Читать книгу "Триста спартанцев - Наталья Харламова"

— Мой брат Артобазан, — продолжал Ксеркс, — обосновывает своё право на царскую власть установлениями, принятыми будто бы у всех народов, но это не так. Демарат, которого послал к нам Ормузд — царь из прославленной династии, ведущей своё начало от великого Теракта, сына Зевса-Ормузда, и правящей в Спарте вот уже шестьсот лет, может подтвердить, что есть и другой порядок, как более древний, так и более почтенный. В Спарте наследует власть рождённый от царствующего отца под покровительством Ормузда, хранителя престола. Хочу напомнить вам также, что персы в прямом родстве с лакедемонянами, ведь Геракл — внук Персея, родоначальника всех персов. У нас общий предок, а следовательно, должны быть и общие законы с Лакедемоном в наследовании царской власти. Присутствующий здесь спартанец Демарат может подтвердить мои слова.

Все взгляды устремились на Демарата. Он встал, вытянул руку вперёд и сказал:

— Клянусь Зевсом-Ормуздом, что сказанное Ксерксом истинная правда, именно таков древний обычай наследования престола в Спарте.

По залу прошёл ропот одобрения, все увидели во внезапном появлении Демарата при персидском дворе — волю Ормузда, в глазах магов он оказывался его посланником.

Дарий уловил настроение собрания и, облегчённо вздохнув, проговорил:

— Так тому и быть, вознесём благодарение Ормузду и всем богам, что они уберегли нас от ошибки в столь важном деле. Внук великого Кира, рождённый от царствующего отца, возлюбленный сын мой Ксеркс, в присутствии Совета Верных нарекаю тебя нашим наследником и владыкой персидского царства. Да не посмеет никто противиться твоей власти! Всякий, кто усомнится в правах нашего сына Ксеркса на власть, отныне будет считаться мятежником и моим врагом.

Маги встали со своих мест, подняли правой рукой вверх тростниковые жезлы в знак согласия с волей царя и почтительно поклонились. Двое членов Совета надели на Ксеркса пурпуровую мантию и подвели к высокому креслу рядом с Дарием, которое с начала заседания оставалось незанятым. Ксеркс сел на трон возле отца, и все присутствующие пали ниц.

Вечером Демарату принесли золотой перстень с огромным изумрудом от царицы Атоссы со словами:

— Если Атосса или её сын Ксеркс когда-либо забудут об услуге спартанца, пусть чужеземец наденет этот перстень и предстанет перед ними, и всё, что бы он ни попросил, будет исполнено.

Так Демарат нежданно для себя стал любимцем не только Дария, но также его супруги и наследника.

ЧАCTЬ II

ЛAКЕДЕМOH

В продолжение пяти веков, пока

Спарта оставалась верна законам

Ликурга, она по своему строю и

славе была первым государством

в Греции… Пока они оставались

по-прежнему в силе, можно было

сказать, что Спарта жила жизнью

не государства, а жизнью опытного

и мудрого мужа.

Плутарх, Ликург, 29-30

Глава 1

Левтихид

Спартанцы, посланные эфорами вслед Демарату, возвратились ни с чем. Они преследовали бывшего спартанского царя вплоть до Элиды, но он ускользнул от них и успел бежать в Закинф. Они устремились за ним туда, но жители Закинфа наотрез отказались выдать его и помогли Демарату отплыть в Азию. В конце концов, спартанцы вынуждены были возвратиться в Лекедемон с известием, что Демарат бежал в Персию к Дарию.

Эта новость не очень обрадовала царя Левтихида. «Демарат может быть опасен, находясь в Персии. Это только кажется, — размышлял Левтихид, — что Азия далеко. Однажды она пожалует к нам во всей своей мощи. И кто устоит тогда? Фемистокл постоянно твердит, что нужно готовиться к новому удару».

Тут ещё случилось это происшествие, о котором вот уже несколько дней говорил весь город, — змея на воротах его дома обвилась вокруг ключа. Прорицатели объявили это чудом и неким знамением, только пока никто не знал, что оно может означать. Много толков ходило в городе по этому поводу, одни расценивали это как добрый знак для всего царского дома, другие, наоборот, видели в нём предостережение. Раздражённый этими разговорами Левтихид в конце концов не выдержал и сказал:

— А мне кажется, в этом нет ничего чудесного, вот если бы ключ обвился вокруг змеи — тогда было бы чудо.

Это остроумное высказывание передавалось из уст в уста, и вскоре о случившемся все забыли, но не Левтихид. Хитростью и обманом свергнув с престола законного царя Демарата, он не мог чувствовать себя уверенно. Даже теперь, когда его соперник был далеко, он не был спокоен — ведь здесь оставались его сыновья. И как только обман, который он совершил вместе с Клеоменом, раскроется, дети Демарата получат по закону все права в обход Левтихида и его детей.

Левтихид тяжело вздохнул, думая о сыновьях Демарата. Он пытался, но не мог их возненавидеть, как он ненавидел их отца. Ведь они были рождены той, которую он несмотря ни на что не мог забыть до сих пор. Когда-то он поклялся отомстить счастливому сопернику, и вот теперь, казалось бы, он может торжествовать, честолюбие его удовлетворено вполне. Жажда мести, которой он пылал столько лет, могла бы быть утолена. Он мог гордиться собой, он сумел отомстить обидчику. Левтихид усмехнулся, не без гордости думая о своей сокрушительной мести.

В этом мастер я большой —

Злом отплачивать ужасным

Тем, кто зло мне причинил,

— вспомнились ему строчки из древнего поэта Архилоха. Но, увы, он не ощущал никакой радости от своей мести. Тоска по-прежнему томила его. Ведь осуществившаяся месть не может вернуть ему прошлое, утраченные надежды, безвозвратно потерянную юношескую любовь. Он погрузился в воспоминания, которые были для него тяжелы и безотрадны: Демарат надругался над ним, над его чувствами.

Была ранняя весна, запах цветущего миндаля наполнял сады, смешиваясь с запахом разогретого на солнце кипариса. Он был юный и влюблённый. Почтенный Хилон не стал препятствовать его сердечной склонности и объявил дочери о предстоящей свадьбе. Трудно было понять, отвечала ли Перкала ему взаимностью, но обычно это мало заботит отцов, да и самого жениха — ей не оставалось ничего другого, как смириться с той участью, которую уготовил ей родитель. Со временем жена привыкала к своему супругу, занималась воспитанием детей, домашними заботами. Так, наверно, было бы и с дочерью Хилона, не вмешайся Демарат. Он знал о приготовлениях к свадьбе и понимал, что Хилон, уже давший обещание Левтихиду, не станет расторгать помолвку даже ради царя Спарты. Не имея возможности завладеть девушкой законным путём, Демарат похитил Перкалу прямо накануне свадьбы.

В глазах спартанских граждан и отца девушки этот поступок не встретил осуждения. Похищение невесты женихом было в обычаях Спарты и даже приветствовалось как поступок, достойный доблестного мужа. Перкала всей душой полюбила своего похитителя и нисколько не была огорчена внезапной переменой в своей судьбе. Что же касается Хилона, то ему ничего не оставалось, как совершить необходимые брачные обряды и передать дочь Демарату, о чём он, конечно, никак не мог сожалеть. Ведь его дочь становилась спартанской царицей.