Читать книгу "Цивилизации Древнего Востока - Сабатино Москати"

В каналах моего города пыль собралась, воистину стали ониобиталищем лисицы;Больше не текут по их руслам пенные воды, и рабочиепокинули русла;В полях города больше нет зерна, и земледелец покинулземлю…Мои пальмовые рощи и виноградники, изобильные медом ивином, заросли горной колючкой…Горе мне, мой дом – разрушенное стойло,Я пастырь, чьи коровы рассеяны,Я, Нингаль, подобна недостойному пастырю, стадо которогопало под ударами!Горе мне, я изгнанница из города, что не нашел упокоения;Я странник, в чужом городе влачащий жизнь.

Еще одну чрезвычайно интересную группу текстов составляют дидактические, или поучительные, работы различных форм. Сюда входят пословицы и афоризмы, нередко выражающие глубокую мудрость.

Бедняку лучше быть мертвым, чем живым:Если есть хлеб у него, то нет соли;Если есть соль у него, то нет хлеба;Если есть дом, то нет хлева; Если есть хлев, то нет дома.

Временами в подобных сентенциях можно увидеть замечательные психологические наблюдения:

Похвали юношу, и он сделает для тебя что захочешь;Брось корку собаке, и она завиляет хвостом.

А вот призыв к самоконтролю:

В месте скандала не выказывай раздражения;Когда гнев сжигает мужа, подобно пламени, умей потушитьпламя.Если он говорит с тобою, пусть сердце твое с благодарностьюпримет совет;Если он оскорбляет тебя, не отвечай ему тем же.

Еще один тип дидактических композиций – басня; к несчастью, до нас дошло лишь несколько образцов шумерских басен: о птице и рыбе, о дереве и тростнике, о мотыге и плуге, о железе и бронзе. Басни часто принимают форму диалогов или споров о хороших и дурных качествах разных персонажей, примерно так, как мы видим в более поздних баснях Эзопа. Среди персонажей басен – не только животные и растения, минералы и инструменты, но также люди и ремесла; когда речь идет о последних, литературный жанр немного меняется и вмешательство богов приближает рассказ к мифологическому типу. Хороший пример – состязание за руку Инанны между пастухом Думузи и земледельцем Энкимду. Богиня благосклонна к земледельцу:

Пастух никогда не получит руки моей,Никогда не укутает меня своим шерстяным плащом…Я, дева, стану женой земледельца,Земледельца, выращивающего растения,Земледельца, взращивающего зерно.

Но пастух энергично защищается:

Энкимду, муж каналов, канав и канавок,Земледелец, чем он лучше меня?Пусть даст он мне свое черное одеяние,В ответ я дам ему, земледельцу, черную овцу;Пусть даст он мне свое белое одеяние,В ответ я дам ему, земледельцу, белую овцу;Пусть нальет он мне лучшего своего пива,В ответ я налью ему, земледельцу, желтого молока;Пусть нальет он мне сладкого своего пива,В ответ я поставлю перед ним, земледельцем, кислогомолока…Наевшись и напившись,Я оставлю для него лишний жир,Я оставлю для него лишнее молоко:Земледелец, чем же он лучше меня?

В конце концов Инанна выбирает пастуха. Но – и это очень важно – соперники мирятся, и земледелец также приносит богине свои дары. Это полностью согласуется с естественным порядком – устремлением и одновременно характерной чертой шумерского образа мыслей.

Произведения нравоучительного жанра включают в себя множество школьных текстов, один из которых, расшифрованный Крамером, особенно интересен. В нем рассказывается о юноше, который ходил в школу, усердно учился, готовил и писал все упражнения. По возвращении домой он рассказывает отцу обо всем, что сделал, и просит дать ему поужинать:

Я хочу пить, дай мне напиться!Я голоден, дай мне хлеба!Омой мне ноги, постели постель, я хочу спать.И разбуди меня утром пораньше, я не должен опаздывать,Или учитель побьет меня палкой.

На следующее утро юноша встает, берет два хлебца, приготовленные для него матерью, и вновь бежит в школу; но он опоздал, и встреча с начальником предвещает ему наказание. Возвратившись домой, он предлагает отцу пригласить наставника домой и ублаготворить его дарами. История продолжается:

Отец внял словам ученика.Учителя школьного он позвал.В дом пригласил, на место почета его посадил.Школьник служил ему, пред ним он встал,И все, что грамоте он постиг,Отцу своему он показал.Отец его с ликующим сердцемОтцу школьному радостно молвит:«Вот малыш мой руку раскрыл, и ты мудрость свою в неевложил.Грамотейную мудрость, всю искусность ее ты ему открыл».

После такой похвалы настал черед даров: наставнику преподнесли вино, много масла, новое одеяние, кольцо. Побежденный таким великодушием, наставник оборачивается к юноше и хвалит его так:

Малыш, ты слов моих не отбрасывал, не отшвыривал.Грамотейной мудрости вершины достигнешь, в совершенствеее изучишь!Нечто ты сумел мне дать так, что я мог это принять.Хлеб – мое пропитанье – сверх меры ты дал, честь великую мне оказал.Нидаба, владычица защитниц, твоей покровительницей дастанет!В тростниковую палочку удачу да вложит!Из копии глиняной зло да изымет!Перед братьями своими да встанешь!Над сверстниками верховодить будешь!Лучшим из лучших среди учеников школы да будешьпризнан!

Эта история примечательна своей свежестью и спонтанностью, а временами просто забавна. Может быть, это сатира? Так можно было бы подумать, если бы не полная серьезность и даже мрачность шумерской литературы вообще.

Прежде чем закончить обсуждение дидактической и афористической литературы, следует упомянуть еще одну тему, впервые возникшую именно в шумерской литературе, но позже нашедшую широкое распространение на всем Древнем Востоке. Это тема страданий благочестивого человека. Почему судьба не благосклонна к тем, кто живет праведной жизнью? В шумерской поэтической композиции, известной под названием «Человек и его бог», проблема сформулирована следующим образом:

Я человек, человек прозорливый, но уважающий меня незнает достатка,Мое верное слово обращено в ложь,Хитрецом я повержен и должен служить ему,Не уважающий меня ославил меня перед тобой.Ты вновь и вновь отмеряешь мне страдания,Я в дом вошел, душа в расстройстве,Я, человек, вышел на улицу с тяжелым сердцем,На меня, храбреца, справедливый хозяин зол и смотритвраждебно.Мой пастырь затеял недоброе против меня, хотя я емуне враг.Товарищ мой не говорит мне ни слова правды,Друг отвечает ложью на правдивое слово,Хитрец замышляет против меня,Ты же, мой бог, не накажешь его за это!

Однако следует отметить, что в этих словах нет обиды на бога. Напротив, с шумерской точки зрения, какие бы страдания ни выпали на долю человека, какими бы несправедливыми они ни были, человеку все равно следует славить бога, каяться в грехах и ждать освобождения от страданий, о котором говорится в конце поэмы: