Читать книгу "Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка - Том Вулф"

И тем не менее реклама «гонок с выбиванием» вовсю продолжается «из уст в уста». В прошлом месяце в Лэнгхорне, что в штате Пенсильвания, были проведены «национальные состязания», причем в финале участвовало аж 50 машин, и фанаты «гонок с выбиванием» по всей стране узнали о том, что Дон Мактавиш из Дувра, штат Массачусетс, стал новым чемпионом. На данный момент 154 соревнования привлекли приблизительно 1 250 000 зрителей. А более 75 процентов гонок собрали полные автодромы.

Природа привлекательности «гонок с выбиванием» достаточно ясна. За всю христианскую эпоху, то есть начиная примерно с 500 года н.э., никакой другой игре не удалось заполнить пробел, оставшийся после отмены чистейшего из всех видов спорта — гладиаторского поединка. А ведь еще в 300 году н.э. эти кровавые поединки, проводившиеся обычно между мужчинами (хотя также бывали состязания между женщинами и между карликами), пользовались колоссальной популярностью не только в Риме, но и во всей Римской империи. С тех самых пор ни одно спортивное состязание, даже бокс, не сумело удовлетворительно выразить основополагающие мотивы большинства видов спорта, а именно: агрессию и разрушение.

Бокс, безусловно, является агрессивным видом спорта, однако там один соперник по-настоящему капитально изничтожает другого лишь в весьма скудном проценте поединков. Прочие спортивные игры последовательно представляют собой еще более сублимированные виды спорта. Зачастую они, как в случае американского футбола, до такой степени инкрустированы разрозненными остатками теологии и метафизики, что реальным назначением игры становится воспитание характера, командного духа, стойкости, физической подготовленности, а также способности «брать и отдавать».

Однако даже те удивительные священники, которые в интересах Конгресса молятся за введение новых автострад со сквозным движением, за программы реконструкции городских зданий, не соответствующих стандартам, за благодарственные банкеты в честь членов муниципалитета — представителей национальных меньшинств, нипочем не станут молиться за «гонки с выбиванием». Ибо «гонки с выбиванием», попросту говоря, современная разновидность гладиаторских поединков.

По мере того как рукопашные поединки, даже в военное время, постепенно исчезали из нашей цивилизации, а соревнование становилось все более абстрактным и изощренным, американцы, желая удовлетворить свою любовь к прямой агрессии, обратились к автомобилю. Тот кроткий мужчина, который превращается в сущего медведя за рулем своей машины (поскольку находит в мощи автомобиля некое средство для высвобождения своих подавленных импульсов), уже стал персонажем американского фольклора. Среди тинейджеров автомобиль считается своего рода символом (отчасти и в физическом плане) триумфа над семейными и социальными ограничениями. Семьдесят пять процентов всех угонов машин в Соединенных Штатах совершаются тинейджерами ради «кайфовых поездок».

Что же касается взрослых, то в их среде символическое значение автомобиля разве что несколько приглушается, но ни в коей мере не исчезает. Полицейские исследователи транспортных потоков давным-давно убедились в том, что значительный процент несчастных случаев представляют собой целенаправленные автокатастрофы, устроенные агрессивными водителями, однако они вряд ли когда-либо смогут это доказать. Одним из героев нашей эпохи оказался тот ближневосточный дипломат, который два года тому назад долбанул автомобиль одного журналиста, припаркованный у посольства в вашингтонском районе Калорама. Когда американец дико заорал на него из окна своей машины, азиат дал задний ход и еще раз долбанул всё тот же автомобиль. А когда возмущенный владелец выпрыгнул из машины, желая затеять драку, упрямец опять дал задний ход и в третий раз долбанул невесть чем неугодивший ему автомобиль, после чего укатил восвояси. Вскоре этого дипломата отозвали домой за «туземное поведение».

Вся «изюминка» «гонок с выбиванием» как раз и заключается именно в беззастенчивом, ничем не прикрытом чувстве разрушения, на которое они изначально нацелены. Здесь можно откровенно наслаждаться агрессией, избиением, капитальным раскурочиванием. Толпа на «гонках с выбиванием» редко ахает и охает, зато очень часто смеется. Зрители наслаждаются той же громогласной вовлеченностью в происходящее, что и римляне в Колизее. После каждого заезда здесь в финал выходят двое водителей. Один из них — тот, чья машина все еще находится на ходу. Другого водителя толпа выбирает из 24 побежденных, основываясь на его отваге, мастерстве или попросту на завораживающей зрелищности столкновений, в которых он участвует. Номера машин последовательно зачитываются через громкоговоритель, и толпа выбирает одного водителя посредством самых громких аплодисментов. Тем же самым манером зрители могут исключить какого-либо водителя из состязаний, если им кажется, будто он ведет себя трусливо или просто хитрит. Попадаются водители, которые обычно дрейфуют по самому краю бушующего сражения, избегая столкновений в надежде на то, что все остальные машины друг друга изничтожат, а они останутся самыми последними. Судья обычно машет такому участнику состязаний желтым флагом, и тогда хитроумно-трусливый водитель должен либо через 30 секунд в кого-нибудь врезаться, либо подвергнуться риску быть позорно и бесславно изгнанным с поля.

Откровенное наслаждение толпы, однако, сущая ерунда по сравнению с тем кайфом, который получают от игры сами противники. В среднем участнику состязаний требуется лишь 50 долларов для того, чтобы изъять со свалки нужную ему машину и подготовить ее для гонок. Выиграв всего-навсего один заезд, гонщик только-только вернет себе деньги — эти самые 50 долларов. Зато шансы на то, что его раздавят в лепешку в первые же полминуты раунда, так велики, что даже лучшие из водителей в погоне за первым призом в 500 долларов сталкиваются с серьезнейшими проблемами.

Томми Фокс, девятнадцатилетний парнишка, так объяснил, почему он стал участвовать в «гонках с выбиванием»:

— Мне нравится. Знаете, это забавно. Понимаете, что я имею в виду?

Что же, интересно, в этом такого забавного? Вообще-то манерой речи Томми Фокс порядком напоминал молодого Марлона Брандо. Большая часть того, что ему приходилось говорить, была понятна по глазам, которые Томми порой не на шутку закатывал, по лбу, который он морщил, и по бровям, которые он время от времени экспрессивно сдвигал.

— В общем, — сказал Томми, — знаете, когда в них врезаешься и все такое прочее. Это забавно.

В первом заезде Томми Фокса поджидала уйма забавы. Никто так не расшибался в лепешку по всей округе, как он в своем старом зеленом «Гудзоне». Выиграть Томми не выиграл — главным образом потому, что слишком отчаянно рисковал, однако толпа выбрала его в финалисты как лучшего шоумена.

— Я вышиб своего брата, — сообщил Томми. — Подкатил к нему сбоку, а он даже меня не заметил.

Брат Томми, тридцатидвухлетний Дон Фокс, владеет автомобильной свалкой, откуда они оба берут свои автомобили. Дону тоже нравится разбивать машину — однако, пожалуй, это слишком уж ему нравится. Дон водит с такой беспечностью, врезаясь в первый же попавшийся автомобиль и оставаясь незащищенным на совершенно открытом месте, что никак не удерживается от возможности закончить гонку в первые же три минуты.