Читать книгу "Наделенные силой. Тайны индейских шаманов - Юрий Стукалин"

Обычно человек становился шаманом в результате полученного видения или некоего мистического опыта, который вынуждал его искать совета у одного из действующих шаманов. У павиотсо право лечить, помимо прочих, давали духи орла и оленя. Во время лечебной церемонии «орел прилетает с горы, чтобы осмотреть больного, но никто (кроме шамана) не может увидеть его». У пайютов некоторые шаманы получали лекарскую силу от духа медведя, и их песни имитировали медвежье ворчание. У сиу — от медведя, бизона и барсука.

Апачский шаман мог получить силу от земли, солнца, луны, деревьев, растений, гор, камней, ветра, молнии, гуся, медведя, волка и других. Шаман мускогов получал контроль над духами подземного мира, проводя пост в «опасных местах» — там, где был туман, особенно в пещерах или на болотах. Такие места считались пограничными между земным и подземным мирами. С помощью определенных ритуалов шаман получал контроль над одним из подземных духов, который входил в его тело. Когда шаман умирал, дух подземного мира покидал его тело в форме змеи, ящерицы, червя или иного «странного и пугающего существа подземного мира». Некоторые люди, получившие силу, очень хотели, чтобы о ней узнали все. Другие, наоборот, скрывали ее, и только по их новым амулетам люди могли догадаться о произошедшем. Сила могла велеть человеку подождать с ее использованием несколько месяцев и даже лет либо до получения определенного знамения. И даже жена могла не знать об этом, пока не наступал определенный момент.

Индеец в шкуре медведя

Источником силы известного в начале XX века шамана ютов Маленькой Рыбы был «зеленый карлик». По его словам, у очень многих шаманов ютов духами-покровителями были зеленые карлики[15]. Маленькая Рыба утверждал, что в течение сеанса лечения зеленый карлик стоял около палатки, в которой проходила церемония, и давал ему, Маленькой Рыбе, советы, а тот проводил ритуалы полностью в соответствии с его указаниями. А одним из духов-покровителей Марка Большой Дороги, шамана сиу середины XX века, был Скади — дух белого человека, который настолько «индеанизировался», что мог даже говорить на языке сиу. Этот дух пришел к нему в его первом видении. Позднее он получил и других духов-покровителей, в том числе и могучего духа Грома.

С одной стороны, сила олицетворяла характерные черты ее источника. Например, сила, полученная от горного льва (пумы) — хорошего охотника, наделяла человека удачей на охоте. С другой стороны, вред, нанесенный источником силы, зачастую лечился или устранялся шаманом, получившим от него силу. Например, укушенного змеей лечил шаман, чья сила пришла от духа змеи, а сброшенного с лошади — получивший силу от духа лошади. Кроме того, шаман мог наделяться и другими возможностями — например, находить потерянные вещи, предвидеть будущее и т. п. Мощь силы зависела не от ее источника, а от взаимоотношений и взаимодействий между источником и шаманом. Сила двух шаманов, получивших ее от одного и того же источника (например, молнии), была разной.

Зачастую шаман имел нескольких духов-покровителей, приобретенных им при прохождении различных постов. У большинства индейских народов считалось, что чем большим количеством сил обладает человек, тем больше у него возможностей, но у некоторых, например у апачей, полученные силы могли оказаться антагонистами. Чирикауа-апачи говорили, что шаман мог почувствовать, что две из имеющихся у него сил враждебны друг другу, и тогда старался избавиться от одной из них. В другом случае две силы могли хорошо уживаться друг с другом, и тогда шаман мог попытаться создать общий для них ритуал.

Получивший силу человек должен был внимательно следить за тем, чтобы случайно не нарушить личных табу, связанных с духами-покровителями и соответствующими амулетами, и быть крайне осторожным в своих действиях. Такие запреты были весьма разнообразны, и краснокожий всячески старался соблюдать их, опасаясь незамедлительного наказания, ниспосланного высшими силами. Любые свалившиеся на его голову неприятности он, как правило, сразу же приписывал случайному нарушению какого-нибудь из многочисленных табу. Если, например, индеец получал инструкции ни при каких обстоятельствах не пускать в свою палатку щенков, то при возникновении болезни он мог решить, что кто-то сделал это без его ведома.

Шаман в костюме медведя

Кроме личных табу, полученных от духов-покровителей в видении при принятии силы, существовали также общие для всех членов племени. Навахо, например, считали, что следует избегать деревьев, пораженных молнией, никогда нельзя убивать койотов, медведей, змей и некоторых птиц. Нельзя есть рыбу, водных птиц и животных и любое сырое мясо. Навахо даже сегодня никогда не причесывают волосы ночью и не переступают через лежащего человека. Существует множество действий, которые навахо называют бахадзид — табуированными. Многие индейские табу, несомненно, имели под собой практическое значение. Койоты и змеи не давали разрастись популяциям сусликов, которые уничтожали луга и посевы. Птицы поедали саранчу. В местах, где гроза налетает внезапно, разумно избегать деревьев, в которые уже когда-то била молния. А запрет на общение с тещей, существовавший почти у всех индейских племен, большинство современных мужчин с радостью бы узаконили и сегодня.

Пожалуй, самым сложным было избегать нарушений запретов, связанных с пищей. Роберт Лоуи[16] вспоминал, как в 1931 году отвез старика кроу Желтого Мула пообедать в ресторан городка Лонг-Грасс. Прежде чем съесть пирог, индеец с большим беспокойством поинтересовался, входят ли в его состав яйца, потому что «орлиная магия», полученная им от другого человека, запрещала есть их даже в составе чего-либо. Декост Смит сообщал, как однажды разделил еду с шошоном, который с удовольствием поужинал с ним, уплетая за обе щеки тушеных консервированных устриц. Перед этим индеец внимательно изучил изображения на банке и выслушал от него их подробное описание. «На следующий день, — писал Смит, — он вошел ко мне в палатку с рассказом о бессонной ночи и устрицах, которые шептали ему в уши свои упреки. Я напомнил ему, что он, помимо устриц, еще выпил три кружки очень крепкого кофе, и именно это вместе с его тревожными предчувствиями не дало ему уснуть».