Читать книгу "Выше боли - Мария Ладова"

Они – молодцы, всё что было в их силах, они предпринимали, даже больше. Порой молодёжь даже не знала друг друга, встречались и знакомились уже в больнице. Таким образом Паша приобрёл много новых друзей. Абсолютно далёкие от жизни моего сына люди приходили, участвовали и помогали нам. Это было невероятно и абсолютно трогательно.

У меня тоже значительно расширился круг общения и знакомств, я была поражена тем, что не только молодёжь, но и взрослые люди (у кого родители, у кого друзья) просто, от всей души подключались к происходящему и всё, что могли, всю свою энергию, силы, а порой и значительные суммы, направляли на выздоровление моего сына.

Кроме того, их знакомые и друзья знакомых, в том числе и священнослужители, молились за парней, а так же в Храмах служили службы за здравие ребят. Я до сих пор не могу сказать, сколько же этих служб, молитв и просьб к Господу было послано всеми вместе – очень много, неожиданно много. По-моему, Паша уже не только мой сын, он – «сын полка» собравшихся для его блага.

Мне присылали на телефон сообщения в поддержку и мои друзья, мои близкие, даже незнакомые люди, которые, прямо сказать, круглосуточно молились о Пашином здоровье, понимая, что сейчас он – «центр, а мы ближние ему». Отдача была колоссальной. «10.11. Сегодня утром от накала звонков сгорел телефон. Так что до вечера без телефона и контактов. 13:01 Old Sebastian», «18.11. На данный момент могу сказать, что уже задействованы лучшие специалисты города, некоторые из важных лекарств предоставят со значительными скидками…», «18.11. Банальных вещей писать не буду, ребята, за вас дико переживают даже незнакомые вам люди», – писалось на сайте.

Про расходные деньги скажу немного – чуть о наших и чуть-чуть о Максимовских, у которого, так как он лежал в другой больнице, был свой «кошелёк». Я старалась максимально экономить присланные средства. Не считая покупок многочисленных лекарств и питания, проживания в гостиницах и на квартирах, мелких переездов и других абсолютно необходимых трат, коммерческие скорые для перевозки тяжёлых больных с медперсоналом (Чудово – Санкт-Петербург) обошлись в 64 тыс. руб. (за двоих). Операция, предшествующая этой перевозке (подготовка к транспортировке), – 170 тыс. руб. (за двоих, это только за использованные материалы, всё остальное – на добровольной основе врачей из Питера), на лечение в клинике ВПХ в общей сложности с титановыми стержнями, винтами и пластинами ушло более 500 тыс. рублей. И еще некоторая сумма осталась на дальнейшее лечение. Может быть, для кого-то это и небольшие деньги, но не для нас (для сравнения – моя зарплата госслужащего – 12 тыс. рублей).

Что называется, всем миром…

Следствие и дорожники

«Был сегодня на месте аварии, эти дорожники очень быстро скрыли все следы разгильдяйства, а именно: свежая разметка на асфальте, перед отбойником установлено аж ТРИ!!! знака предупреждения, причем знаки установлены так, чтобы была видимость того, что знаки стоят очень давно…»

сообщение на сайте 18.11.11 00:19

Кто виноват?.. Вопрос времен и народов. Я не стала бы поднимать эту тему, но уголовное дело на водителя разбившейся машины открыли, велось расследование. Я позволю себе привести некоторые рассуждения ребят о дорожных службах.

Дело завели сразу, как случилась авария, но за два месяца следствия по нему поменялось три следователя… Фотографии с места происшествия делались первым следователем, по его словам, на следующее утро. Третий следователь показать эти фото по моей просьбе не смогла (вроде, как не видела их), сославшись на передачу дел.

Когда она звонила Паше в конце декабря и сказала, что приедет в Санкт-Петербург к нему и Максиму подписать кое-какие бумаги по уголовному делу, я задала ей прямо по телефону сразу несколько интересующих меня вопросов, а именно:

1. Хоть это многим и покажется странным и ненужным, но для меня это – вопрос этики, который очень волновал тогда: «Куда всё-таки дели ногу или то, что от неё осталось, и второй кроссовок с частями ноги (мне вернули только один – правый кроссовок), ведь, по словам очевидцев, «по дороге были разбросаны Пашкины кроссовки метрах в 20 друг от друга, лежал кусок его ноги…»?

2. Кто ещё, кроме «скорой», приезжал на место аварии – службы МЧС или дорожные службы? Никто толком не мог мне ответить на этот вопрос, даже первый следователь всё говорил мне: «наверное МЧС, Вы позвоните сами и узнайте…».

3. Были ли опрошены свидетели по поводу наличия предупреждающих знаков? Ведь многие, кто был на месте аварии, говорили, по крайней мере мне, что предупреждающих знаков непосредственно возле отбойников не было.

Самое интересное было услышать ответы, пусть даже некоторые из заданных вопросов и не входили в компетенцию следователя.

Первый мой вопрос поверг её в ступор, она не знала, что ответить и сначала была настроена негативно, пока я ей не объяснила, что для меня очень важно, убрали ли мясо с костями с дороги? Может закопали, а может сожгли? Мне было бы легче, если бы я знала об этом. Она не нашлась, что ответить, но перед поездкой к нам в Санкт-Петербург все же сходила в Чудовскую больницу и допросила врачей и фельдшера, дежуривших в тот вечер. На что получила в результате фразу, переданную от фельдшера врачам по поводу оторванной ноги: «Мне что, нужно было с веником и совочком собирать там всё?».

На второй вопрос она мне ответа не дала – сама не знала, к великому моему удивлению. Ну ладно…

По третьему вопросу и говорить нечего. Какие ещё свидетели?.. Ведь дорожники предоставили следствию фото окровавленных и помятых знаков… Так сказала мне следователь.

Документы по делу об аварии передали на экспертизу в Новгород, которая признала Максима виновным по части 1 статьи 264 УК РФ (Нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека). Дело было возбуждено, но так как Паша не написал заявление о претензиях, его решили закрыть по примирению сторон.

И все же у меня появился шанс самой узнать, как всё было. Через новых знакомых, кстати лежащих с нами в 21 палате, мне нашли выход на «большого человека», который смог за несколько минут узнать, кто же тогда был на месте аварии, получилось – дорожные службы.

Мне даже позвонил некий Иван (видимо, по просьбе «большого человека»), который непосредственно помогал вытаскивать моего сына из машины, я задала ему те же вопросы, что и следователю. Найденный свидетель ответил мне, что ноги, на самом деле, практически не было, только куски, которые никто не собрал, да и не собирался. Они так и остались вместе с левой кроссовкой лежать, разносимые проезжающим транспортом…

По поводу знаков Иван ответил мне, что «не видел никаких предупреждающих знаков».

Следователь звонила мне уже в январе и говорила о том, что прошла вторая экспертиза на правильность установки предупреждающих знаков, которая показала, что всё было сделано в соответствии с нормами. И я снова спросила её о знаках, на что она мне ответила: «Так он же под машиной лежал, я же Вам говорила в прошлый раз…». Честное слово, слышала об этом впервые.