Читать книгу "Девушка, которая застряла в паутине - Давид Лагеркранц"

– Линус, я не просил тебя оценивать ее внешность. Мне просто хочется знать, как она была одета и не назвала ли случайно свое имя.

– Понятия не имею, кто она такая, – ответил Линус. – Правда, откуда-то я ее знал; мне подумалось, что с нею было связано нечто плохое. Татуировки, пирсинг и прочее дерьмо; по виду то ли из готик-рок-группы, то ли гот, то ли панк, и к тому же тощая, как палка.

Микаэль почти неосознанно подал Амиру знак принести ему еще пива.

– Что же произошло? – спросил он.

– Ну, как бы это сказать… Мне подумалось, что незачем сразу приступать к делу, поэтому я уселся на кровать – больше сидеть было почти не на чем – и предложил сперва чего-нибудь выпить. И знаешь, что она сделала? Попросила меня убраться. Велела мне покинуть мой собственный дом так, будто ничего естественнее и быть не могло, и я, разумеется, отказался. Выдавил что-то, типа: «Вообще-то я здесь живу». Но она сказала только: «Вали, исчезни», и я не видел другого выхода, как удалиться, и отсутствовал довольно долго. Когда я вернулся, она лежала на моей кровати и курила – рехнуться можно! – и читала книгу о теории струн или чем-то таком, и я, возможно, уставился на нее как-то подозрительно, не знаю. Она заявила, что не собирается со мною трахаться, даже на пробу. «Даже на пробу», – так и сказала и, по-моему, ни разу не посмотрела мне в глаза. Она изрекла, что в наших компьютерах побывал «троян», RAT[15], и что рисунок вторжения ей знаком, прямо «порог оригинальности» в программировании. «Вас надули», – заключила она и ушла.

– Не попрощавшись?

– Ни черта не сказав.

– Господи, – вырвалось у Микаэля.

– Хотя, честно говоря, думаю, она больше фасонила. Парень из Радиотехнического центра, проводивший то же исследование чуть позже и, конечно, лучше разбиравшийся в атаках такого типа, твердо сказал, что подобные выводы сделать нельзя, и как он ни копался в компьютере, никакого старого вируса-шпиона не обнаружил. Тем не менее и он – его, кстати, зовут Мольде, Стефан Мольде – склонялся к тому, что мы подверглись вторжению.

– А та девица, она, что, вообще никак не представилась?

– Я к ней с этим приставал, но она лишь сказала, и то очень кисло, что я могу называть ее Пиппи[16], но мне было совершенно ясно, что это отнюдь не настоящее имя, хотя…

– Что?

– Мне показалось, что оно ей, в каком-то смысле, подходит.

– Послушай, – сказал Микаэль. – Минуту назад я был готов уйти домой.

– Я заметил.

– Но сейчас ситуация в корне изменилась. Ты ведь говорил, что Франс Бальдер знает эту девицу?

– Ну да.

– Тогда я хочу связаться с Франсом Бальдером как можно скорее.

– Из-за девицы?

– Что-то вроде того.

– О’кей, ладно, – задумчиво произнес Линус. – Правда, найти какие-нибудь его контактные данные тебе, вероятно, не удастся – он, как я говорил, чертовски засекретился… Ты пользуешься айфоном?

– Да.

– Можешь о нем забыть. Франс считает, что компания «Эппл» более или менее продалась АНБ. Чтобы разговаривать с ним, вам придется купить «Блэкфон» или хотя бы одолжить штуку с «Андроид» и скачать специальную зашифрованную программу. Но я попробую заставить его позвонить тебе, чтобы вы с ним смогли назначить встречу в каком-нибудь надежном месте.

– Супер, Линус, спасибо.

После ухода Бранделя Микаэль еще немного посидел, допивая пиво и глядя на непогоду на улице. У него за спиной над чем-то смеялись Арне с компанией. Но Блумквист был настолько глубоко погружен в мысли, что ничего не слышал и даже почти не обратил внимания на то, что Амир присел возле него и начал излагать последний прогноз.

Погода явно ожидалась просто безумная. Температура опустится до минус десяти. Выпадет первый в году снег, причем не мягко и приятно. Метель будет налетать порывами, в горизонтальном направлении, и выльется в самую жуткую бурю за все последнее время.

– Вероятны ураганные ветры, – сказал Амир.

– Как хорошо, – кратко ответил по-прежнему не слушавший его Микаэль.

– Хорошо?

– Да… что… во всяком случае, лучше такая погода, чем никакой.

– Действительно. Но что с тобой? У тебя совершенно потрясенный вид. Встреча получилась неудачной?

– Да нет, вполне нормальной.

– Но ты все-таки услышал нечто, что тебя взбудоражило?

– Даже не знаю. Просто сейчас у меня все несколько сумбурно… Я подумываю, не уйти ли из «Миллениума».

– Я думал, ты с этим журналом – единое целое…

– Я тоже так думал. Но подозреваю, что всему свое время.

– Пожалуй, так, – согласился Амир. – Мой старый отец обычно говорил, что даже у вечного есть свое время.

– И что он под этим подразумевал?

– Думаю, вечную любовь. Вскоре после этого он оставил мою мать.

Микаэль фыркнул.

– Ну что ж. У меня у самого не слишком получалось с вечной любовью. Зато…

– Да, Микаэль?

– Есть женщина, которую я когда-то знал, но она уже довольно давно исчезла из моей жизни.

– Тяжело.

– Да, это особый случай. Но сейчас она вдруг дала о себе знать – по крайней мере, я так думаю, – и, возможно, поэтому у меня такой странный вид.

– Понимаю.

– Ну ладно, подозреваю, что мне пора домой. Сколько я должен?

– Разберемся позже.

– Отлично, береги себя, Амир, – сказал Блумквист, прошел мимо завсегдатаев, отпустив несколько новых спонтанных комментариев, и шагнул навстречу буре.

Ощущение было почти убийственным. Порывы ветра пронизывали все тело, но, невзирая на непогоду, Микаэль немного постоял на месте, поглощенный старыми воспоминаниями, а потом медленно побрел домой и почему-то никак не мог отпереть дверь. Пришлось изрядно повозиться с ключом. Дома он скинул ботинки, уселся за компьютер и принялся искать информацию о профессоре Франсе Бальдере.

Но сосредоточиться никак не удавалось, и вместо этого он уже далеко не в первый раз задался вопросом: куда подевалась Лисбет? Помимо сведений, полученных от ее бывшего работодателя Драгана Арманского, Микаэль не слышал о ней ни слова. Она словно сквозь землю провалилась, и хотя они жили, по большому счету, в одном квартале, он даже мельком ее не видел, и, вероятно, поэтому на него так подействовали слова Линуса.

В принципе у Бранделя в тот день мог возникнуть кто-то другой. Возможно, но маловероятно. Кто, кроме Лисбет Саландер, вваливается к людям, даже не глядя им в глаза, выставляет их из дому, проникает в самые глубинные тайны их компьютеров и выпаливает вещи вроде: «Я не собираюсь с тобой трахаться, даже на пробу»? Наверняка это Лисбет. И Пиппи – разве это для нее не типично?