Читать книгу "Шелкопряд - Роберт Гэлбрейт"

– Ну и?..

– Сегодня у нее дела, но завтра в одиннадцать она готова встретиться с тобой у себя в офисе.

– Неужели? – Страйк изобразил изумление. – Чем дальше, тем интересней. Ты не спросила, чтó ей известно о местонахождении Куайна?

– Спросила; она говорит, что ровным счетом ничего, и тем не менее настаивает на встрече. Очень властная особа. Этакая директриса. Кстати, «бомбикс мори», – добавила она, – это по-латыни «шелкопряд».

– Шелкопряд?

– Да-да. И знаешь, что еще? Я всегда думала, что шелкопряды плетут свою нить примерно как пауки, но ты вообще в курсе, как на самом деле получают шелк?

– Понятия не имею.

– Кипячением, – сказала Робин. – Червей кипятят живьем, пока они не успели выбраться и при этом повредить кокон. А кокон – это и есть шелковая нить. Не очень-то приятно, согласен? Но с чего тебя вдруг заинтересовали шелкопряды?

– Пытаюсь понять, почему Оуэн Куайн озаглавил свой роман «Бомбикс Мори», – ответил Страйк, – но пока безуспешно.

Во второй половине дня он занимался нудной бумажной работой в связи с делом о наблюдении, надеясь, что погода разгуляется; ему нужно было выйти – у него дома не осталось ничего съестного. После ухода Робин Страйк по-прежнему сидел за работой, а ливень только сильнее стучал в окно. В конце концов Страйк все же снял с вешалки пальто, вышел на дождь и направился по темной, промозглой Черинг-Кросс-роуд в ближайший супермаркет. В последнее время он снова начал злоупотреблять готовыми блюдами; с бумажными пакетами в обеих руках он машинально свернул в букинистический магазин, который закрывался через пару минут. Стоявший за прилавком букинист не смог с уверенностью сказать, если ли у него «Прегрешение Хобарта» – первый и, как считалось, лучший роман Оуэна Куайна, но после невнятного бормотания и неубедительного изучения монитора предложил Страйку другую книгу того же автора: «Братья Бальзак». Усталый, промокший и голодный, Страйк заплатил два фунта за потрепанный томик в твердом переплете и принес его домой.

Убрав продукты и приготовив себе пасту, Страйк растянулся на кровати – за окном уже висела густая, холодная тьма – и открыл книгу исчезнувшего автора.

Готическая, нереальная история была изложена цветистым и вычурным слогом. Двое братьев, носивших имена Варикосель и Ваз, оказались замурованными в склепе, где медленно разлагался в углу труп их старшего брата. Между пьяными спорами о литературе, верности и творчестве французского писателя Бальзака они пытались в соавторстве создать жизнеописание гниющего брата. Варикосель без конца ощупывал свою ноющую мошонку (Страйк усмотрел в этом метафору творческого тупика); текст писал в основном Ваз.

Одолев страниц пятьдесят, Страйк пробормотал: «За такое и вправду надо яйца оторвать», отшвырнул книжку и начал мучительно погружаться в сон.

Его больше не посещало глубокое и блаженное забытье прошлой ночи. В окно мансарды барабанил дождь, мешая спать; тьма таила в себе смутное предчувствие катастрофы. Утром Страйк проснулся тяжело, будто с похмелья. Дождь точно так же молотил в окно; включив телевизор, Страйк узнал, что в Уэльсе произошло сильное наводнение: людей вызволяли из автомобилей, эвакуировали из домов, размещали в переполненных пунктах экстренной помощи.

Схватив мобильный, Страйк набрал номер, знакомый ему, как собственное отражение в зеркале, и всегда служивший символом безопасности и стабильности.

– Алло? – ответила его тетка.

– Это Корморан. Как у вас там дела, Джоан? Я новости посмотрел.

– Пока держимся, милый, а вот на побережье совсем худо, – сказала она. – У нас дождина хлещет, шторм приближается, но в Сент-Остелле еще хуже. Мы сами только что в новостях видели. А у тебя как дела, Корм? Ты нас совсем забыл. Мы с Тедом как раз вчера вечером говорили, что от тебя ни слуху ни духу. На Рождество-то приедешь?

Держа в руке мобильный, он не мог ни одеться, ни пристегнуть протез. Джоан не умолкала с полчаса, обрушивая на Страйка лавину местных новостей и делая неожиданные, резкие заходы на личную территорию, которую он предпочитал держать за семью печатями. Наконец, завершив последнюю серию допросов насчет его интимной жизни, долгов и ампутированной ноги, тетушка угомонилась. В офис он спустился позже обычного, издерганный и раздраженный, но в темном костюме и при галстуке. Робин оставалось только гадать, куда он отправится после встречи с Элизабет Тассел: уж не на свидание ли с обворожительной брюнеткой, затеявшей бракоразводный процесс?

– Новости слышал?

– Про наводнение в Корнуолле? – уточнил Страйк, включая электрический чайник: заваренный Робин утренний чай успел остыть, пока Джоан трещала как сорока.

– Про помолвку Уильяма и Кейт, – ответила Робин.

– Кого?

– Принца Уильяма, – объяснила Робин, – и Кейт Миддлтон.

– Ну-ну, – холодно сказал Страйк. – Рад за них.

До недавнего времени он и сам был в стане помолвленных. Как складывается новое обручение бывшей невесты, он не знал и предпочитал не задумываться над его финалом (естественно, не таким, как у их романа, когда она в кровь расцарапала Страйку лицо, признав свою измену, а таким, как бракосочетание, какого он не мог ей предложить, сродни королевскому, ожидавшему Уильяма и Кейт).

Только когда Страйк выпил полчашки чая, Робин решилась нарушить угрюмое молчание.

– За минуту до твоего появления звонила Люси – просила напомнить, что на субботу назначен ужин в честь твоего дня рождения, и узнать, придешь ты один или с кем-нибудь.

Настроение Страйка упало еще ниже. Он совершенно забыл про этот ужин в доме сестры.

– Я понял, – мрачно сказал он.

– У тебя в эту субботу день рождения? – спросила Робин.

– Нет, – ответил Страйк.

– А когда?

Он вздохнул. Ему не хотелось ни тортов, ни открыток, ни подарков, но Робин смотрела на него выжидающим взглядом.

– В четверг, – выдавил он.

– Двадцать третьего?

– Угу.

После короткой паузы ему пришло в голову, что в такой ситуации полагается задавать встречный вопрос.

– А у тебя когда? – По какой-то причине замешательство Робин действовало ему на нервы. – Черт, неужели сегодня?

Она рассмеялась:

– Нет, у меня уже прошел. Девятого октября. Между прочим, это действительно была суббота, – добавила она, улыбаясь при виде его смущения. – Я не сидела на рабочем месте в ожидании букетика.

В ответ Страйк усмехнулся. Решив сделать над собой усилие и сказать какую-нибудь любезность, чтобы искупить свою вину за пропущенный по невнимательности день ее рождения, он добавил:

– Хорошо, что у вас с Мэтью еще не назначена дата. По крайней мере, ваша свадьба не наложится на королевскую.

– Между прочим, – вспыхнула Робин, – дата у нас назначена.