Читать книгу "Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев"

В студии московского телевидения, фото из архива Анны Качалиной

После записи я предложил Анне и Анне Николаевне подвезти их, а по дороге у моей машины отказали тормоза… Я как-то справился с ситуацией, но Анне ничего не сказал – не хотелось её тревожить.

Позже она записала ещё одну мою песню – «Кажется» на стихи Льва Ошанина, но на записи я не присутствовал… Увы, эта песня вошла в пластинку «Последняя встреча», когда Ани уже не было с нами…

Надо так мало слов простых,

Я тишину не тороплю.

Может, сорвётся с губ твоих

Слово «люблю», слово «люблю»…

Раиса Птичкина, вдова композитора Евгения Птичкина (Москва) «Песня „Эхо любви“ была записана с первого дубля»

Евгений Птичкин в студии «Мелодия» на записи песен Анны Герман, апрель 1980 года

Покроется небо пылинками звёзд,

И выгнутся ветки упруго,

Тебя я услышу за тысячи вёрст…

Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга…

Когда мой супруг Евгений Николаевич Птичкин работал над музыкой к фильму «Судьба», он вместе с режиссёром Евгением Семёновичем Матвеевым пришёл к выводу, что главную песню в этом фильме должна исполнять только Анна Герман. Только этот кристально чистый, божественный, ангельский голос нужен был для звучания в фильме.

Клавир песни «Эхо любви» был отправлен в Польшу, и вскоре пришёл ответ от Анны Герман, которая согласилась записать эту песню, когда будет в Москве на ближайших гастролях. В назначенный день в студии «Мелодия» собрался оркестр кинематографии, все ждали только Анну. Помню, я нервно ходила по коридору в ожидании, ну когда же приедет певица, о встрече с которой я мечтала много лет. Я слышала её лишь по радио, была покорена фантастическим исполнением песни «Танцующие Эвридики». И вот Анна Герман появилась на пороге студии. Это была моя первая встреча с ней.

Перед записью шли последние приготовления. Когда Анна была готова, она сказала дирижеру оркестра Владимиру Николаевичу Васильеву: «Давайте попробуем записать без репетиции, сразу». Владимир Николаевич был удивлён, помню его большие глаза, но перечить Анне он не стал. Ведь никто из артистов не записывал песни без репетиции, это было рискованно.

Когда оркестр сыграл вступление и Аня запела, мы увидели через стекло аппаратной (комната, где располагался пульт звукорежиссера. – Прим. авт.), что у музыкантов на глазах выступили слёзы. Сначала у женщин-скрипачек, а потом и у мужчин. Этот дубль был записан, Аня пришла в аппаратную, чтобы прослушать то, что получилось. Когда слушали запись, снова все плакали – теперь уже слушатели в аппаратной. Евгений Матвеев не сдерживал слёз, и на просьбу Анны записать ещё один дубль он бросился к ней как пантера, обнял её за ноги и умоляюще воскликнул: «Не надо! Нет! Не надо! Это было гениально!». Второго дубля не было. Все были ошеломлены её исполнением. И именно в этом варианте песня «Эхо любви» и зазвучала в фильме, на радио, была издана на пластинках и дисках. Это был единственный в природе студийный дубль этой песни. Потом Анна записала ещё раз «Эхо любви» в дуэте со Львом Лещенко, но именно сольное исполнение, сольный вариант – это невероятный шедевр, созданный Анной буквально за несколько минут.

В студии «Мелодия», апрель 1980 года. Слева направо: Анна Качалина, Раиса Птичкина, Евгений Птичкин, Анна Герман

Надо сказать, что Евгений Николаевич был знаком с Анной раньше, чем я. Он часто ездил в Польшу, где был председателем жюри конкурса молодых исполнителей на фестивале советской песни в городе Зелёна-Гура. Но после записи песни «Эхо любви» к их дружескому альянсу присоединилась и я, наша дружба стала семейной.

Аня записала несколько песен Евгения Николаевича – «Идёт ребёнок по Земле», «Вы хотели мне что-то сказать…», но некоторые песни так и остались в планах. Например, прекрасная песня «Добрая кукушка» на стихи Татьяны Ульяновой. Я была на премьере этой песни на концерте Анны в октябре 1978 года в зале СЭВ на Новом Арбате (здание Совета экономической взаимопомощи. – Прим. авт.). Но записать эту песню Аня не успела. Спустя годы её спела Валечка Толкунова:

Добрая кукушка

Долго куковала,

Долго куковала,

Это я слыхала:

Ку-ку, ку-ку, ку-ку.

Это кукованье

Долго я считала,

Долго я считала —

Сто лет насчитала

Дважды во время гастролей в Москве Анечка побывала у нас в гостях, в нашей квартире на Земляном валу. Для нас её приход в гости был очень важен, мы с мамой Евгения Николаевича очень старались накрыть стол лучше, чем это было бы в ресторане. В нашей семье очень любили Анечку – за её простоту, за изящность души, за мягкость и доброту.

В последние годы жизни Анны мы поддерживали связь через Анну Николаевну Качалину, которая сообщала нам о её тяжёлом состоянии. Чтобы поддержать Анечку, московские композиторы, в том числе Евгений Николаевич, записали на кассету несколько своих новых песен и отправили в Варшаву. Это поддержало Анну, но её дни были сочтены, эти песни не были ею исполнены.

Уже в наши дни я много раз принимала участие в вечерах, посвящённых памяти Анечки. А в 2003 году я участвовала вместе с семьёй Анны, с её мамой, мужем и сыном в открытии Рябиновой аллеи имени Анны Герман в Москве, а также в закладке именной звезды на Площади звёзд перед ГЦКЗ «Россия». Со Збышеками – мужем и сыном Ани – я неоднократно виделась и общалась в Москве, это очень тёплые и добрые люди, о встречах с которыми у меня сохранились самые светлые воспоминания.

Римма Казакова, поэт (Москва) «Это был не голос, это был ультразвук»

На фотографии в газете

Нечётко изображены бойцы,

Ещё почти что дети —

Герои мировой войны.

Они снимались перед боем,

В обнимку, пятеро у рва.

И было небо голубое,

Была зелёная трава…

…Это история почти фантастическая. Я дочь профессионального военного, дитя войны, и поэтому военная тема всегда звучала в том, что я писала. Это очень простая песня, из неё обычно вспоминают только две строчки: «По всей России обелиски, как души, рвутся из земли…».

Анечка записала эту песню и ничего мне не сказала, а теперь я не могу её поблагодарить. Я и знакома с ней по большому счёту не была. Лишь однажды мы встретились в Центральном доме литератора за обеденным столом. Она была победоносно красива, большая, светлая, безукоризненная, и всё-таки вызывала щемящее чувство нежности. Может быть, в ней жило ощущение невольной близкой кончины. И хотя я сегодня впервые слышу эту песню, творчество Анны Герман все эти годы было со мной. Я согласна с Оскаром Фельцманом, который сказал, что Анна Герман – это явление и русской культуры.