Читать книгу "Пророк смерти - Крис Карлден"

– Вчера утром вы пишете статью, которую публикуют в сегодняшнем номере и в которой эти дата и время играют важную роль. Данный момент якобы связан с чем-то жутким и зловещим. А сегодня вы находите убитую женщину в ванне, и на кафельной стене над ней обозначены те же самые цифры, что в вашей статье. Это не мог быть читатель, в таком случае статья должна была выйти на день раньше.

Хартман молча обошел вокруг стола. То обстоятельство, что комиссар не садится, заставляло Бена нервничать.

– Как бы то ни было, – продолжил Хартман, снова становясь перед Беном, – отталкиваясь от этой газетной статьи, коллеги навели о вас справки. От людей из ежедневной газеты, где вы много лет проработали главным редактором, мы получили не самые лестные отзывы, которые вызывают дополнительные вопросы.

– И что же это?

– Несколько бывших коллег сказали, что после возвращения из Эфиопии вы сильно изменились. Вас было не узнать.

– Я просто пытался вернуться в повседневную жизнь и как можно лучше делать свою работу.

– Что вам, к сожалению, не очень удалось.

Хартман снова сделал паузу. Затем наконец сел напротив Бена. Тот, ища поддержки, посмотрел на женщину-полицейского. Но ее лицо оставалось безучастным все время, пока она наблюдала за Беном.

– Бывали приступы ярости, направленные на коллег, – продолжил Хартман. – Ваша работа оставляла желать лучшего. Вас хотели отправить в отпуск, потому что вы отказывались идти на больничный и пройти курс психотерапии. В ответ на это вы уволились по собственному желанию. И ваша жена вас тоже оставила.

Бен отчаянно пытался собраться с мыслями.

– Скажите, каким нужно быть идиотом, чтобы поехать на место преступления и позвонить в полицию, если я сам убийца? – В горле у него настолько пересохло, что Бен с трудом говорил, русые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Над виском заныл шрам от касательного ранения – как всегда, когда он был в напряжении или нервничал.

Хартман пожал плечами:

– Во время дуэли в Африке вы смотрели смерти в глаза. А потом еще и расставание с женой и потеря авторитетного места. Сейчас вам приходится зарабатывать на жизнь написанием какой-то сенсационной чепухи для дешевой газетенки. В вашей жизни все перевернулось, а вы так и не обратились за психотерапевтической помощью. В таких условиях вполне может что-то накопиться, не так уж редко дело доходит до аффективной реакции. А у вас на время совершения убийства нет алиби.

– Это же чушь какая-то. Тамара была милой. Мы хорошо поладили. Почему я должен причинять ей вред? К тому же я знал ее всего пару часов.

– Мы тоже пока не можем этого объяснить, – согласился Хартман. – Но подозрительно то, что вы случайно познакомились с Тамарой накануне вечером, и именно вы на следующий день обнаружили женщину мертвой в ее ванне. К тому же эта история с указанием идентичного времени в вашей статье и на кафеле в ванной.

Бен сглотнул комок в горле. Он был не в состоянии что-либо возразить. Хартман сверлил его взглядом.

– Возможно, вы действовали в состоянии аффекта, потому что разозлились на женщину. Вам сейчас нелегко. Может, у вас сдали нервы, когда вы были у Тамары Энгель. Вы психически неуравновешенны. И не первый, кто неожиданно сорвался, – провокационно добавил он.

Тут Бен решил, что с него хватит. Он же не имел к этому абсолютно никакого отношения.

– Вместо того чтобы терять со мной время, вы бы лучше занялись поисками психопата, который таким зверским способом лишил мальчика матери. Что, например, с отцом ребенка? Тамара рассказывала, что он ее бил. А этого ясновидящего, Арнульфа Шиллинга, вы проверили?

Хартман вскочил так резко, что его стул опрокинулся на пол. Он наклонился вперед и оперся обеими ладонями о крышку стола.

– Вы что, за идиотов нас держите? Конечно, мы прорабатываем все версии и варианты. Но господин Шиллинг не представляет для нас особого интереса. Он не мог находиться в своем доме, когда вы якобы разговаривали с ним там. – Хартман насладился непонимающим взглядом Бена. Затем продолжил: – Мужчина уже три дня лежит в больнице и абсолютно уверен: с Беном Вайднером он в жизни не встречался.

– Это невозможно, – ответил Бен. Он был сбит с толку и не мог поверить собственным ушам. Панически искал объяснения, его мысли кружились в голове, как поднятые ветром листья. Что это значит? И почему, как назло, именно сейчас все эти неувязки наложились одна на другую? Будь он прежним, как пятнадцать месяцев назад, журналистский инстинкт заставил бы его докопаться до сути дела. Но Бен заметил, что просто сдался. Дух борьбы покинул его. Бен просто хотел вернуться к себе в однокомнатную квартиру, чтобы зализать раны.

У него из-под ног словно выбили почву. Ко всему тому, что разыгрывалось здесь, в полицейском управлении, он еще и так по-идиотски профукал встречу с дочерью.

– И все это лишь потому, что я потерял сотовый в квартире женщины, которую убивают в ту же ночь, – пробормотал он.

– Что вы сказали? – спросил Хартман.

Бен вздохнул и поднял брови:

– Не оставь я свой мобильник в квартире Тамары, я бы даже не поехал туда. Тогда я пришел бы вовремя на встречу с дочерью, а не сидел бы сейчас здесь.

Бен подумал, что в этом случае маленькому Тиму, наверное, пришлось бы еще несколько часов провести в темной ванной комнате со своей мертвой матерью, и устыдился, что все равно предпочел бы, чтобы кто-нибудь другой, а не он, вляпался в эту историю.

Хартман шмыгнул носом:

– Вы бы оказались здесь в любом случае. Из-за одной только вашей газетной статьи. Правда, не так быстро. И вам для информации: мы перевернули квартиру жертвы вверх дном. Но вашего сотового телефона при этом не нашли.

Бен закрыл глаза, потер лоб и задумался. Сначала провал в памяти, который он не может объяснить, Арнульф Шиллинг, отрицающий, что говорил с ним, а теперь еще и тот факт, что его сотовый вовсе не у Тамары? Но где тогда? Он даже не осмеливался додумать до конца мысль, которая напрашивалась: возможно ли, что он действительно утопил Тамару в ее собственной ванне? Насколько он бывает сам не свой во время припадков? Все в Бене противилось такой идее. Нет, это невозможно. Пока он соображал и массировал виски, туман в его голове постепенно рассеивался. И на ум пришли другие варианты развития событий.

– Статья еще проходит корректуру, прежде чем попадает в печать. Кто-то мог увидеть дату в моей статье и использовать ее, чтобы повесить на меня убийство, – выдавил из себя Бен.

– Это маловероятно, но мы, конечно, проверим и выясним, кто после вас мог видеть этот текст. Но почему кто-то должен хотеть повесить на вас что-нибудь? – спросил Хартман.

Бен пожал плечами. На это он ничего не мог ответить. Даже семья Кевина Маршалла никогда не пыталась привлечь его к ответственности или хотя бы вступить с ним в контакт. Из прессы он знал, что брат Маршалла солдат и ни в чем не упрекал Бена. «В такой экстремальной ситуации любой поступил бы так же», – заявил он. И вдова Кевина Маршалла, кому он выразил свои соболезнования и сожаление, не упрекала его в смерти мужа и отказалась давать прессе какие-либо комментарии. В первые два месяца после возвращения Бен получал множество писем, в которых люди выказывали ему глубокое сочувствие. Но было и несколько неприятных анонимных посланий с оскорблениями и даже угрозами. Но никто ведь не станет убивать невинную мать лишь для того, чтобы обвинить его в этом. Нет, за этим должно стоять что-то другое.