Читать книгу "Бюро волшебных случайностей - Татьяна Рябинина"

Тут мне стало плохо, и Антон поволок меня обратно в ванную.

Напоив водой с нашатырем и накормив активированным углем, он уложил меня под одеяло, подоткнул его, как маленькому ребенку, и сел рядом.

- Не уходи! – проскулила я. – Мне страшно.

- Спи давай, алкан! Никуда я не уйду.

Когда я проснулась, солнце уже перевалило за полдень. С кухни доносились запахи жареной ветчины и кофе. Меня замутило.

Услышав шебуршание, в комнату заглянул Антон. В рубашке с расстегнутым воротом и свободно свисающим галстуком. В руке он держал чашку.

- Проснулась? Жива?

- Частично, - криво попыталась улыбнуться я.

- Уже неплохо. Время – первый час. Звонили с работы. Я сказал, что ты… нездорова. Алена удивилась, услышав мой голос, и сказала, что ничего срочного нет, поэтому можешь… нездоровиться дальше. А мне пора. Советую отлежаться.

Я с ужасом представила себе целый день безделья и мрачных мыслей.

- А можно мне с тобой?

- Куда?

- Ну, не знаю. Куда тебе надо?

- Мне надо заехать домой переодеться, потом в контору, потом в суд. А после суда – в «Кресты».

- У тебя побуду. Дома, - заявила я самым категоричным тоном.

Антон в этом время выцеживал сквозь гущу остатки кофе. Над краем чашки торчали только глаза. Брови так и поехали вверх. Гулко фыркнув прямо в чашку, он уставился на меня.

- Не думаю, что это самая лучшая идея, - изрек он наконец.

- Почему это? Боишься, что я обнаружу чьи-то тапки и халат?

- А мне-то чего бояться? Мне не страшно, даже если ты обнаружишь там хозяйку тапок и халата. Даже забавно. Может, подеретесь.

- Ты себе льстишь! – ледяным тоном заявила я, натягивая одеяло до самых глаз. – Не хватало еще из-за тебя драться. Или ты думаешь, что я собака на сене?

- Все вы одинаковы. Сначала прогоните мужика, а потом обижаетесь, что он действительно ушел, а не стоит под балконом на коленях с букетом в зубах.

- Я не такая!

- Я жду трамвая! – передразнил Антон, так точно, что я заколебалась: обидеться или рассмеяться. – Дорогая, ты ведешь себя неадекватно. Понимаю, найти труп старого знакомого само по себе неприятно. А если при этом тебе еще светит перспектива сесть за его убийство… Но ты никогда не была истеричной барышней, которая пугается теней в туалете и боится оставаться дома в одиночестве. Или ты еще что-то от меня скрыла?

- Опять?! – заорала я и чуть не умерла от приступа чудовищной головной боли. Словно десяток Церетели ваяли в моем черепе циклопические монументы.

- Шучу. Но у меня сейчас живет сестра с мужем. У них дома ремонт. Так что извини.

Приведя галстук в боеготовность, Антон удалился. Я от досады вмазала кулаком по подушке, да так, что только перья полетели.

Кому бы позвонить?

Так уж вышло, что на данный момент я осталась без кавалера. С последним – ой нет, только не последним! – мы расстались месяц назад. Никто не остался в обиде, отношения просто умерли, не успев перерасти ни во что серьезное. Впрочем, со мной так бывает всегда. Ну, почти всегда. И дело вовсе не в том, что по темпераменту я напоминаю мумию, совсем даже наоборот. Может быть, просто не везет, но, так или иначе, мне очень быстро становится скучно.

Напроситься к кому-нибудь на приятный вечерок? Бабы будут закатывать глазки, изображая ужас и сочувствие, а в душе злорадно хихикать. Одна моя знакомая, Галя Логунова, говорит, что женщины могут дружить только на паритетной основе: когда зависть взаимно уравновешивается чувством превосходства. В последнее время практически у всех моих приятельниц чувство зависти стало заметно перевешивать. По их мнению, я живу слишком уж хорошо: сама себе хозяйка, без материальных проблем, личная жизнь тоже без особых горестей. То, что у них у всех есть мужья и дети, в расчет не принимается. Разве можно всерьез принимать то, что у тебя есть? Вот если бы я переживала по поводу своей одинокости – тогда да. Тогда можно почувствовать себя на коне и проявить немножко лицемерного сочувствия: бедняжка, она так несчастна! Но дело в том, что это я им всегда сочувствовала, вполне искренне, поэтому они и не наслаждались своим преимуществом, хотя, в глубине души, не могли его не сознавать.

Собрав себя веничком на совочек, я поехала к маме. Пожаловалась на невесть откуда взявшуюся простуду и осталась ночевать.

Следующие два дня прошли очень муторно. Я тупо сидела в своем кабинете, слабо реагируя на окружающих и поглощая невероятное количество кофе, который Алена, тщательно скрывая недовольную гримасу, носила мне на подносике. А потом ехала к маме, принимала снотворное и ложилась спать на продавленном диване.

Антон был прав. Я действительно вела себя, как истеричная барышня. Но после того сна мне почему-то было страшно дома. Как будто что-то пряталось в темных углах. Как будто квартира сжималась и стены давили на меня. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.

Позвонил Славик и пригласил «на ланч». Из его пространной и цветистой речи мне с трудом удалось вычленить главное: Брянцев – самый обычный лох, и его убийство не имеет никакого отношения к «разборкам» А поэтому он вряд ли сможет мне помочь. Разве что следователя прижать, если уж совсем туго станет.

Кажется, Ракитский – а может, и Валерка – говорил, что самые противные в плане раскрытия преступления – это которые совершают непрофессионалы. Чайники, одним словом. У них совершенно дикая, чайниковая, логика, постичь которую ну очень сложно. А то и вовсе невозможно.

На третий день пришел с отчетом Паша. По девушке Алисе мы сделали все возможное. Дальнейшее было исключительно в ее жадных ручонках.

Из отчета явствовало следующее. Лерочка, как всегда, гуляла в скверике в сопровождении гувернантки и охранника. Алиса скромненько сидела на лавочке и делала вид, что читает книгу. Лерочка побежала в кусты за мячиком, тут Алиса и схватила ее в охапку. А набежавшему волной охраннику показала на тоненькую проволочку, которая тянулась за куст: а вдруг чего?! Приехавшие саперы обнаружили стандартную «растяжку».

Вот в этом месте я вынырнула из океана депрессии, вскочила и заорала, разве что не топая ногами:

- Идиоты! Вы соображаете, что делаете?! А что, если бы эта дура не успела схватить девчонку? Если бы проволоку зацепил кто-нибудь другой?

- Лиза, ну ты что! – похоже, Пашу моя истерика шокировала, так укоризненно он вздернул белесые бровки. – Ну за кого ты меня держишь? Там такую фигульку состряпали, пальчики оближешь. Взрывник делал с Литейного. Я толком сам не понял, но что-то там должно внутри испариться. А пока не испарится – хоть прыгай по этой бомбе, не взорвется. А вот когда испарится, тогда уже достаточно проволочку задеть. По времени точный расчет был, до четырех часов дня, пока девчонка гуляет. Если бы ничего не получилось, без пяти четыре Алиса должна была поднять панику: вот проволока какая-то подозрительная торчит. А к тому времени, когда саперы приехали, это уже обычная «растяжка» была.