Читать книгу "Дети улиц - Берли Доэрти"

Мальчик скатился по ступенькам, путаясь в больших ботинках, и навалился на дверь.

– Эмили! Эмили! – закричал он.

Но не успел Джим даже поднять руку, чтобы постучать в двери, как она распахнулась и он налетел на незнакомую девушку.

10

Хромая Бетси

– Мы не подаем нищим, – произнесла девушка, пытаясь вытолкать его из дверей коленом.

– Я ищу Эмили.

– Эмили? Нет здесь никакой Эмили.

– Эмили Джарвис. Она помогает Рози на кухне.

– Рози? Кто это такая? – Девушка улыбалась ему из-под растрепанных волос.

– Ну, Рози, – произнес Джим. – Ты должна знать Рози. У нее большие руки. И она не любит печь хлеб.

Девушка прыснула от смеха и оглянулась через плечо на женщину, которая шила за большим столом.

– Слышала? – спросила она. – Здесь нет никого, кто не любит печь хлеб, правда? – Она снова рассмеялась, и женщина отозвалась каким-то блеющим смехом.

Джим заглянул за спину девочки. Это точно была та самая кухня. Это просто должна была быть та самая кухня.

– Тебе пора уходить, сынок, – произнесла девушка. – Мне кажется, ты достаточно долго заглядывал в дом.

– Здесь была леди в черном хрустящем платье, – произнес Джим. – Ее звали Джудд. Она вспомнит.

– Джудд! – произнесла другая женщина и отложила в сторону шитье. – Она была экономкой. Ее отослали. Была здесь и еще одна женщина, кухарка. Я получила ее место. Обнаружилось, что они прячут в кухне каких-то бездомных детей, и его светлость их уволил.

– Это были мои сестры, – произнес Джим. Стук у него в голове стал настолько громким, что он с трудом слышал собственный голос. – Эмили и Лиззи. Прошу, мисс, скажите, где они? Где Рози?

Кухарка поднялась и подошла к двери, стала, скрестив руки на груди, и хмуро посмотрела на Джима. Разглядев его в свете свечи, она смягчилась.

– Это одежда работного дома? – поинтересовалась она.

– Прошу, не отсылайте меня туда снова, – взмолился Джим.

– Я бы даже своего злейшего врага туда не отправила, – отозвалась кухарка. – А ты отправляйся в постель, – велела она девушке. – Я с ним разберусь.

Девушка, судя по всему, думавшая, что все это шутка, натянула на глаза Джиму кепку, забрала свечу и стала подниматься по боковой лестнице, ведущей в комнаты слуг. Кухарка провела Джима внутрь и велела ему сесть к очагу.

– Тебе повезло, – сказала она, – что его светлости сегодня нет дома. Если бы он был у себя, тебя спустили бы с лестницы или мы все оказались бы в работном доме. И тебе повезло, что я решила не ложиться, а закончить с шитьем. И не думай, что можешь что-то стащить.

Джим только головой покачал, боясь произнести хоть слово.

– И не смей двинуться с места. – Она нацепила на кончик носа очки и поглядела на Джима, поежившегося на стуле.

В кухне было тепло, и на мальчика накатила сонливость. Он сунул руку в карман в поисках своего последнего куска сыра. Его не было, и Джим понял, что его стащил тот мальчик, подметавший дорогу. Вытряхнул на ладонь последние крошки хлеба. Не говоря ни слова, женщина отложила в сторону шитье и зачерпнула из большого котла рагу. Она поставила перед ним полную миску и, не улыбнувшись, подмигнула, а Джим изо всех сил постарался подмигнуть ей в ответ. Он ел молча, она молча шила, хмуро поглядывая на свою иголку, заправляя в нее новую нитку и время от времени косясь на Джима поверх очков.

В конце концов мальчик уснул. Время от времени он просыпался и слышал негромкое мурлыканье, понимая, что это кухарка дремлет над своим шитьем, но затем она просыпалась, всхрапнув, а Джим снова проваливался в сон. Наконец они оба проснулись от резкого стука в стекло и громкого голоса:

– Половина шестого! Пора просыпаться! – Мимо окна, прихрамывая, прошел будильщик, делавший свой утренний обход, и Джим с кухаркой пробудились окончательно.

Она послала его на задний двор принести воды и дров, разожгла огонь и поставила кипятиться воду. Вниз спустилась девушка, зевая, как кошка; проходя мимо Джима, царапнула его по руке.

– Ты все еще здесь?

– Уже уходит, – ответила кухарка. – Придет молочница, он сядет в ее тележку и никогда больше не вернется. Верно?

Джим кивнул, жалея, что они не просят его остаться. Ему нравилась эта теплая кухня, и подмигивающая кухарка, а больше всего ему нравился горячий и пахнущий сладостью хлеб. Если бы только здесь были Эмили и Лиззи, это было бы просто отличное место.

Они услышали, как на улице зазвенел колокольчик, и кухарка подхватила несколько бутылей:

– А вот и Хромая Бетси.

Джим пошел за ней к дорожке, поднялся по ступенькам. Хромая Бетси вела от дома к дому хромую же лошадь, продавая молоко.

– Этот мальчик, – сказала кухарка, подталкивая Джима вперед, – ищет Рози, а, если я ничего не путаю, она твоя подруга, Бетси.

Молочница хмыкнула, убрала волосы под чепец. Тяжело дыша, она налила молоко в принесенные кухаркой бутыли.

– Опустилась она, Рози Триллинг, – произнесла Бетси. – Хорошая у нее была здесь работа, а теперь она торгует моллюсками, работает на своего деда. И все из-за нескольких бездомных детей.

– Это сестры мальчика, слышишь? – вставила кухарка, и Бетси поставила бутыли на землю, снова поправив волосы.

– Серьезно? Неправильно это, правда? – продолжала она. – Просто за то, что ты помог людям, вот так. Так это были твои сестры, да? Мне они не показались похожими на беспризорных. – Ее волосы снова высвободились, когда она покачала головой, толстые седые пряди упали в молоко, и она вытащила их из мешалки. – Твоя мать была хорошей женщиной, по крайней мере, так говорила Рози.

Джим не мог смотреть на нее. Он привстал на цыпочки, чтобы погладить лошадь по костлявой голове, и та зафыркала, пугая его.

– Что стало с Эмили и Лиззи? – Он не мог заставить себя посмотреть на Хромую Бетси, с опаской ожидая ее ответа.

Та переступила с ноги на ногу.

– Не спрашивай меня об этом, я не знаю ответа, – заявила она. – Хочешь – залезай на повозку, и я отвезу тебя к Рози. Но где девочки, я не знаю, и это правда.

Джим забрался на повозку, скользкую и пахнущую кислым молоком. Кухарка что-то сказала помощнице, улыбавшейся из-за ограды, и та побежала вниз по ступеням, ведущим в кухню. Вернулась она с небольшой булкой в руках и отдала ее Джиму, удивление на лице которого развеселило ее. Хлеб был еще теплым. Он попытался поблагодарить кухарку, подмигнув ей, но та отвернулась.

– Даже не смей возвращаться, – заявила она. – Мы ничего не можем для тебя сделать. – Голос ее стал хриплым. – Да благословит тебя Господь, мальчик. Надеюсь, он позаботится о тебе. – И она поспешно, не оборачиваясь, вернулась в дом.