Читать книгу "Ольга, княгиня русской дружины - Елизавета Дворецкая"

– На нем не было ничего такого! – загомонили снова Арпи и Радисло. – Это хороший конь! Здоровый конь!

– Седлали Ольта и Кислый, – заметил Бергстейн. – Я видел. Да?

– Мы с Кислым седлали, – подтвердил Ольтур и посмотрел вверх.

– И вы не заметили на шкуре царапины? – спросил Эльдьярн.

– А вот этого вы не заметили? – раздался негодующий голос от порога.

Вошла Соколина. Кричавшие замолчали: таким странным показалось ее лицо. Окинув быстрым взглядом собравшихся, она прошла прямо к Ольтуру и остановилась почти вплотную к нему. Она была ниже ростом и смотрела на него снизу вверх, однако парень невольно попятился.

– Вы с Кислым, значит, седлали? – многозначительно повторила она. – А это откуда взяли? – Она раскрыла ладонь и показала обломок ветки с шипом. – С куста за воротами, да?

Ольтур слегка переменился в лице и на миг отвел глаза, но тут же взял себя в руки и вновь посмотрел на нее:

– Ты это откуда раздобыла?

– У Хакона! Он это под потником нашел.

– Дай!

Ольтур хотел забрать у Соколины шип, но она сжала кулак, и он захватил всю ее кисть; она подалась назад, он потянулся за ней, не выпуская ее руку. Второй рукой Соколина ударила его по руке и, освободившись, отскочила.

– Не отдам! Вы кого загубить хотели? Отца моего? Или Хакона?

– Да что ты говоришь? – в негодовании закричал Ольтур. – Нам воевода – отец родной, мы сами за него все на дрова ляжем! Да лучше я на свой меч напорюсь, чем на него дурное помыслю!

– А на Хакона?

– А что ты за него так разволновалась?

– Дай-ка мне. – К ним подошел Сигге и протянул руку.

Косясь на Ольтура, Соколина отдала Сигге шип. Тот повернулся к свету и внимательно осмотрел его. Срез ветки был свежим; Сигге поднес его к носу и уловил запашок конского пота.

– Ну? – Сигге пристально посмотрел на Ольтура, и тот опустил глаза. – А чем будешь клясться, что вы с Кислым не хотели вреда нашему гостю?

Ольтур молчал.

– Да какой вред? – выкрикнул из-за плеч товарищей Кислый. – Чего мы сделали-то?

– Вы хотели, чтобы он убился? – Сигге с насмешкой посмотрел на Кислого.

– Да если бы убился, туда ему и дорога, – буркнул Ольтур. – Коли в седле сидеть не умеет… Шлепнулся бы разик, может, не с таким гордым видом потом ходил бы…

Соколина в негодовании раскрыла рот, и тут с почетного сиденья раздался хриплый хохот Свенгельда.

– Вот, значит, что! – выговорил воевода сквозь смех. – Вам, сучьи дети, показалось, что у моего гостя слишком гордый вид? И вы захотели сбить с него спесь, так? Вы не собирались убить меня, вашего отца – особенно тем, кто о родном отце даже понятия не имеет, да, Кислый? Я вытащил вас из грязи, отмыл, одел, дал вам еду и оружие! Сделал вас людьми! Ну, кем-то похожим на людей! И вы теперь за меня решаете, кому жить, а кому умереть у меня в доме!

– Мы не хотели, чтобы он умер! – крикнул побледневший Ольтур. – Да куда бы он годился, если бы разбился посреди двора, оттого что лошадь немножко взбрыкнула?

– А кто бы у нас потом купил лошадь, которая сбросила такого знатного человека! – возмущались в углу Арпи и Радисло. – Пришлось бы нам вести ее за трижды девять земель, чтобы продать хоть за половину настоящей цены!

– Теперь мы по крайней мере знаем, что он неплохой наездник, – снова усмехнулся Сигге. – Он удержался в седле и сошел наземь невредимым. А вот удержишься ли ты, Ольта, я как-то не уверен.

– Этот парень вам не по зубам! – крикнул Свенгельд. – Что, Ольтур? Я видел, что ты с первого дня хочешь вызвать его на ссору, но он слишком горд, чтобы замечать таких, как ты! Он – сын конунга и брат конунга, а ты кто? Никто не помнит, в каком дупле тебя нашли.

– Я – твой слуга, воевода, – буркнул Ольтур, глянув на него исподлобья.

Он-то помнил своего отца и не сомневался, Свенгельд тоже все отлично помнит, но не хотел лишний раз говорить об этом при всех.

– Ты – мой слуга… пока еще. Не знаю, надолго ли. Ты, кажется, хотел меня очень сильно обидеть. Ведь если бы Хакон шлепнулся в грязь посреди двора, может, он и не умер, но уж точно бы здорово расшибся, и тогда над ним смеялись бы от Днепра до Моравы. Едва ли он надолго бы здесь задержался после этого, да? Вот чего ты хотел?

Ольтур мельком глянул на него и вновь потупился, но по лицу было видно: это обвинение он готов признать. Все же не попытка убийства, к тому же – родного брата киевского князя.

– А как был бы опозорен наш конь! – простонал Радисло. – Это же такое прекрасное животное, кроткое, как ягненок, отважное, как волк, и умное, как человек! Ты, Свенгельд, не пожалел бы, если б его купил!

– Я, может, еще и куплю его, – утешил торговцев Свенгельд. – Я и правда знаю вас десять лет, и ни разу вы еще не пытались мне всучить дряни. А вот хорошее ли приобретение я сделал, когда взял в дружину вот этих двух стручков, – он окинул небрежным взглядом Ольтура и Кислого, – я что-то стал сомневаться!

– Напрасно ты стал бы в нас сомневаться! – пылко воскликнул Ольтур, подняв наконец глаза на своего вождя. – Я предан тебе не меньше родного сына! И Кислый тоже! И все наши ребята!

Младшие отроки согласно зашумели. Ольтур считался их вожаком, и обвинение ему все принимали на свой счет.

Старшие, те, что в основном жили своими дворами, молчали. На молодых они смотрели кто насмешливо, кто удивленно, кто гневно.

– И чем же он вам не угодил? – спросил Эльдьярн. – Этот Пламенный Хакон? Уж не вообразил ли кто здесь себя его соперником?

– Он и вообразил! – Соколина негодующе ткнула в Ольтура пальцем. – Вон, по лицу видно!

Ольтур стиснул зубы. Рослый, с пышной гривой светлых волос, он был весьма хорош собой, горд, разговорчив, упрям и напорист. С Соколиной он был дружен, но любой намек на то, что они могут быть не просто товарищами, она встречала в копья. Однако сейчас он не ожидал, что она так решительно встанет на сторону его соперника, и ожег девушку негодующим взглядом.

– Его прислали из Киева, потому что там думают, будто наш воевода уже стар! – выступил вперед еще один из молодых, Бьольв. Он был слишком разумен для подобных затей, но хорошо понимал, о чем думали его товарищи. – А они там, в Киеве, очень сильно ошибаются! Этому рыжему повезло, что он усидел в седле и не грохнулся своей гордой мордой в грязь, но пусть не думает, будто он здесь кому-то очень нужен!

– Молчать! – Свенгельд переменился в лице и грохнул кулаком по подлокотнику. Несколько лихорадочное веселье исчезло с его лица, уступив место гневу. – Вы кто такие? Йотуновы дети! Щенки! Крысята овинные! Тля гороховая! Вы будете за меня решать, кто мне нужен, а кто нет? Кто вам позволил? Я спрашиваю, кто вам позволил, недоноски троллевы? А может, мне очень нужен этот парень? Что будет со всеми вами, когда я сяду на дрова, вы подумали? Или у вас на плечах пни, а не головы?