Читать книгу "Я - вор в законе. Большой шмон - Евгений Сухов"

Да, где теперь хваленые понятия о чести и правде, которыми так кичились старые воровские авторитеты — даже покойный Шота, Царство ему Небесное, уж на что был беспредельщик. Да какая уж тут честь… Ведь нынче в воровские группировки валом валят тупоголовые пацаны, которые вчера еще носили армейские или ментовские погоны и свои жизненные университеты проходили либо на ночных «зачистках» в Чечне, либо на облавах по плану «Вихрь-антитеррор» на столичных вокзалах, так что у ребят начисто вытравились из души последние понятия о совести и стыде. Если, конечно, эти понятия хоть на вот столечко у них были раньше…

Максим невесело усмехнулся. Да нет, тут дело не в воровских нравах — вообще все в нашей жизни встало с ног на голову, перетасовалось, перемешалось! Раньше-то, при советской власти, если люди в массе и были не стыдливее, чем сейчас, то, во всяком случае, пугливее — это уж точно. Чтобы среди белого дня в центре Москвы кто-то кою-то из автомата изрешетил — да об этом и подумать было нельзя! Или чтобы какой-то хитрожопый барыга купил с потрохами целый завод или — что там завод, — целую отрасль промышленности? Такое даже вообразить во сне храбрости не хватило бы! В ту давнюю пору воры жили отдельно от государства и посягали лишь на имущество частных граждан. Λ теперь все границы стерлись: члены правительств и депутаты Госдумы заделались ворами, а воры стали директорами металлургических комбинатов и губернаторами., Словом, как говаривал покойный Шота, наступила эпоха всеобщей ссученности. И ведь сам грузинский авторитет впал в тот ж грех. Взять хотя бы всю эту свистопляску с похищением смотрящего России… Чудно, что многие старые воры не встали на защиту Варяга, а, наоборот, поддержали заговор Шоты, решившего отодвинуть всесильного господина Игнатова от многомиллиардного российского общака. Но Шота просчитался: его тающих сил не хватило для того, чтобы российские региональные авторитеты выступили единым фронтом против Варяга, да и везения ему тоже явно недоставало. Тогда лишь чудо спасло Варяга от верной гибели. Смотрящий выжил и затаил лютую злобу на предавших его соратников, которых поклялся покарать. И довольно скоро Шоту настигла-таки карающая пуля: кокнули Шоту на парковке у гостиницы «Москва», буквально под окнами Госдумы, — и вся недолга… А не замочили бы его тогда, все равно деньки старого грузина были сочтены. Ведь Шота замахнулся на общак, а значит, бросил вызов всему воровскому сообществу и тем влиятельным силам, которые сегодня, как и полвека, и век назад, незримо стоят за спинами авторитетных воров, направляя их поступки и даже самые помыслы…

Еще при жизни Шоты, когда богатырское здоровье грузинского патриарха сильно пошатнулось, Максим Кайзер понял: настал подходящий момент! И за спиной своего благодетеля начал осторожно вынашивать собственный план операции по устранению Владислава Игнатова. А после гибели Шоты он остался с Варягом один на один, как говорится, в чистом поле. Так что Максим вполне отдавал себе отчет в том, что от решающей схватки со смотрящим России ему не уклониться. Да он и не собирался уклоняться. Тем более теперь, когда обнаружился некий Александр Иванович, посвященный в самую страшную тайну Кайзера — в историю его связей с гэбэ… А вдобавок ко всем напастям еще и вчерашний облом: дерзкий налет на особняк Медведя провалился и главный его участник, Сухарь, подался в бега… А что, если этот беглец прибежит прямехонько к Варягу? Маловероятно, конечно, но исключать никакой, даже минимальнейшей, вероятности нельзя. Например, того, что Варяг, объявленный в федеральный розыск, выйдет сухим из воды и на этот раз. Вот тогда Максиму Шубину волей-неволей придется дать Варягу решающий бой.

Одно утешало: воевать со смотрящим он собирался вовсе не в одиночку. У Кайзера недавно появился мощный союзник в высшем эшелоне российской власти — новый назначенец в кремлевской администрации, человек весьма влиятельный. С этим высокопоставленным кремлевским чиновником Максим Шубин в последние полгода вел плотные переговоры о сотрудничестве и взаимной поддержке в необъявленной войне против Варяга. Именно этот влиятельный доброхот и санкционировал проведение дерзкой диверсии на улице Ильинка, в двух шагах от Старой площади…

Глава 6

— Ну и что с тобой на этот раз стряслось, милок? Вона — даже с товарищем «Калашниковым» пожаловал! — Хозяин охотничьей сторожки Иван Васильевич, которого ночные гости подняли с койки, усадил Варяга за колченогий стол и, приглаживая торчащие во все стороны седые лохмы, начал выставлять нехитрую снедь — соленые грузди, крутобокие помидоры, пупырчатые огурцы, лоснящийся кусман сальца и полбуханочки черного хлеба. Рыжий пес Патрик, для порядка облаяв посетителей, затих и теперь лежал под столом, мирно положив голову на лапы…

Варягу не составило большого труда вспомнить дорогу к охотничьему домику в лесу, куда несколько дней назад их с Чижевским привез Славик Буряков. И вот теперь омоновский «уазик» без приключений преодолел под покровом ночи около сотни километров от Москвы до савостинского охотхозяйства, где егерь Миронов безраздельно царствовал уже без малого тридцать лет.

Отпустив Сержанта в обратный путь, Варяг наказал ему ни одной живой душе, кроме Людмилы, не раскрывать его нынешнее местонахождение. В лесной сторожке Владислав намеревался затаиться на пару-тройку недель, внимательно следя за развитием ситуации в Москве, а заодно и подлечить свои незажившие раны.

— Ну так чего же ты молчишь, парень? — повторил свой вопрос старый егерь. — Вижу ведь, что-то опять у тебя стряслось!

— Да ничего особенного, дед, — ответил Варяг, похлопав доброго хозяина по плечу. — Ты же меня сам в прошлый раз приглашал погостить — вот я твое приглашение и принял.

Лучше скажи мне: как обошлось после нашего ухода? Менты не сильно мурыжили?

— Да не-е! — весело отозвался старичок и, подхватив трехлитровую банку своей фирменной можжевеловки, разлил пахучую настойку по стопкам. — Нагрянули, конечно, гады, как осиный рой, разворошили все тут, перевернули imepx дном, но ничего не нашли, а я им все сказал так, как мы и договаривались: что, мол, ходил днем проверять засеки, а тут ко мне кто-то вломился незваный, ружьишко стырил, патроны, сальцо с хлебушком, одежонку… В общем, обошлось. Я только боялся, что они Патрика пристрелят, мерзавцы, — один гад все ж пальнул в собачушку из автомата, но промазал, слава богу… А вот в Славика не промазали…

— Это как? — не понял Варяг и нахмурился. Он и сам уже хотел поинтересоваться, куда делся Славик Буряков, тот добродушный, говорливый, но отчаянный парень, позавчера доставивший их с Чижевским в эту глухомань.

— Да подстрелили Славика, — вздохнул егерь. — Отчаянная голова… И чего парень полез на рожон, не пойму. Может, с похмелья. Попробовал прорваться сквозь оцепление на той «Волге», в которой вы приехали, так они его и пристрелили на шоссе при попытке к бегству — так их командир потом в объяснительном рапорте написал и меня еще заставил подписать… А сам-то ты надолго ль пожаловал?

— Давай-ка для начала за упокой души Славика выпьем, дед, — серьезно сказал Владислав и поднял стопку. — Сказать по правде, что-то я в нем сомневался. Но, видать, напрасно. Настоящий, правильный пацан был Славик Буряков. И погиб с честью. Пусть ему земля будет пухом…