Читать книгу "Камера абсурда - Евгений Сухов"

– А хотите посмотреть наш дом? – неожиданно предложила Аленина. – Кстати, – она мельком взглянула на меня, – Марк не оставил никакого завещания, так что в этом доме мы проживаем на птичьих правах. И как только появится какой-нибудь ближайший родственник Марка, нас отсюда, скорее всего, попросят.

Эти слова Алениной меня насторожили. Усадьба Лисянского тянула на три с половиной или даже на четыре миллиона. В долларовом, естественно, исчислении. А может, и в евро – я не особо разбирался в такой элитной недвижимости да еще в этаком шикарном месте. Но вопроса насчет дома – кому он достанется и что будет дальше с самой Алениной и ее дочерью – я не задавал и даже не собирался. Особенно после того, как узнал, что у Алениной, а заодно и у Маши имеется железное алиби в лице популярного актера Ярошевича. Тогда зачем Наталья Валерьевна мне это сказала? Чтобы убедить меня, что никакой материальной выгоды от смерти Марка Лисянского она не имеет, а скорее наоборот? Но зачем об этом говорить, если не спрашивают?

А домик Лисянского был хорош… Из гостиной с камином был арочный вход в столовую размером с половину футбольного поля (так мне показалось). Столовая делилась на зону приема пищи и отдыха и на кухню, оборудованную по последнему слову техники и очень, как ныне принято говорить, эргономичную, а попросту удобную. Также из гостиной можно было попасть в кабинет и на веранду, где стояли плетеный стол с такими же стульями, удобные кресла и диваны. Славно, наверное, вечерами попивать на такой веранде чай из самовара (я видел его на кухне) и вести неторопливые беседы о том и о сем, а иными словами – ни о чем. А еще на первом этаже были туалет, душевая и сауна, то есть все блага, необходимые для здоровья и чистоты тела.

Второй этаж был столь же обширен. Здесь были аж четыре спальные комнаты для домочадцев и гостей, еще один кабинет, скорее всего, в роли библиотеки, два санузла и удобный душ. Жить в таком домике определенно можно, и я, мельком взглянув на Ирину, понял, что она думает то же самое. Вернее, не думает, а хочет иметь такой же дом. Что ж, с ее характером и хваткой это со временем вполне возможно.

Наталья Валерьевна постучала в одну из спален.

– Это комната Маши, – сказала она.

На стук ей никто не ответил. Тогда она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В образовавшуюся щель я успел увидеть большую незаправленную кровать со множеством подушек и подушечек на ней, большого плюшевого мишку, раскинувшегося на кровати, настенную «плазму» необъятных размеров и большую фотографию в рамке, изображавшую улыбающегося кудрявого парня, которого я где-то видел. Фото было безжалостно, крест-накрест перечеркнуто красным фломастером. Наверное, это и был друг Маши актер Стасик Ярошевич, с которым, судя по испорченному фото, у нее случился какой-то разлад, а может, и полный крах отношений. Аленина поспешно закрыла дверь и произнесла извиняющимся тоном:

– Машенька не любит, когда в ее отсутствие кто-то заходит в ее комнату, простите. Наверное, сейчас она в душе.

Мы спустились на первый этаж и снова устроились на прежних местах. Время от времени Аленина вопросительно посматривала на меня, ожидая новых вопросов. Но я молчал. Нет, у меня еще было что спросить у актрисы, но я берег этот вопрос напоследок. Я хотел задать его, когда мы собрались бы уходить. Чтобы бдительность допрашиваемого, в моем случае опрашиваемой, была бы уже усыплена и которая уже успокоилась и считала бы, что все неприятное закончилось. Ну, как это всегда делал в детективных сериалах небезызвестный лейтенант Коломбо в исполнении актера со стеклянным глазом по имени Питер Фальк.

– Вы останетесь с нами завтракать? – спросила Наталья Валерьевна после того, как поговорила с Ириной о ее планах на дальнейшую жизнь.

Ирина посмотрела на меня, и я поспешил ответить:

– Большое спасибо, но нам уже пора.

– Вы сейчас пойдете к Светлане? – посмотрела на меня Аленина, имея в виду оставленную Лисянским гражданскую жену Светлану Аркадьевну.

– Да, мы направляемся к ней, – признался я.

– А вы договорились с ней о вашем визите? – задала вопрос Наталья Валерьевна.

– Нет, – произнес я.

– Тогда вполне может быть, что она вас и на порог не пустит, – заявила актриса.

– А что, эта Светлана такая затворница? – посмотрела на Наталью Валерьевну Ирина.

– Нет, она не затворница, скорее напротив, – с легкой насмешкой произнесла Аленина. – Просто злюка…

– Злюка? – переспросил я. – Почему?

– Ну а как вы думаете? – обратилась ко мне актриса. – Муж, пусть и гражданский, проживший с ней два года, вдруг бросает ее из-за пожилой, как она считает, женщины, ищущей для себя выгоду. Брошенная девушка лишается приличного источника дохода, поскольку сама никогда не работала, к тому же ее, такую красотку, еще никто никогда не бросал. Это серьезный удар по самооценке. Как же после подобного случая оставаться доброй и хорошо расположенной к людям? Да еще к тем, что пришел расспрашивать ее о Лисянском? Так что, молодые люди, приготовьтесь к тому, что вас попросту не примут.

– Спасибо вам за предупреждение, Наталья Валерьевна, – вполне искренне поблагодарил я и поднялся. – Еще спасибо за то, что вы согласились поговорить с нами.

– Все-таки вы к ней пойдете? – спросила Аленина.

– Пойдем, – вздохнул я. – Как говорится, коли взялся за гуж…

Я не договорил и направился к выходу. Ирина пошла за мной, тепло распрощавшись с Натальей Валерьевной и оставив после себя, похоже, весьма хорошее впечатление.

Уже в дверях, как это почти во всех сериях делал лейтенант Коломбо, я обернулся и спросил:

– А вы не знаете, Наталья Валерьевна, о чем ваш муж и Альберт Андреевич разговаривали и даже спорили в ресторане в тот злополучный вечер?

– Нет, – словно упершись в невидимую преграду, застыла Аленина.

А вот это было уже неправдой. Я почувствовал в голосе женщины враждебные интонации. И еще успел увидеть в ее глазах тревогу. Она промелькнула почти так же быстро, как радость в глазах ее героини на съемочной площадке, когда после долгой разлуки она увидела своего бывшего мужа, выходящего с покупками из продуктового магазина.

– До вас мы разговаривали с режиссером Пиктиримовым, – сказал я, пристально следя за ее реакций и уже поняв, что это бесполезно: Наталья Валерьевна мгновенно взяла себя в руки (недаром хорошая актриса!), реагировала так, как и должна была реагировать женщина, которая слышит важную и интересную для нее информацию впервые. – И он рассказал нам, что они с Лисянским крепко повздорили и разошлись, очень недовольные друг другом. Они даже не попрощались…

– Ах, вот оно что… Так это, наверное, они поспорили насчет сценария фильма, – произнесла Наталья Аленина, словно что-то припомнив. – Марк как-то говорил мне, что хотел бы видоизменить в сценарии некоторые сцены. Усилить, что ли… А Альберт Андреевич, наверное, ничего менять не хотел. Обычный рабочий момент. Знаете, – Наталья Валерьевна доверчиво посмотрела на меня, – он ведь просто в восторге от этого сценария и считает его едва ли не верхом совершенства. Я вполне допускаю, что они могли повздорить из-за этого. Но это чисто творческий спор, и я не сомневаюсь, что они пришли бы к общему знаменателю и разрешили бы все недоразумения между собой. Ведь они были добрыми друзьями…