Читать книгу "Отчаянные крошки - Сэм Левеллин"

— Что-то не так?

Эль Гусано как будто хотел что-то сказать, но вместо этого ответил нервным смешком:

— Не так? Со мной?! Ничего подобного! Никогда не слышал о Великой. И слышать не хочу. А теперь вперед! К победе! Под предводительством Эль Гусано!

* * *

Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) был в восторге от своей новой спальни. Там была кровать с балдахином, и тяжелый красный бархатный полог увенчивала чудесная блестящая коронка. Там были камин с углем и кресло-качалка перед камином. А еще там было очень много очень крупных людей в форменной одежде — они низко кланялись Старшому, забрали его мундир в стирку и выдали взамен великолепное одеяние: кто-то, быть может, счел бы его халатом, но Старшой-то знал, что на самом деле это Королевская Мантия. Где-то поблизости, по-видимому, был вулкан, а на второй завтрак — треска, хотя со вторым завтраком, кажется, возникли какие-то сложности — крупные люди что-то такое говорили. Типа какие-то хулиганы украли грузовик с продуктами, но Старший Механик был выше подобных мелочей.

Потому что важно было вот что: у Королевского Михаила был собственный маленький трончик перед камином, и вообще персонал относился к медведю с Подобающей Почтительностью. (Тут Старшой нажал Королевскому Михаилу на пузико, и Королевский Михаил сказал: «ТОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТВО». — «Я тоже Тепя люплю!» — отозвался Старшой.)

И знакомый ласковый голос говорил Старшому: Ваше Королевское Высочество! Докушай свою рыбу треску, как ты кушал ее в Тресковом фьорде, и мы пойдем смотреть вулкан! Скооооро! А потом, когда соберешься, ты отдашь мне клюююч!

Счастлив, счастлив, счастлив!

Кроме ключа, конечно…

4

В десять часов вечера на набережной Сьюдад-Ольвидада было тихо. Сержант Фантастико сидел спиной к парапету, прихлебывал ром и курил сигару. На «Клептомане-2» было темно, если не считать двух прожекторов, которые светили сержанту Фантастико в глаза и мешали разглядеть, что творится на палубе. Впрочем, сержанта Фантастико это не очень заботило. Он, Заплата и Эль Гарроте должны были сторожить внизу, чтобы никто не сбежал из райской Нянягуа на «Клептоман». Но он, Заплата и Эль Гарроте были не из тех полицейских, которые любят сторожить. Они были из тех полицейских, которые любят, чтобы неделя прошла тихо-спокойно и в конце ее выдали получку. А это значит, они были из тех полицейских, что больше поглядывают на Лас Няньяс: рассердишь их — пиши пропало. Прожекторы корабля надежно освещали набережную, так что Лас Няньяс углядишь за километр. Если, конечно, они не подкрадутся из-за кранов, но подкрасться из-за кранов у Лас Няньяс не хватит сообразительности…

«Э — подумал сержант Фантастико, который и сам был не то чтобы очень умен, — я, оказывается, поэт, а я этого не знал» — Он стал сочинять рифмы. — Луна, Волна, — подумал он. — Э-э, Сметана Кит, Тормозит, Паразит. — Он еще глотнул рома, и ему стало жалко себя. — Никто не понимает, что значит быть поэтом…»

— ВО-ВО-ВУУМ! — загремел громкоговоритель «Клептомана». — ИМЕЕМ ЧЕСТЬ ПРЕДСТАВИТЬ ВАМ… ЛА НЯНЬЮ!

С корабельного мостика ударил ослепительный прожекторный луч. Он осветил что-то висевшее на подъемном кране.

В открытый рот сержанта Фантастико хлынул прохладный ночной воздух. У того, что висело на кране, были черные башмаки, зеленое платье и коричневый котелок.

Звяк — звякнула позади сержанта крышка канализационного люка.

Под кителем сержанта Фантастико разыгралась целая буря чувств. Конечно, большое удовольствие видеть Ла Нянью, висящую на кране, но если увидит другая Ла Нянья, это будет… нет, сержант Фантастико не хотел даже думать, что тогда будет, но мысленно уже слышал, как захлопывается дверь камеры, слышал скрип испанского сапожка[3].

Сам того не заметив, он побежал к крану. С ним бежали другие полицейские.

Звяк — звякнула крышка канализационного люка.

— Давайте! — прошептал чей-то голос.

* * *

Сержант Фантастико со товарищи стоял под краном. Он не знал, куда смотреть. О том, чтобы посмотреть вверх, не могло быть и речи — можно увидеть Ла Няньино исподнее. Но и вниз смотреть тоже было нельзя — не дай бог обвинят в том, что Не Обратил Внимания. Поэтому полицейские смотрели друг на друга. В конце концов, Заплата, чья мать была обезьяной, полез вверх по лестнице к кабине крана.

Где-то позади них на набережной послышался звяк. Полицейские не обратили на него внимания.

* * *

— Путь свободен, — сказал Эль Гусано.

Маргаритка высунулась из люка. Набережная под звездным небом была видна как на ладони. На ней стоял кран с висящей Няней; под ним бестолково толклись полицейские. А совсем близко белела уютная палубная надстройка «Клептомана».

— Порядок, — сказала Маргаритка и вылезла из люка. — Теперь быстрее, дети.

Снизу, из темноты, донеслось шарканье многих, многих ног.

* * *

— Майна! — крикнул сержант Фантастико.

Заплата дернул первый попавшийся рычаг, и висящая Ла Нянья внезапно превратилась в падающую Ла Нянью. С глухим стуком она упала на бетон и больше не шевелилась.

— О, нет! — вскрикнул сержант Фантастико, не потому, что огорчился, а потому, что страшно было подумать, как обойдутся с ним другие Лас Няньяс, когда узнают.

А вот у Эль Гарроте воображения не было, поэтому он не особо расстроился. Он просто подошел к Няне и потрогал ее носком ботинка.

— Не живая, — сказал он.

— Мы ее убили?

— Не была живая, — уточнил Эль Гарроте. — Поэтому не умерла. Потому что кто не был живой, не может…

— Заткнись! — крикнул сержант Фантастико, разглядывая раскрашенное лицо, смятый котелок, ноги… даже не в чулках, а в мешковине… из которой сыпался песок. Чучело Ла Няньи.

Он обернулся.

Обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как последняя в цепочке маленьких фигурок шустро взбежала по сходням «Клептомана-2». На фигурке была жестяная каска с горящей свечой.

Их одурачили. Дети.

Сержант Фантастико решил, что у них есть два выхода. Первый выход — доложить Великой, что из-за небольших осложнений группа детей-нянягуанцев умудрилась пробраться на корабль. Сержант Фантастико вздрогнул, мысленно услышав лязг тюремной двери и скрип испанского сапога.

Второй выход был — кочумать. Сержант Фантастико всегда выбирал второй выход.

Он сказал Эль Гарроте:

— Что ты видел?