового панциря, как у тебя. И ядовитых зубов тоже нет!

Я скормила пауку мучного червячка и взяла его из террариума под лапки на ладонь. Сёма размял конечности в бархатных волосках, приподнял шелковое брюшко, переполз с ладошки на ладошку и застыл. Я тоже застыла. В дружеских отношениях паук и человек, главное, не делать резких движений. Конечно, когда Сёма был юн и подвижен, он не раз кусал меня, но просто поверьте: лучше обойтись без этого!

А вот вздохнуть и выдохнуть можно. Даже полезно после такого-то дня! Я повернулась и подошла к окну, за которым уже давно стемнело, стараясь сосредоточиться на мыслях. А мыслей, сами понимаете, в голове гуляло тьма. И самая важная: обозначить четкие ориентиры моих дальнейших действий!

— Итак, для начала рассмотрим исходные данные и разложим задачу по пунктам, — проговорила я вслух. — Что мы имеем? А имеем мы простейшее уравнение с одним неизвестным (Катей Уфимцевой), где известное (Иван Воробышек) уже по умолчанию возведено в квадрат. И это значит, что результат уравнения видится вполне предсказуемым.

Пункт первый: я влипла в историю, где условия изначально не равны.

Пункт второй: Он спортивен и привлекателен. Не заносчив, но уверен в себе. Не очень умен, не остроумен, не груб, однако: смел, дерзок и обаятелен. И думаю, на последнем стоит заострить особое внимание, чтобы не попасть под его шарм. Например, придумать кодовое слово «Таракан» или «Прыщ» и повторять его всякий раз, когда, ситуация захочет выйти из-под контроля.

И здесь, Сёма, я должна признать непреложный факт: Он нравится всем девчонкам без исключения, даже мне. Конечно, с условно-эстетической точки зрения и где-то глубоко в душе, а впрочем, я не позволю себя отвлечься на подобные мелочи.

Пункт третий: Он не замечает таких, как я. Он не видит таких, как я. Для таких, как Воробышек — нас просто не существует. А значит, придется пробить стену лбом и войти в зону его внимания, невзирая на трудности.

И наконец пункт четвертый: поверь в себя! И этот пункт на самом деле самый важный, потому что с сегодняшнего дня я решительно настроена все изменить! Пусть очкарик и Заучка. Зубрилка, мелочь и скучный книжный червяк. Я решила одно: Ботаники не сдаются! За мной второй шаг и пора переходить к действию!

Сёма пошевелился, и я вернула паука в террариум. Расчесав длинные волосы, надела пижаму, улеглась в постель и стала продумывать дальнейшую стратегию по завоеванию Воробышка.

Однако реальность не всегда совпадает с планами. И вместо дня мне пришлось дать Воробышку отдохнуть от себя два, чтобы избежать расправы по горячему. Мало ли, что у этих популярных парней в голове. Все же я меньше его в два раза. По всем телефонам в университете ходило короткое видео-гифка, поднимая настроение студентам, где я въезжаю в Ваньку. Снова и снова жадно обхватываю парня за шею, приклеиваюсь пауком, чтобы уже через секунду столкнуть в фонтан. Феерическое зрелище с каскадом брызг и изумлением на лицах зрителей. Ха-ха. Может, я бы и сама посмеялась над неуклюжей пигалицей, улепетывающей на роликах, если бы не поняла, как глупо выглядела со стороны.

Но прошел день, за ним второй, и я решилась.

Ужас, до чего же сложно оказалось поймать Воробышка одного! Что за манера ходить толпой, словно мы не боремся за индивидуальность, а живем на заре первобытнообщинного строя? Еще бы по парам разбились, как в детском саду — смешно! Почти измоталась, отслеживая его в коридорах и лестничных пролетах, пока наконец-то не прижала парня в углу. И где бы вы думали? Правильно, неподалеку от мужского туалета. Фррр…

Коса туго стягивала волосы, а очки «Черепашье счастье» плотно сидели на носу, когда я выскочила из-за угла, преградив Ивану путь.

— При-вет! — я постаралась, чтобы моя улыбка ослепила его так же, как улыбка доктора Ливси[16] капитана Флинта. — А вот и я!

— Э-э-э… — Воробышек оторопел и остановился.

Судя по тому, как озадаченно он уставился на мои зубы — с улыбкой я переборщила, все-таки не на приеме у дантиста. Так что пришлось яркость притушить, покашляв в кулачок: кхе-кхе!

— И кто — ты?

— Как кто? — я очень натурально удивилась. — Катя Уфимцева, конечно!

Он сошел с места, явно собираясь меня обойти, но не тут-то было. Я снова преградила ему путь.

— Слушай, разве мы знакомы?

— Ну, в некоторой степени да, — я с готовностью кивнула. — Это ты позавчера спас меня у фонтана в «Трех китах», когда я неслась на роликах, спасаясь от страшного дога, и героически принял удар на себя!

Вот теперь Воробышек остановился. Взглянул с изумлением.

— Так это была ты? Та ненормальная мартышка?! Черт! Ты же меня чуть не утопила!

Чего?! Я нахмурилась. Вот мартышкой меня еще никто не называл! Так мы, оказывается, животных не любим? Так и запишем в блокнот для анамнеза: познакомить с Сёмой!

Но на деле постаралась улыбнуться.

— Я! Прости, что убежала, но я так испугалась! — моргнула в точности, как Лялька. — Ужасно боюсь собак! Больше — только злых парней!

Одна секунда… Две… Три…

У обычных людей, встречающих в толпе незнакомое лицо, внимание на нем задерживается секунды на три, пока полностью не рассеивается. И только четвертая секунда определяет: заинтересовал ли вас человек. И вот это первое, цепкое внимание, когда человек врезается в память, зачастую вернуть невозможно. Но я не зря бежала по улице, замерзнув как сосулька, и не просто так прыгала в фонтан. Я надеялась, что наука поможет.

…Четыре.

Воробышек отсканировал мою внешность и задержал взгляд. Ему было интересно. Отлично!

…Пять. Интерес пропал.

И все же не таким уж грубияном оказался Иван, чтобы избавиться от меня. Как бы ему ни хотелось уйти, он все-таки сказал: