Читать книгу "Черт-те что, или Праздник первого зуба - Гру Дале"

Кстати о братце. А что, если рассказать ему? Подойти так спокойненько и заявить с самым невозмутимым видом, вроде как между делом, что у него зуб расшатался. Бамбуль с шумом втянул в себя воздух и произнёс:

— Что-то у меня сегодня зуб совсем расшатался.

Нет, звучит плохо. Да и опасно к Баввану соваться, у него когти длинные. Папа забыл их обкусать. Ещё расцарапает до крови. Брр, только не это. Нет, лучше ничего брату не говорить и вообще по возможности с ним не встречаться. Это трудно устроить, когда живёшь в одной норе, но Бамбуль старался изо всех сил. Обычно он подползал поближе к стене и сжимался в надежде, что в полумраке его примут за камень. Вот и сейчас он притворился большим булыжником, потому что услышал, что возвращается Бавван — у братца была особенная манера плеваться. Он долго и тщательно отхаркивался, потом прочищал горло, громко перекатывал во рту слюну, и лишь после этого в стену впечатывался большой, вязкий жёлто-зелёный плевок. Но хотя Бамбуль забился в самый дальний угол за ящиком, братец всё же заметил его.

— Куда полез? Я тебя вижу, — приветливо крикнул Бавван и с ходу ткнул Бамбуля под рёбра.

Бамбуль стерпел, только зажмурился. Он надеялся, что братец пройдёт мимо, оставив его в покое. Сегодня ему особенно хотелось побыть одному, тем более что зуб ныл и болел: требовал, чтобы о нём рассказали всему свету. Но Баввану рассказывать нельзя, как бы ни хотелось. С ним потом беды не оберёшься. Он как услышит, потребует посмотреть, а сам схватит зуб и выдерет. А если сразу не сумеет, то будет выламывать, пока не достанет. Бамбуль видел, как он проделывал это с кузенами и кузинами. Их вопли до сих пор жгли Бамбуля как огнём. Он отчаянно надеялся, что братца ждёт какое-нибудь срочное дело и он уберётся восвояси. Но нет, сегодня Бамбулю не повезло.

— А ты почему не купаешься, пукало трусливое? — спросил Бавван, уперев длинный острый коготь Бамбулю в бок. — Сера отличная, с пылу с жару. Кипит! И вообще. Пошли, я тебя искупаю, крысёнок некусачий. Или тебе погребёнок язык откусил? Говорил я тебе — доиграешься. Ну-ка высуни язык!

— Не откусил, — прошептал Бамбуль и забился в нишу в стене, уцепившись за проём всеми коготками.

Но куда ему, маленькому и лёгкому дьяволёнку, тягаться с огромным, коренастым братцем! Бавван играючи оторвал его от стены, взвалил на плечи и потащил в сторону купальни. Бамбуль не сопротивлялся. Станешь дрыгаться — братец ещё глубже вопьётся в него когтями. И без того Бамбуль через каждые несколько метров набивал себе по новой шишке: Бавван вспрыгнул на порог — у Бамбуля шишка, за угол повернул — у Бамбуля синяк, и так обо все камни, углы и низкие потолки по порядку. В нос уже бил отвратительный запах тухлятины, горячий пар ел глаза и не давал вздохнуть.

Бамбуль в полуобморочном состоянии висел на плечах у братца, как свёрнутый в трубку ковёр. Что его ждёт, он знал, поэтому сгруппировался, напряг спину и шею. Он слышал, как шипят и лопаются пузыри серы, как галдят злыдни, черти и разная жуть. Он слышал всплески, когда кто-то прыгал с бортика в купель, и свист и топот болельщиков. Прямо в ухо ему пыхтел Бавван, где-то рядом чесались и всхлипывали кузены с кузинами, громко хохотала соседская злыднечка.

— Глядите-ка, Бамбуль! — громко закричал кузен.

Бамбуль зажмурился ещё сильнее — так, что глаза, кажется, навсегда вдавились в голову. Он знал, что сейчас последует, и изо всех сил стиснул зубы — аж челюсть хрустнула.

— Кидай его в воду! — закричал кто-то, а кузен подхватил.

— Ки-дай! Ки-дай! — скандировал он. — Давай! Давай! Кидай! Давай!

Бамбуль напряг спину, подогнул хвост и понял, что летит. Тут же обожгло шкуру. Он стал хватать ртом воздух и наглотался серы. Вокруг хохотали кузены и кузины, выл от счастья братец и раздавались крики:

— Е-щё! Е-щё!

Бамбуль в ужасе пытался нащупать дно глубокой купели. Всё тело жгло и разрывало на части. А Бавван скалился и показывал свои кривые длинные зубы, новые уже.

— Купать его! Купать его! — голосила маленькая толстая чертяка.

Бавван охотно согласился и встал в стойку для метания. Рядом сгрудились черти и злыдни. Кузины светились от радости и в предвкушении нового зрелища тёрлись спинками друг о друга. Кузены от восторга скрежетали зубами и пускали дым из носа.

И тут пришла Злыдневна.

— Бамбуль, я тебя ищу, ты мне срочно нужен, — сказала она, посмотрев ему в глаза.

Он различил чуть заметное свечение в чёрных глазах. Мысль, что он спасён, порхала в душе, как летучая мышь. Бабушка кивнула ему:

— Покажи мне, откуда выкатился погребёнок.

— Да, сейчас покажу, — быстро ответил Бамбуль, поднимаясь на ноги.

Кузен не кричал и не скандировал. Даже толстая чертяка помалкивала. Бамбуль взглянул туда, где стоял братец Бавван, а того уже и след простыл. Кузен скорчил кислую рожу, соседская злыднечка соскользнула в купель, подняв облачко дыма.

— Бабушка, — осторожно сказал Бамбуль, когда они зашли в дальние ходы, — у меня зуб, кажется, шатается. — И он показал на него пальцем.

Бабушка крутанулась на месте, немедля запустила свой грязный палец ему в рот и покачала зуб. Бамбуль почувствовал во рту вкус сажи, ржавчины, земли, стоножек и улиточной слизи — такой знакомый и надёжный дух бабушки Злыдневны.

— Ну наконец-то! — обрадовалась Злыдневна. — Три тонны пепла и два мешка сушёных мышиных хвостов! Это очень вовремя.

— Да уж, — пропищал Бамбуль, замявшись, но потом собрал мужество в кулак и спросил: — Бабушка, а у меня вырастут нормальные кривые зубы?

Бабушка прищурилась и долго смотрела на Бамбуля, прежде чем ответила:

— Само собой, Бамбуша. У тебя непременно вырастут ужасные чертячьи зубы.

Бамбуль обрадовался. Он почувствовал такое огромное облегчение, точно весь, от макушки до пяток, превратился в заполненный лёгким тёплым дымом шарик. Наконец они пришли в то место, где Бамбуль нашёл погребёнка. Бабушка стала осматривать свод, стены, канавы и бороздки, а Бамбуль занялся делом — качал зуб.

— Тут главное — не нервничать и не суетиться, — говорила между тем бабушка. — Зубы живут своей жизнью и выпадают, когда захотят. Так всегда было и будет Слушай, а что ты сделал с погребёнком?

— Выбросил, — ответил Бамбуль.

— Выбросил? Такой деликатес?! Они,1 между прочим, не каждый день к нам попадают.

— Извини, — тихо ответил Бамбуль, опуская плечи. Он почувствовал себя безнадёжно глупым, отчего зубное счастье стало стремительно меркнуть.

— Так, но ты должен помнить, куда ты его выкинул, — решительно сказала бабушка, упёрла острый коготь внуку в бок и давила до тех пор, пока он не кивнул с горьким вздохом.