Читать книгу "У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий"

Поражаешься, как много сумели сделать для своих сеттльментов эти дружно и энергично работающие англичане, французы, немцы и американцы, несмотря на свою малочисленность. Каким комфортом они обставили свою жизнь! Красивая набережная, безукоризненные шоссейные улицы, широкие, правильно распланированные и обсаженные тополями и акациями, сады, живописный парк Виктории, нарядные дома смешанного англо-саксонского типа, клубы, почта, телеграф, телефон, канализация и газовое освещение. Несколько больших блестящих магазинов, из которых первенствует «Hall and Holtz», продают все, что нужно избалованному европейцу. Этот комфорт и нарядность сеттльментов скрашивают трудную и невеселую жизнь европейцев на Дальнем Востоке, в знойном климате, вдали от всего, к чему мы привыкли и что сердцу мило.

Рикша остановился перед садом, рядом с Русско-Китайским банком. Китаец-привратник отворил ворота. Одноэтажный каменный дом скрывался в тени под бамбуковыми циновками, которыми он был завешен. В саду развевался большой русский флаг. Крыльцо уставлено цветами. Комнаты убраны во вкусе китайской и японской роскоши. Китайские гобелены, японские вазы и статуи принадлежали знатоку и ценителю восточных редкостей. Бой-китаец с почтительным поклоном, на английском языке просил пожаловать в кабинет, заваленный книгами, бумагами и шифрованными телеграммами, к полковнику Вогаку, который любезно сообщил все подробности о положении дел.

– Восстание боксеров, – говорил он, – представляет явление гораздо более серьезное, чем о нем думают. Я внимательно наблюдаю за ним с декабря прошлого года, когда на родине боксеров, в Шаньдуне, их движение стало принимать угрожающие размеры и пала первая жертва фанатизма – английский миссионер Брукс, неожиданно убитый боксерами во время его поездки по деревням. Девиз боксеров «Охрана династии и уничтожение иностранцев», написанный на их знаменах, льстит китайскому правительству и отвечает вкусам народных масс, которые стали видеть в боксерах давно жданных избавителей от незваного заморского ига. Юй Сянь, генерал-губернатор Шаньдуна, известный ненавистник европейцев, открыто поддерживал восстание. На его место был назначен в декабре 1899 года генерал Юань Ши Кай, бывший китайский посланник в Корее.

Хорошо понимая китайские и европейские дела, он сейчас же понял, какою опасностью грозит это возмущение против иноземцев, и, желая умыть руки, то строгостью, то ловкостью направил все движение в соседнюю Чжилийскую провинцию и воспретил боксерам пребывание в Шаньдуне. В среде китайского правительства некоторые министры и князья приняли боксеров под свое покровительство и поддерживают их деньгами и оружием. Не зная, какой оборот примут события, и находясь под давлением со стороны посланников, китайская императрица, чтобы доставить им удовольствие, издает двусмысленные приказы, в которых повелевает военачальникам прекращать беспорядки и строго наказывать виновных, но в этих же приказах она дала мятежникам очень милое название «неосторожных храбрецов», что, конечно, еще более разжигает мятежную толпу, прекрасно понимающую маневры китайского правительства…

– Однако, – продолжал Вогак, – не все китайцы разделяют правительственную точку зрения игры и двуличия. Честный и храбрый генерал Не Ши Чэн, начальник кавалерии в Чжили, весьма сочувствующий русским и имеющий при себе военным советником Лейб-гвардии Гусарского полка полковника Воронова, решил не допустить приближения боксеров к Тяньцзину. Им руководило совершенно правильное соображение, что первое столкновение боксеров с иностранцами может вызвать международный инцидент и окончиться такими печальными последствиями, которые трудно и предвидеть. Кроме того, он основывался на прямом смысле императорского приказа. Поэтому он сжег несколько китайских деревень между Тяньцзином и Пекином, за то, что их население присоединилось к мятежникам. Однако правительство выразило ему свое крайнее неудовольствие за слишком суровые и строгие меры в отношении «увлекающихся патриотов», что не помешало правительству уволить генерала Чэнь Хун Бао, командующего военными силами в Баодинфу, за то, что он допустил возмущение в своем округе.

Таким образом, правительство явно играет двойную игру. Оно наказывает как тех, кто поддерживает боксеров открыто, так и тех, кто их преследует слишком энергично, как генерал Не. Между тем оно само не принимает решительно никаких мер к ограждению иностранцев и препятствует им взять это дело в свои руки. Оно ставит им такие серьезные помехи, как например, закрытие железнодорожного пути. Английский консул в Тяньцзине настойчиво требовал у правления Императорской Китайской железной дороги дать поезд, но пекинское правительство решительно воспретило давать поезда для европейских десантов, на том основании, что несколько станций сожжено и поезда не могут дойти до Пекина.

А между тем положение иностранцев в Тяньцзине и особенно в Пекине очень опасное. После того как 18 мая я привел по железной дороге в Пекин международный десант из русских, французов, англичан, американцев и итальянцев и возвратился в Тяньцзин, железнодорожный путь был испорчен боксерами и мой поезд был последним, который дошел до Тяньцзина. Дорога не восстановлена, и поэтому новые десанты, предназначенные для Пекина, не могут двинуться и задержаны здесь. Телеграфное сообщение с Пекином также уничтожено боксерами. Телеграммы передаются кружным путем, причем китайские телеграфисты не принимают шифрованных депеш. Что в данную минуту происходит в Пекине – невозможно сказать и можно все предполагать, так как число боксеров растет гигантски и восстание охватило всю Чжилийскую провинцию. Боксеры угрожают уже Пекину и Тяньцзину.

Охраняемые и даже подстрекаемые правительством боксеры, в количестве нескольких тысяч человек, в порыве ярости и фанатизма могут ворваться на наши концессии, поджечь европейские здания и разнести наши одиночные посты и пикеты, которые так разбросаны по разным сеттльментам, что не могут представить никакой обороны перед дикой и необузданной ордой, на помощь которой немедленно явится все китайское население города. А где еще окажется возможность пограбить, там китайские войска первые явятся на подмогу. Я только что узнал, что китайская императрица издала тайный указ по войскам, чтобы они никоим образом не вступали в бой с боксерами, но только осторожно заставляли их сборища расходиться. Это значит, что правительство не желает принимать никаких мер против боксеров и предоставляет им полную свободу действий. Державы должны немедленно предпринять самый решительный и твердый образ действий, для того чтобы восстание не распространилось по всем городам и деревням Чжилийской провинции и чтобы европейцы не были осаждены или сожжены в Тяньцзине и Пекине.

Из Баодинфу иностранцы, строившие железную дорогу, уже изгнаны. Несколько мужчин и женщин, в том числе главный инженер Оссан с сестрою, без вести пропали. В реке видели обезображенный труп европейской женщины. Вероятно, это сестра Оссана. Китайское население теперь так наэлектризовано слухами о чудесах боксеров и так возбуждено ими против иностранцев, что легко может повториться тяньцзинская резня 1870 года, если немедленно не будут присланы большие военные силы, которые сразу потушат костер разгорающегося восстания. Если боксеры упустили уже время для нападения на Тяньцзин, когда в нем еще не было десанта европейских войск, то как бы европейцы тоже не потеряли времени и не дождались того дня, когда китайцы, увлеченные боксерами, провозгласят священный поход против заморских чертей. Тогда державы будут вынуждены начать правильные военные действия, а к чему все это может привести – трудно предвидеть, тем более что возмущения на религиозной и фанатической почве всегда сопровождаются крайним упорством, жестокостью и необыкновенным кровопролитием.