Читать книгу "Краткая история аргентинцев - Феликс Луна"

Хотя Буэнос-Айрес и был столицей, другие города обладали собственной юрисдикцией. Их муниципальные правительства, или кабильдос, были коммунальными и занимались во имя общего блага многими делами, выходившими за рамки муниципальных функций; к 1810 г. уже была накоплена довольно важная политическая практика. В основном кабильдос состояли из креолов уже не в одном поколении.

В дальнейшем муниципальные юрисдикции устанавливали де-факто приблизительные границы каждой из нынешних провинций и стран на основе принципа uti posidetis — одного из наследий испанской цивилизации. Это принцип американского международного права, перевод которого с латыни: «Поскольку владеете, продолжайте владеть». Когда возникает спорный вопрос о границах между американскими странами, в первую очередь обращаются к испанским архивам, чтобы посмотреть, какова была испанская юрисдикция, и, если она четко определена, ее берут в качестве границы. Так, например, часть границы между Боливией и Перу проходит по реке Десагуадеро, потому что именно она отделяла вице-королевства Рио-де-Ла-Плата и Перу.

Вице-королевство Рио-де-Ла-Плата имело выход к Тихому океану (в районе Пуно, где сейчас находится чилийско-боливийская граница) и к Атлантическому океану. Его протяженность была огромной. Оно располагало двумя большими реками, Параной и Уругваем, и широчайшими равнинами, на которых можно было развивать любую сельскохозяйственную деятельность. Что касается его экономических возможностей, то можно добавить, что в районе, включавшем север Буэнос-Айреса, юг Кордобы, юг Санта-Фе и доходившем до Энтре-Риос, выращивали сорок тысяч мулов, которых каждый год отвозили в Сальту для продажи на рудники Перу и Верхнего Перу. В Мисионесе, Парагвае, на севере Корриентеса и Тукумана были великолепные джунгли, которые делали возможным занятия любым видом производства древесины, и это в эпоху, когда дерево было очень ценным строительным материалом. Имелись месторождения полезных ископаемых в районе Верхнего Перу и в районе Мендосы, где также было серебро и другие полезные ископаемые.

Новое вице-королевство было достаточно большим, чтобы обеспечивать свои нужды, и просуществовало около тридцати лет. Но оно вобрало в себя слишком разные регионы и насильно связывало политическими узами территории, жители которых сильно отличались друг от друга, имели разное этническое происхождение и противоположные интересы. Например, Верхнее Перу, которое в течение веков имело социальные, торговые и политические связи с Лимой, в административном отношении было подчинено Буэнос-Айресу. Похожая ситуация сложилась с регионом Куйо, который традиционно тяготел к Сантьяго-де-Чили, но оказался в зависимости от столицы, находившейся от него на расстоянии более тысячи километров. Не легче было и положение Монтевидео, основанного за тридцать лет до создания вице-королевства и рассчитывавшего стать единственным портом в этой части Америки.

Тем не менее замысел был грандиозен. Вице-королевство Рио-де-Ла-Плата было сравнимо со страной масштаба США. Выходы к Атлантическому и Тихому океанам давали ему возможность установить связи со всем миром. Патагония и Мальвинские острова входили в его юрисдикцию, что открывало перспективы для использования морских ресурсов, рыболовства, добычи тюленьего и китового жира и других многообещающих продуктов того времени. Однако вице-королевству было необходимо больше времени, для того чтобы полностью сформироваться. Его составные части были такими разными и непохожими, что, когда после 1810 г. наступил конец зависимости от Испании, помимо Республики Аргентины, в безудержном параде суверенных государств приняли участие Боливия, Парагвай и Уругвай.

Процветание

С 1776 г. начался период процветания для Буэнос-Айреса и в некоторой степени для его окрестностей, включая бывшее губернаторство Тукуман, которое извлекло выгоду из Акта о свободном интернировании[29] и Регламента о свободе торговли (1777 и 1778 гг. соответственно). Действительно, сразу после создания вице-королевства Рио-де-Ла-Плата стала возможной гораздо более свободная, гибкая и либеральная торговля, чем это было в прошлом.

Регламент о свободе торговли позволил порту Буэнос-Айреса иметь прямые связи, без необходимости запрашивать предварительное разрешение, с портами Испании и почти всей Америки. Кроме того, стало можно ввозить товары не только в бывшее губернаторство Тукуман, которое на тот момент входило в состав вице-королевства Рио-де-Ла-Плата, но и также в Верхнее Перу. Так была окончательно разорвана зависимость, которая связывала эту территорию с Лимой, что вызвало серьезные протесты не только жителей Лимы, но и самих вице-королей Перу, обратившихся с просьбой к испанской короне отменить создание вице-королевства Рио-де-Ла-Плата.

Благодаря новому регламенту увеличился ввоз товаров через порт Буэнос-Айреса, и в период между 1780 и 1800 гг. город испытал настоящий бум (похожий на тот, который наступит сто лет спустя, между 1880 и 1910 гг.; этот период расцвета до сих пор сохраняется в коллективной памяти аргентинцев). Многие иммигранты, в основном испанцы, но также итальянцы, французы и представители других наций, обосновались в Буэнос-Айресе. Порт принимал североамериканские корабли, китобойные судна и корабли, привозившие пшеницу; начался довольно активный обмен; возникли и укрепились торговые дома, которые затем стали отличительной чертой Буэнос-Айреса и дали жизнь настоящей буржуазии, достигшей политического влияния десятилетия спустя.

Было много случаев, когда молодые люди, почти подростки, присланные из Испании, оказывались прикрепленными к какому-нибудь торговому дому Буэнос-Айреса: например, Мартин де Альсага, который не говорил по-испански, когда приехал в Буэнос-Айрес (он говорил на языке басков), или основатели таких традиционных семей, как Лесика, семья Анчорена и др. Все они приехали в Буэнос-Айрес и были прикреплены к какому-нибудь торговому дому, они работали продавцами в течение нескольких лет, женились, как правило, на дочери хозяина, приобретали статус, их избирали в кабильдо, в какой-то момент они получали почести и богатства. Их дети становились офицерами национальной армии, их внуки были арендаторами общественных земель при Ривадавии и друзьями Росаса, их правнуки жили очень хорошо при Роке. И так как в Аргентине семейные богатства не сохраняются дольше двух поколений, начиная с Роки и позднее, все состояния такого рода оказались промотаны наследниками.

Но вернемся к последним годам XVIII столетия. В Буэнос-Айресе, как мы сказали, сконцентрировалось большое число торговцев и учеников торговых домов. Возможно, стоит вспомнить первую главу «Века Просвещения» Алехо Карпентьера, где описывается прибытие героев в Гавану; они входят в отцовский магазин и чувствуют запахи сушеной рыбы, трески и других товаров... Наверняка они не почувствовали запаха мате[30], потому что на Кубе его, в отличие от Буэнос-Айреса, не знали. Мы можем представить, таким образом, каким был соседний с пристанями район Буэнос-Айреса рядом с Майской площадью. Там находились склады, и там же происходил обмен товарами, которые затем в фургонах развозились в Кордобу, Мендосу, Сальту и т.д.