Читать книгу "Анатомия страсти - Аркадий Эйзлер"

...

Вид голого тела в мелькающих телевизионных рекламных роликах, сперва с улюлюканьем встречаемых нашими детьми, с течением времени стал повседневным и обыденным, не привлекая ни особого внимания, ни необычных эмоций.

Исторически двойственное отношение к морали наблюдалось и у целого ряда политических деятелей недавнего прошлого – начиная от сексуального извращенца Гитлера и его соратника Рэма до респектабельного Миттерана и «образцового» семьянина Клинтона. Страсть овладения чужим телом проходит невидимой для общества нитью не только через карьеры и письменные столы политических и общественных деятелей – она разрушает все, что только можно разрушить. Последствия иногда сиюминутных увлечений и побед порой сопровождают «грешников» до конца жизни, заставляя испытывать раскаяние в содеянном.

Многие судебные процессы последнего времени замешаны на громких сексуальных скандалах, происходящих и в религиозных кругах: известны случаи, когда высоконравственные духовники подвергали насилию малолетних послушников. То, что многие ужасающие факты выявлялись только десятилетия спустя, говорит, что до раскаяния еще очень далеко, а сильные мира сего и впредь будут использовать безграничную власть для достижения низменных целей.

В сфере интимных сексуальных отношений многое находится во власти традиций, а правовые нормы с трудом пробивают себе дорогу вследствие неоднозначности применения и сложности создания доказательной базы. Правда, в последнее время она значительно усовершенствовалась. Хотя трудно регламентировать морально-этические концепции самых скрытых и потаенных человеческих отношений, и каждый толкует их по-своему, можно с уверенностью сказать: если низменные животные инстинкты одерживают победу над моральными и культурными достижениями общества, то возникают одни из самых негативных явлений, свойственных человеку – измена и презрение. Апологеты, основатели и толкователи современной морали сами испытали на себе ее двойное влияние. Создавая объемные тома сочинений, погружаясь в мир грез и иллюзий, не имеющих ничего общего с действительностью, они выдвигали собственные приоритеты, узнав о которых, герои их сочинений могли бы сгореть от стыда за своих создателей.

Ницше и Шопенгауэр, Достоевский и Некрасов, Чайковский и Мусоргский стали жертвами сексуальной необузданности и прочих пороков, причем не каких-то банальных шалостей среднестатистического развращенного человека, а тяжелых извращений и распущенности, не совместимых ни с какими моральными нормами. Поступки и поведение этих выдающихся личностей XIX–ХХ вв. всегда являлись темой для обсуждения.

Вот что вспоминает, например, в 1923 г. А. Нашина-Евреинова: «Разговаривая как-то с К. И. Чуковским, раздобывшим интересные и совершенно новые материалы о Некрасове и Достоевском (см. «Каменное сердце»), я с чрезвычайным интересом выслушала от него такую характеристику Достоевского: «Да, для меня совершенно ясно, что как Некрасов, так и Достоевский недели не могли прожить без женщины». И далее, пытаясь найти ответ на слухи об изнасиловании Достоевским несовершеннолетней девочки, муссируемые в то время в обществе, Нашина-Евреинова продолжает: «Вероятно, сплетня о насилии имела все-таки свои основания. Говорят, что Страхов «определенно утверждал», Венгеров слышал об этом от Тургенева и Висковатова, а Булгаков мог только сказать: «Может быть, это и клевета». И многие другие исследователи и лица, близко знавшие Достоевского, не совсем склонны считать это за чистую клевету. Я не знаю ничего, наверное (да и кто же знает?) и вместе с К. И. Чуковским, с которым говорила по данному поводу, могу только сказать – это не то, что про человека наболтать, будто он на базаре дыню съел».

...

В сфере интимных сексуальных отношений многое находится во власти традиций, а правовые нормы с трудом пробивают себе дорогу вследствие неоднозначности применения и сложности создания доказательной базы. Правда, в последнее время она значительно усовершенствовалась. Хотя трудно регламентировать морально-этические концепции самых скрытых и потаенных человеческих отношений

Еще небольшое дополнение о Достоевском от знакомых с ним людей. Страхов характеризует его так: «Он был зол, завистлив, развратен.

Заметьте, что при животном сладострастии у него не было никакого чувства женской красоты и прелести. Лица, наиболее на него похожие, это герои «Записок из подполья», Свидригайлов и Ставрогин». Все это изложено в письме Страхова к Толстому от 28.11.1883 г., изданном в книге Толстовского музея «Переписка Страхова с Толстым». Л. Достоевская, дочь писателя от первого брака, называет Страхова в числе лучших друзей отца. «Насколько это впечатление изложено беспристрастно, я не знаю, но сказано поистине сильно. Руковожусь здесь только одной житейской незыблемой истиной: нет дыма без огня.

А из такого столба едкого дыма, как обвинение Страхова, беру ту правду, которая неизбежно должна таиться в Достоевском, тем более что Страхов являлся одним из его ближайших друзей и именно с этой стороной его характера был хорошо знаком» ( Нашина-Евреинова А . Подполье гения. Сексуальные источники творчества Достоевского. Изд-во «Третья стража», 1923).

Далее Евреинова вспоминает, что Чешихин-Ветринский, другой близкий Достоевскому человек, во вступительной статье к книге о Достоевском замечает: «Молодость Достоевского богата одинаково и страстями, всепокрывающим тяготением к миру духовных интересов и, по-видимому, увлечениями вполне низменного порядка. В нем, как в его Мите Карамазове, бушевал Содом и рвался наружу, чтобы поругать и осквернить образ Мадонны».

Евреинова замечает, что почтенный критик, имевший, несомненно, основания для такой характеристики молодости Достоевского, не поясняет, к сожалению, в каких границах понимается им молодость.

Ту же тему затрагивает и провокационный вопрос К. Чуковского к В. Маяковскому: «Как Вы относитесь к распространенному мнению, будто Некрасов был человек безнравственный?» И дерзкий ответ В. Маяковского: «Очень интересовался в одно время вопросом, не был ли он шулером. По недостатку материалов дело прекратил». Л. Фуко говорил: «Великие люди имеют великие пороки». Может быть.

Приведенные примеры не имеют целью унизить или оскорбить незаурядных людей прошлого, они лишь констатируют наличие двойной морали, свойственной обществу в целом и его конкретным представителям, в том числе и выдающимся, в частности.

Исследователям стоит большого труда докопаться до роковых поворотов жизни великих людей, со всеми их странностями и аномалиями. Гораздо чаще рассуждают о несправедливости судьбы по отношению к ним. В частности, к великому Моцарту, который, как обычный гражданин, был похоронен на кладбище для бедных в окрестностях Вены. Никакие траурные процессии, никакие прощальные речи, марши и мессы, которые он, кстати, в большом количестве сочинил и которые до сих пор звучат не только в церквях всего мира, но и во всех концертных залах нашей планеты, в тот дождливый пасмурный день не сопровождали убогий обряд погребения. Даже столько раз воспетая композитором жена Констанция не шла за гробом. И дело вовсе не в том, что гения отравил менее талантливый завистник Сальери, легенде о котором так искренне поверил другой сердцеед – Пушкин. Просто, говоря современным языком, сексапильный Моцарт при наличии законной жены слишком часто пользовался услугами проституток, что и доказал недавно, спустя двести лет, немецкий математик и статистик, доцент из Кельна Л. Коммен. Половину своего последнего года жизни Моцарт, согласно немецкому исследователю, был заражен сифилисом и начал по совету влиятельных личностей того времени лечиться ртутью. Эксперимент не удался, композитор стал жертвой как развивающейся болезни, так и смертельного отравления организма. Поэтому звуки музыки, которые услаждают слух не одного поколения людей, вызывая в нас самые лучшие чувства, и которые американский губернатор советует, образно говоря, класть в колыбель каждого новорожденного, видя в этом колоссальный воспитательный эффект, имеют очень мало общего с моралью самого их создателя. Не удивительно и то, что любимая и воспетая им жена впервые появилась у могилы покойного лишь семнадцать лет спустя.