Читать книгу "Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. 1942-1943 - Хейнц Шрётер"

Генерал Хубе созвал своих командиров на совещание, обратил их внимание на приказ Гитлера и, сообщив о сложившейся обстановке, сказал:

– Ситуация с боеприпасами и горючим позволяет нам совершить только один удачный удар в западном направлении. Я решительно против того, чтобы вести бессмысленную борьбу до полного уничтожения нашей части, поэтому приказываю осуществить прорыв на запад. Я несу личную ответственность за данный приказ и сумею оправдать его в соответствующем месте. Я освобождаю вас, господа, от данной вами военной присяги и предоставляю вам право самим решать, взять ли на себя командование вашей частью во время прорыва или передать его офицеру, который к этому готов. Без боеприпасов удерживать позицию уже невозможно. Я действую вопреки приказу фюрера.

Офицеры молчали, и были видны их озабоченные лица, несшие на себе отпечаток прошедших боев. В эти решающие минуты появился офицер дивизионного полка снабжения. Двигаясь колонной, состоявшей из двухсот пятидесяти грузовиков с боеприпасами, горючим и продовольствием и сопровождаемой десятью танками, пришедшими из ремонта, ему удалось при поддержке частей 60-й и 3-й мотопехотных дивизий прорваться через рубежи заграждений русских. Вздох облегчения вырвался у небольшой группы офицеров, собравшихся на это первое совещание. Генерал Хубе сказал:

– Господа, приказ фюрера остается в силе.

Спустя восемь дней германское радио передало для немецкого народа специальное сообщение об этом успехе:

«По окончании данной операции 6-я армия получила прикрытие на правом фланге, угроза нападения с севера была исключена».

Так прозвучали слова комментатора.

Немецкий солдат стоял у берегов Волги.

В пекле сражения

Наступательное движение танковых и мотопехотных дивизий 6-й армии осуществлялось так быстро, что последующие боевые действия могли быть оценены как удовлетворительные. Падение Сталинграда ожидалось в ближайшее время, а советские войска могли оказать серьезное сопротивление лишь на противоположной стороне Волги.

Во время наступления армии армейский полк связи добрался с опорой для контактной сети до Голубинской – нового расположения командования армии – и установил там коммутационный узел. На время зимы командование армии планировало перенести командный пункт в Нижне-Чирскую, где полк связи группы армий построил еще одну опору и установил прямую связь с Голубинской. Телеграфная связь функционировала на обоих узлах.

Радиосвязь была установлена с группой армий «Б», 4-й танковой армией и 3-й румынской армией. С корпусами, находившимися впереди, была установлена связь с помощью радиотелефона и обычного телефонного аппарата.

Для службы радиоразведки была задействована одна армейская рота, позднее усиленная двумя взводами 4-й танковой армии и прекрасно проявившая себя в ходе боевых действий.

Надежды Верховного командования сухопутных войск захватить Сталинград внезапным ударом не оправдались. Дивизии были измотаны и несли большие потери. Замена поступала на фронт лишь малочисленными подразделениями, в то время как Красная армия постоянно подводила к вокзалу Котлубань и перебрасывала через Волгу новые силы. Северный заградительный рубеж постоянно подвергался мощным атакам.

14-й танковый корпус нес потери до пятисот человек в день, и генерал фон Витерсгейм, произведя определенные расчеты, обратился к командующему:

– Господин генерал, я могу подсчитать и назвать тот день, когда я потеряю последнего солдата, если дело и дальше так пойдет, – на что тот ему ответил:

– Вы командуете армией, Витерсгейм, или я?

17 сентября генерал Хубе принял командование 14-м танковым корпусом, а командование 16-й танковой дивизией перешло к генерал-лейтенанту Ангеру.

Наступления на севере все же продолжались, русские пытались всеми силами прорваться.

8 сентября из трехсот пятидесяти танков сто два были подбиты.

С этого момента наступило затишье.

Но тишина царила лишь на северном участке фронта. В Сталинграде шли бои за каждый дом, за металлургические заводы, фабрики, ангары, судоходные каналы, улицы, площади, сады, стены.

Кто стрелял первым – тот и был прав. Безжалостные бои велись безмолвно и ожесточенно. Минная война была в самом разгаре. Расщелины и обрывы, балки и дома в одночасье получали названия, с которыми защитники Сталинграда связывали определенные понятия.

Повсюду люди ютились в подвалах или в развалинах своих домов. В ходе непрерывающихся боев жители Сталинграда, переполненные страданием и болью, по приказу командования армии покидали разгромленные дома и шли на запад. Они пытались добраться до деревень, расположенных по ту сторону Дона, но удалось это лишь очень немногим. Тысячи беженцев, обессилевших от истощения, не могли двигаться и оставались на дороге – голодали, замерзали, умирали, и рядом никого не было, кто мог бы им помочь.

Жертвы за пределами поля боя, или, как однажды сказал полковник Зелле, «мертвые на задворках войны».

Все новые и новые жертвы поглощал молох битвы. Пикирующие бомбардировщики наносили свои железные удары по руинам стойко защищавшихся плацдармов.

В этот день командование сухопутных войск получило из армии радиограмму:

«Окончательный захват города имеющимися силами невозможен из-за сильных потерь, армия просит прислать штурмовые группы и специалистов по ведению уличных боев».

9 ноября Адольф Гитлер произнес в мюнхенской пивной перед «старой гвардией» свою традиционную ежегодную речь:

– Я хотел добраться до Волги именно в определенном месте и в определенном городе. Это лишь дело случая, что данный город носит имя самого Сталина. Я хотел захватить этот район, и мы его захватили, хотя и остался еще небольшой его участок. Сейчас некоторые спрашивают: «Почему вы не действуете быстрее?» Потому что я не хочу иметь там второй Верден, а намерен сделать это с помощью небольших штурмовых отрядов. Время при этом не играет никакой роли.

Многие немецкие солдаты под Сталинградом слышали эти слова, при этом они не знали, что и подумать – настолько непонятны им были слова фюрера. Правда, один из них, потрясенный услышанным, закрыл лицо руками и пробормотал, находясь в бункере на позиции северного заградительного рубежа:

– О боже, с помощью небольших штурмовых отрядов… если бы он был, по крайней мере, обер-ефрейтором.

В эти дни произошли еще некоторые события. В Северной Африке высадились американские войска, города Тобрук и Бенгази (Ливия) были потеряны, 8-я английская армия прорвала под Эль-Аламейном позиции немецких корпусов, а кроме того, русское военное командование готовило мощное наступление на Волго-Донском фронте.

Вечером трудного ноябрьского дня командир 672-го саперного батальона майор Линден получил от начальника армейской инженерной службы полковника Зелле следующий приказ:

«Вам следует 7 ноября 1942 года в 9.00 вместе с Вашим адъютантом и несколькими людьми, которые Вам смогут понадобиться для выполнения особого задания, прибыть в 305-ю пехотную дивизию в Сталинграде. О дальнейшем Вы узнаете на месте. Длительность Вашего пребывания там – около 6–8 дней. 672-й саперный батальон остается в Калаче и продолжает проводить учебные занятия».